Гиены в средней полосе
Шрифт:
– Алекс, а у тебя же Джека пару бутылок есть, я слышал?
– спросил меня Стас, когда мы уже подошли к крыльцу. Так давайте бахнем, - предложил он, увидев мой кивок, когда еще сможем? Время до утра у нас есть.
Предложение выпить все восприняли с энтузиазмом, и с шутками и прибаутками завалились в коттедж, переполошив всех. Надавав указания, мы со Стасом пошли и перегнали поближе к коттеджу патриот и патрол. Бегло осмотрели машины, я выкинул из кузова пикапа разный хлам. Пока Саша накрывала на стол, мы со Стасом перетаскали в машины понемногу дров, еды, одеял несколько, я в салон рюкзак свой перенес, оставив в комнате только спальник. Наши приготовления незамеченными не остались, и Саша, и подошедшая Оксана, тревожно интересовались, куда мы собрались. Отделывались пока общими фразами, и все же объясняться надо, но пока все непроизвольно тянули время. Один лишь Паша, тенью бродивший по углам, был явно обрадован приготовлениям. Видно было, что он не
Вернулись в дом, стол уже был накрыт. Разнообразием закусок застолье не поражало, но из того что было, девушки организовали вполне себе душевно. За столом собралась приличная компания. Я уселся на тот же подоконник, где сидел позавчера во время ужина, когда мы только в этот коттедж въехали. Тогда Артем еще жив был. И Толстый. Украдкой я рассматривал присутствующих, а мысли мои в это время были одновременно и здесь, и где-то далеко. Всматриваясь в суету за столом, я рассматривал присутствующих, и подмечал невидимые мне раньше детали. К примеру, мушку на щеке у Оксаны или наколку у Стаса на предплечье, и в то же время мыслями был далеко, вспоминая лица тех, кого с нами уже нет. И не будет. Собрание в лесу после аварии. Как мы в поезде познакомились. Надписи в лифте вспомнил, которые рано утром читал, на вокзал когда уезжал. Перед глазами замелькали картинки Питера, дома. Работы. Коллег, приятелей. А вот друзья не замелькали. Единственный, кого можно так назвать, так это Серега, но он в Сургуте, и не доехал я до него. Друзья сейчас все здесь. Геша, который когда начинает говорить, то такое ощущение, что пулемет заработал. Жека, полная противоположность, и скажет что если, то по делу только. Стас. Вспомнилось сразу же, как я его на прицеле держал на заправке. С этими тремя хоть в разведку. Хотя были уже, машинально подумал я. И с Андреем были, посмотрел я на парня с фингалом. Сидит, улыбается шуткам Геши. Интересно, он с нами поедет, или здесь останется. Паша. Бедный парень. Двадцать лет всего парнишке, и во что его превратили. Хотя Геша над ним уже тоже прикалывается осторожно, и видно под маской, Павел улыбнулся. Оттаивает помаленьку.
Начал рассматривать девушек. Саша. Вспомнил, как она стояла, вся сжавшись, когда я бутылкой бугая вырубил. Тут же вспомнилась вторая проводница, Анечка, и пришлось губу закусить. Жалко девчонку. Перевел взгляд на Оксану. Поймал ее ответный взгляд, и отвел глаза. Смотрит она на меня с явной симпатией, даже такому дураку как я, это понятно. Только вот от того, что мне понятно, легче не становится. Ребенок она еще по сути, сколько ей, шестнадцать? Хотя... непроизвольно я вновь к ней присмотрелся, и увидел будто бы другими глазами. Одета она до невозможности просто - обтягивающие джинсы и светлый бадлон с высоки горлом. Тут девушка нагнулась над столом, расставляя посуду, и у меня дыхание чуть не перехватило. И как раньше не замечал. Ноги от ушей, тонкая талия выгодно подчеркивает округлости фигуры, грудь уже явно выделяется под тонкой тканью, а бедра... Я представил ее без одежды, и тут же одернул себя, отвернувшись в темноту улицы, и уткнулся лбом в холодное стекло. Вот так, охладиться надо. Да, не ребенок она уже, вот только это не отменяет того факта, что завтра утром мне сваливать отсюда в неизвестность предстоит. Пока копался в себе, вниз спустилась Белоснежка с подругой, Надей. Их вниманием завладел Джексон, усадил, перекинулся парой фраз. Я с легким раздражением увидел, как девушки смеются над его шутками, и опять отвернулся к стеклу. И чего мне раздражаться от этого. Василиса эта явно не про меня девушка, к тому же отношения у нас все больше как у кошки с собакой. В памяти всплыла картинка, как она с румянцем на щеках стояла у своего внедорожника, когда я ее первый раз увидел. И тут же, как мы только сегодня ночью в обнимку спали в доме у девушки стоматолога. Я даже помотал головой, и, постаравшись отвлечься, начал бездумно всматривался в темноту за окном.
– Алекс!
– позвал меня Геша.
Я обернулся, мне сунули в руку стакан с виски, и подтолкнули к столу. Пока Геша говорил тост, такой же длинный как он задвинул несколько дней назад, совершенно не слушая, я с легкой грустью смотрел на лица всех присутствующих. Появилось чувство, будто именно здесь, в этом коттедже, я последний раз нахожусь. Подумалось еще, что кого-то я могу не увидеть больше, но эти мысли я поспешно прогнал. Тут до меня дошел смысл сказанного Гешей, я увидел озабоченные лица девушек, и понял, что он сообщил о нашем отъезде.
– Но мы обязательно вернемся!
