Gift
Шрифт:
– Надеюсь, ты не станешь думать, что мне не нравится наше место проживания?
Вивьен усмехнулась.
– Конечно нет. Ты так сдружилась с жильцами. С некоторыми особенно… - женщина зажала губами соломинку, торчащую из стакана с шипящей колой.
Изобразив оскорбление, Вайолет отрыла рот.
– Что бы это значило?
Вивьен улыбнулась, откинув волосы назад.
– Перестань, думаешь твоя мать такая глупая?
Вайолет засмеялась.
– Главное, чтобы он тебя не обижал, - продолжила женщина.
– Ты думаешь он способен?
– Ну, - Вивьен
Вайолет перестала жевать, водрузив локти на столик.
– А что подсказывало тебе твое сердце, когда ты встретила папу?
Женщина вдумчиво растянула губы в улыбке.
– Знаешь, было такое чувство, словно я прошла через Ад прежде чем попасть в Рай. Этим Раем и был твой отец. Он был таким чутким и понимал меня с полуслова, окружал меня неземным теплом и заботой. Он и сейчас такой же… - Вивьен моргнула и вернулась к своей тарелке. – Ты пытаешься сравнить со своими чувствами? – Вивьен не давила, скорее даже боялась задать вопрос неверно или подойти к волнующей ее теме не с той стороны. С Вайолет нельзя было допустить ошибки, ее дочь была непредсказуема, слишком чувствительна. И сейчас, сидя на свежем воздухе, на открытой веранде кафе, женщина боялась, что Вайолет может встать и удалиться, не понравься ей вопрос.
Но ее дочь лишь мило улыбнулась.
– Я… - в кармане кофты завибрировал телефон, прервав незаконченное предложение. Щурясь на солнце, Вайолет силилась разглядеть хоть что-то на экране. – Я сейчас приду, - встав, девушка быстро заскочила внутрь кафе.
***
– Мам, - взбудораженная, Вайолет выплыла из дверей на улицу, - ты оплатила счет?
– Ой, а я уже хотела было тебя искать, – Вивьен вытирала рот салфеткой. – Все в порядке?
– Мы можем пойти домой? Прямо сейчас.
_____
Пятью минутами ранее…
__________
Укрывшись от посторонних глаз в кабинке туалета, Вайолет еще раз взглянула на экран телефона. Два пропущенных и одна смс с настоятельной рекомендацией перезвонить «…а не то я сейчас же вылечу первым же рейсом…» от Тейта.
Вайолет улыбнулась, закатывая глаза, поднося трубку к уху.
– Ты где бродишь? – послышался веселый голос.
– Я сюда не одна приехала, так и так приходится проводить время с семьей. И что за лишнее волнение?
– Лишнее? Кое-кто забыл про реинкарнацию и все дела?
Девушка хихикнула.
– Все в порядке. Я же в самом хеллоуиновском городе во всем мире, что со мной может случится? – шутила та.
Тейт засмеялся.
– Любопытно, что я нашел?
– Говори скорее, не время для игр, у меня только пять минут, - шептала та.
– Что за эхо? И почему шепотом?
– Кабинка туалета кафе.
– О-о-о, - протянул юноша, - я знаю чем мы можем заняться когда ты приедешь…
– Тейт! – одернула девушка, непроизвольно сведя ноги. – Соберись, ближе к делу!
Юноша довольно засмеялся.
– Ладно- ладно, слушай. Анна Колдингс - единственная обладательница твоих инициалов. Она была в числе первых с кого и началась
– Оу…
– Да, вот такие дела.
Вайолет закусила губу, задумавшись над словами юноши.
– Я перешлю тебе фото, которые нашел, - продолжил Тейт. – И ты кажется говорила, что спешишь…
– Точно, - очнулась девушка, быстро прощаясь со своим от макушки до пят испорченным помощником.
_____
Письма, блокнот и записная книжка – единственные вещи, которые были хоть как-то связаны с более-менее серьезными вещами. В конце-концов, серьезнее, чем рассада сенполии или рецепты чая на ночь.
В блокноте было мало толку. Кроме листочка с посланием внучке, Анна записывала лишь свои, мало связанные друг с другом наблюдения и мысли.
Записная книжка, как становится ясно, хранила в себе «нужные» телефоны. Вайолет и от них толку было мало. Не будет же она обзванивать всех знакомых бабушки, половина из которых уже наверняка рассыпается в прах под землей, а вторая и свои-то имена уже не помнит.
Письма же содержали весьма интересные подробности о личной жизни Миссис Хармон. Время от времени Вайолет издавала удивленные возгласы и широко распахивала глаза. Но вся информация была далека от той, в которой нуждалась девушка.
***
Еще один день не дал никаких результатов. Поиски затянулись, Вайолет начинала нервничать. Оставался последний день субботы, когда старый дом еще мог сослужить хоть какую-то службу.
Двух вещей Вайолет никак не могла понять:
1 – зачем ее бабушка подписалась именем одной из первых обвиненных девушек.
2 – как все факты, черт побери, связаны между собой.
Ночью снова приснился сон.
Но на этот раз это были не бредово-конфетные фантазии сладкой девочки, а вполне не адекватная психоделика: яркое багряно-кровавое небо пульсировало, сливаясь с землей, покрытой животной шерстью, такой грязной и перемазанной глиной, что было даже противно смотреть. Виднелся лишь один холм с небольшим надгробием. Все резко задвигалось, беспрерывно приближаясь и отдаляясь. Вайолет чувствовала, что ей надо бежать к могиле, она делала шаг, но словно уходила на два назад. После отчаянных попыток она заплакала во сне, пытаясь дотянуться рукой. И получилось. На надгробие, теперь обильно поливаемом все тем же несчастным кленовым сиропом, была выгравирована одна надпись: ANNA HARMON.
Вайолет проснулась в холодном поту. Меланхоличное завывание ветра в раскрытой форточке заставило тело не самой пугливой девушки покрыться мурашками.
“Еще один сон, еще один дурацкий сон, как глюк у наркомана” – подумала девушка, опуская ноги на пол. Но как только она достигла окна, как только ее рука коснулась ручки на оконной раме, Вайолет осенило, словно током ударило:
– Сон! Бабушка! Ее могила! Ведьмы! Боже, я поняла… - глубоко дышала девушка, забегая в ванную, - … я все поняла!