Гидра
Шрифт:
Я приподнялся и сел на кровать. Боль все еще давала о себе знать. И хоть врачи оказали экстренную помощь, я до сих пор держался за поврежденное ребро.
Вскоре гость показался в небольшом окошке. Это хмурое лицо и глаза, уставшие, будто не спавшие целые сутки, были знакомы мне, отчего момент встречи немного скрасил пребывание в тюремной камере.
– Николай. Я был готов увидеть кого угодно, но только не тебя.
Дверь камеры открылась и он шагнул внутрь.
– Чертовски плохо выглядишь, офицер. Прости, что не по уставу, я тут
Но Ланковский не оценил шутку и его лицо нисколько не изменилось. Он обогнул небольшую кровать, сделал пару шагов в сторону и остановился возле глухой стены, отделявшей одну камеру от другой.
– Что тут произошло, Рик? Что за женщина? Что за пулевые ранения?
– Слишком много вопросов за такой короткий промежуток времени, но они заслуживают ответа.
Я напряг мышцы и попытался встать. Ноги заныли и боль с непреодолимой силой заставила сесть обратно.
– Врачи уже оказали помощь?
– Да. Все стандартно. Даже лишней капли обезболивающего не дали. Отмерили до миллиграмма, что б их.
Ланковский вновь вопросительно посмотрел на меня.
– Что насчет ответов на поставленные вопросы.
– Хорошо-хорошо. Не торопи события, - я сделал глубокий вдох и повернулся к нему, - Филина, это та самая женщина, что я нес на своих руках. Кстати, что с ней?
– Идеолог? Ты разыгрываешь меня, Рик. С чего бы это ей находиться за пределами штаба, в местности контролируемой варрийцами, да и еще с тобой.
– Мы были на охоте. Отстреливали хищников. Миграция, ты же сам зн...
– Знаю!
– он резко вклинился в мои слова.
– Но не вижу никакой связи между охотой на мигрирующих животных, ранением женщины-идеолога и твоим присутствием во всей этой ситуации.
– А что в этом странного? Я спас ее... или нет?
– Этого я еще не знаю. Мне пришлось отправить солдата в медицинский комплекс, чтобы он разузнал все подробности. Скоро будет здесь и тогда все встанет на свои места. А теперь, если ты не против конечно, я хочу задать тебе пару вопросов.
Ланковский выдержал небольшую паузу и, пройдя от стены к дверям камеры, встал напротив меня.
– Расскажи мне правду, Рик. Нет, серьезно. Я читал запись в журнале арсенала. Ты взял складную винтовку, которой можно мамонтов убивать, если бы они были живы, конечно, для охоты на мигрирующих зверей. Обычно оружие для таких целей берется совершенно другое. Но и это не столь странно, как то, что ты не вернул обратно гильзы для отчета, как это требуют правила, и набор для чистки.
– Я потерял их по пути. Было темно.
– Глупости! Скорее всего у тебя просто не было времени собирать их. Причина? Наверняка была перестрелка, много шума. Просто некогда было, вот и все. Завершив начатое, ты покинул свое место не удосужившись забрать расходники, что никак не складывается в красивую картину об охоте.
Я ничего не ответил.
– И эта женщина... Не знаю во что ты ввязался, Рик, но это тебя до добра не доведет.
– Я как-нибудь сам разберусь со своими проблемами, офицер. Единственное, что мне действительно сейчас хочется, это узнать жива ли Филина, только и всего.
Ланковский улыбнулся. Его глаза слегка прижмурились, а на лице заиграло удовлетворение.
– Боишься, что некому будет замолвить за тебя словечко? Я прав, Рик?
"Он был прав. Сложно было отрицать очевидное, когда такие вещи всплывают у тебя перед глазами"
К тому моменту, когда я все-таки решился что-то сказать, в коридоре опять послышались шаги. Кто-то спешно двигался к камере, выбивая из бетонного покрытия необычный ритм.
Солдат появился в проеме, отдал электронный буклет и с такой же скоростью исчез в темноте коридора.
Николай принялся читать. Его глаза скользили по подсвеченному синим цветом экрану. Быстро. Он жадно поглощал увиденное и вскоре, отложив буклет в сторону, был готов говорить.
– Она жива, правда в тяжелом состоянии, но ее жизни ничего не угрожает.
Николай опять опустил поднес буклет к лицу и процитировал.
– Разрыв мягких тканей... обширное повреждение костей, вызванное попаданием пули из модернизированной винтовки ВМ - 10, что уже двенадцать лет не стоит на вооружении войск...
Ланковский поднял глаза от электронного буклета и посмотрел на меня.
– Как ты считаешь, Рик, кто на этой планете имеет такое оружие?
– Не знаю - пренебрежительно ответил я и отвернулся обратно к стене.
– Очень плохо. Хотя... может оно и к лучшему. Знаешь, Граубар, ты везучий сукин сын. Несмотря на то, что по всем правилам ты должен быть в тюрьме или даже мертв, ты все ее находишься на этой планете. Живой и здоровый. Трибунал тебя оправдал, хотя вина твоя была очевидной, пусть и неумышленной. Потом самоубийство пилота из твоей группы. Готов поклясться, что он был под "Пулом". Я читал его личное дело и знаю, как он сильно зависел от этой дряни и каких сил ему требовалось, чтобы слезть с нее. Если отчет о вскрытии покажет наличие компонентов "Пула" в организме, ты вылетишь из этой штаба, как пробка. И единственное место, где тебя будут рады увидеть, будет "штрафное звено".
Я насторожился.
"Он не должен знать об этом. Все упоминания о том инциденте уничтожены давным-давно. Может он, просто испытывает мое терпение?"
– Все возможно. Тебе ли не знать этого.
– Твое счастье, Рик, что сейчас все заняты приемом генерала. Не будь его в данный момент, я бы взялся за тебя со всей серьезностью и тогда, уж поверь мне, ты бы не ушел от наказания.
Голос Николая стал грубым и неприкрыто агрессивным.
– А кто ты такой, чтобы указывать мне? Всю жизнь ты только и делал, что сидел в теплом кресле за приборной панелью, наблюдая за тем, как такие как я завоевывают победу ценой собственной жизни. Ты ничего не сделал, чтобы приблизить ее, а теперь пытаешься упрекнуть меня во всех смертных грехах. Не много ли ты себе позволяешь, офицер?