– воскликнул Стас после окончания спича Геши, и звонко зазвенели стаканы и стопки.
Через некоторое время за столом установилась атмосфера веселья, и совершенно свойская обстановка. Такое ощущение, что присутствующие знакомы уже долгое время. Парни с шутками целовали и обнимали девчонок, звучали тосты, стоял шум и гам. Один я печальным рыцарем все сидел на
Люблю рассматривать людей. Типажи, лица, эмоции, стиль одежды. Ловить обрывки случайных разговоров. В Питере для этого Невский отлично подходит. Сесть за столом любого из многочисленных кафе, и неспешно чай попивать, вглядываясь в яркий людской поток. Именно в яркий, потому что людской поток на Невском значительно отличается от людского потока у конечной станции метро на окраине города. Не то чтобы, к примеру, у метро "Рыбацкое" люди с другого глобуса, нет. Просто там людской поток практически однороден, сер, больше половины спешат по делам - на работу, учебу, домой. В одежде преобладают черный и темно синий цвета. На Невском совершенно те же люди, не считая значительного количества туристов конечно. Только они уже не серые. Исчезает целеустремленность леммингов. Но так как у нас в Питере лето можно не увидеть, потому что как назло ты в этот день работал, а сидеть под промозглым дождем небольшое удовольствие, то само метро в таком случае тоже неплохой вариант. Если необходимо было в центр ехать по делам, я практически всегда предпочитал подземку.
Метро, Невский, Питер, как недавно это все было, всего лишь... да, пять дней назад, если сегодняшний считать. А такое чувство, будто вечность прошла. Размышляя, я поймал себя на том, что мой взгляд останавливается в основном на двух девушках. Поочередно. Злясь на себя, опять развернулся к окну. Тут дверь распахнулась, и на пороге появился Леха с Димом. К огромному моему удивлению, они были не одни, а в компании тех самых двух девчонок туристок, одну из которых Настя звали, а как вторую не знаю. А совсем уж я удивился, доктора вместе с ними увидев. Лекарь Иван от алкоголя отказался, но по виду вполне себе беззаботно поддерживал беседу, отдавая должное наготовленным немудреным закускам. Пополнение органично вписались в застолье, лишь Дим в уголке чуть пошептался со Стасом. Понеслись новые тосты за знакомство. Несколько раз я подходил к столу, подливать виски, меня пытались растормошить, но я лишь криво улыбался, и просил меня пока не трогать особо.
Не успели успокоиться разговоры с новоприбывшими, как к нам в гости пожаловали новые гости.
– Леха, тут пахнет водкой, - с таким возгласом в дом зашел лейтенант Савичев.
Следом за ним зашел второй офицер, Алексей. Гостей приняли радушно, и налив им по штрафной, большая часть присутствующих вывалилась на улицу, перекурить. За столом остались немногие девушки, которых некурящий Геша развлекал беседой.
– Уже скоро, - подошел я к столу, опять подлить себе виски.
– Что скоро?
– вскинулся Геша.
– Ночную тишину скоро разорвут напевы на мотив знаменитого поэта-песенника Сергея Шнурова, а в частности его знаменитая поэма "ВВВ Ленинград", - усмехнувшись, заметил я.
– Да ладно, до такого не дойдет, тут приличные люди собрались!
– широко улыбаясь, отмел Геша. Алекс, не уходи, че ты там как сыч уселся, давай садись, - когда я собрался отойти, даже схватил он меня за рукав.
Уговорил. Стараясь пить все же поменьше, последующий час я провел за столом, разговорившись с господами офицерами, найдя большое количество общих тем. Между делом, к большому моему облегчению, Николаевича уговорили остаться пожить в нашем коттедже, так что за Оксану и Сашу, которых оставляли здесь, можно было не волноваться.
Совсем скоро застолье разделилось на несколько небольших компаний, как это всегда и происходит. Оказавшись немного не у дел, потому что больше все же отмалчивался, я пошел на крыльцо проветриться. Выйдя на улицу, услышав равномерный стук, я было насторожился. Потом понял, что это вода с крыши капает. Потеплело, снег начал таять. Это просто замечательно, не считая того, что несколько дней придется теперь мокрым по уши ходить. Ладно, прорвемся, думал я, глубоко вдыхая свежий воздух. Дверь сзади чуть скрипнула, и ко мне подошла Оксана. Посмотрев на меня, она опустила глаза, и плечом прислонилась к стойке на крыльце. Молчание затягивалось.
– Уезжаешь?
– наконец собравшись с духом, просила она.
Просто кивнул утвердительно. Смотрел на нее, и совершенно не знал, что делать даже. Какие бы слова найти, чтобы успокоить девчонку. И надежды ей ложной не дать.
– Я буду скучать, - тихо сказала она, и добавила совсем тихо, - по тебе.
Хотя с чего это ложной надежды. Почему я зациклился на том, что сюда мне путь закрыт? Я ведь могу ее и с собой забрать позже, да и вообще как оно все сложиться, неизвестно. Тут за пять дней всего, сколько произошло, поэтому далеко загадывать дело неблагодарное. К тому же, если судить по сказанному на "совете племени", никто кроме Сергея не стал бы инициировать мой исход в угоду Щербакову. Так что вопрос только в отношении ко мне одного человека. "Нет человека, нет проблемы", - мелькнула у меня мысль, но я тут же ее отогнал, почувствовав себя неуютно. Кровожадный какой. Стыдно стало от таких мыслей, и я, помотав головой, глянул в блестевшие в темноте глаза Оксаны. Пауза уже затянулась, и девушка явно чувствовала себя не в своей тарелке.