Gift

candied v

Тейт улыбнулся.

– К чему конкретно ты клонишь?

Вайолет потянула за ручку двери, оборачиваясь.

– Воспользуйся моим ноутбуком. Серьезно, те кассеты, что я нашла на чердаке - прошлый век. – улыбнулась Вайолет, распахивая дверь. Тейт открыл рот, а затем рассмеялся, запуская ладонь в волосы. Вайолет удивляла его с каждой минутой все больше и больше.

– А как же книга?
– весело спросил юноша.

– Книга?
– обернулась девушка.

Тейт вскинул брови. Вайолет прикрыла глаза, поняв о чем речь и, потянув за первый попавшийся на глаза корешок, с улыбкой а-ля “Теперь доволен?” скрылась в коридоре.

***

– Давай скорее, где тебя черти носили? – негодовал

отец, принимая из рук дорожную сумку.

– Ээ, помогали собирать вещи? – пошутила Вайолет.

Отец саркастично засмеялся.

– Залезай в машину.

Вайолет дернула ручку желтенького такси, бросив последний взгляд на особняк. На крыльцо вышел Тейт, улыбнувшись девушке легкой улыбкой. Вайолет ответила тем же, не без грусти распахивая дверцу, влезая в салон автомобиля. И что ее так тревожило? В конце-то концов, это ведь не навсегда, через пару-тройку дней она вернется.

– Разве есть прямые рейсы из Ашленда в Сайлем?

– Нет, милая, аэропорт в часе езды отсюда в Колумбусе.

Вайолет простонала, съезжая вниз на сидение. Вивьен улыбнулась.

– Это ведь была твоя идея.

– Знаю, знаю… - пробурчала девушка, проводя рукой по ткани сумки на коленях.

***

Три часа пути, неудобное кресло самолета, жуткая кормежка, машины, дороги, еще дороги, и вот, наконец, любимый, такой знакомый и атмосферный городок Сайлем на востоке материка гостеприимно распахнул свои вымышленные ворота, впуская старых знакомых в свое крытое разноцветными кронами деревьев сердце.

Такси петляло по залитым солнцем дорогам, поворачивая то вправо, то влево, словно лодка, бросаемая в шторм огромными волнами. По правой стороне промелькнул Дом Ведьм, куда бабушка водила маленькую Вайолет на экскурсии. Девочке доставляло удовольствие бродить по огромному дому, принадлежавшему в годы суда над Сайлемскими ведьмами одному из судей – Джонатану Корвину. Вайолет и сейчас помнила, как ей нравилось отставать от группы, внимательно осматривать то, что больше всего приглянулось. Миниатюрная светловолосая девчушка в огромном берете и укороченном темном пальто-бушлате, с интересом разглядывающая необъятные черные, как смоль котлы и восковые лица ведьм. Где еще можно встретить хотя бы одного похожего ребенка? Конечно такое шалопайство не оставалось незамеченным, но девочке были приятны эти пять минут покоя, она словно переносилась в тот век, погружалась в ту атмосферу. Маленькая Вайолет, вышагивая за бабушкой по тротуару, при каждом удобном случае воссоздавала картину минувших дней. Ей нравилось воображать разгневанных, но все же сбитых с толку пуритан, горящие факелы, черный дым огня, багровое зарево, без единого намека на небесную голубизну, несчастных женщин, следующих за обвинителями на место вынесения приговора, внешне сильных, а внутри сломленных пытками, униженных, проклинающих каждого жителя этого мрачного города. Вы скажете « Не самые адекватные мысли для пятилетней девочки»? Я скажу «Самое то». Почему? Потому что это был ее мир, мир в котором ей было комфортно. Ей нравились ужасы, нравилось напряжение, атмосфера страха. Так почему бы не дать человеку наслаждаться тем, что приносит удовольствие? Ее бабушка понимала это, как никто другой.

Вайолет уже не плакала. Больше не плакала. Слезы, казалось, перестали появляться в тот момент, когда она начала верить в то, что мир живых тесно связан с миром мертвых. Теснее, чем может показаться. Благодаря Виллоби, Вайолет смогла поверить в то, что бабушка не ушла, в то, что она здесь, с ней рядом, наблюдает, радуется за свою внучку. Возможно даже где-то на подсознательном уровне Вайолет и мечтала, что увидит ее дух здесь, в ее старом доме.

Пустынная дорога вывела машину на еще одну – ту, что огибала небольшое озеро, на противоположном берегу которого пристроился

коричневый домик. Вот он, родной кров, который скрывал ее от жестокого мира, наполненного ужасами и взрослыми, неустанно твердившими, что нельзя жить миром иллюзий, что воображение – это лишь балласт, мешающий существованию в обществе. Лишь бабушка ее понимала. Вайолет сомневалась в том, что сможет переступить порог.

– Вай, давай же, забери свои вещи. – послышался голос отца через открытый багажник. Девушка очнулась, дернув ручку такси, опускаясь на сырую землю, сплошь покрытую темными листьями.

Стоя перед домом и сжимая в руках свои сумки, Вайолет не могла поверить в то, что видит. Стены, облицованные панелями, многоскатная крыша, кофейные ставни на окнах, старый-старый толстенный дуб у самой веранды. Воспоминания нахлынули, словно ноябрьский ветер, но от них не было грустно, скорее спокойно, умиротворенно, как если ты встречаешь старого приятеля, с которым связана какая-то очень приятная история.

Попросив таксиста подождать, Бэн принялся нервно выискивать подходящий ключ. Вайолет поднялась по ступенькам. Так медленно, словно боясь, что все это мираж, который вот-вот рассеется в воздухе.

Наконец послышался щелчок. Дверь распахнулась. Родители разбрелись по дому: открывать ставни на окнах, раздвигать пыльные занавески, включать подачу воды. Вайолет свалила сумки в прихожей, пытаясь привыкнуть к ощущениям, несмело делая первые шаги по таким родным половицам. Сквозь запах пыли и времени можно было уловить знакомый тонкий аромат бабушкиного парфюма Estee Lauder White Linen, которым она надушивала практически все постельное белье и вещи в сундуках. В ванной на втором этаже все также пахло миндальным мылом и кремом для рук. Родители ничего не выкинули, все вещи остались лежать на своих местах.

– О, уже нашла себе комнату? – показался в проходе отец.

– Да, мне… захотелось остаться в бабушкиной спальне.

Бэн приуныл, водя рукой по гладкой темной двери, описывая взглядом интерьер. Вайолет попыталась выдавить улыбку, не зная, что можно ответить на немой крик души отца.

– Мы с твоей мамой планировали съездить в город, купить индейку и пирог. Хочешь с нами или может ты устала с дороги?

– С вами. Я поеду. – экскурсия по дому всегда подождет, а вот заново посмотреть город можно и не успеть.

***

Вайолет чувствовала себя такой старой, проезжая по знакомым улицам. Видя ребятишек, весело резвящихся под кронами деревьев в скверах, ей хотелось крикнуть “Эй, я тоже тут гуляла, это было моим местом!” В груди сдавливало, когда она замечала памятные места, связанные с ее бабушкой неразрывными нитями воспоминаний. Ее дорогая, добрая и самая любимая бабушка. Весь город словно поник, словно умер для Вайолет. Что ей здесь делать без близкого человека? Чувства переполняли ее, смешиваясь, оставляя девушку гадать, что стоит ощущать в первую очередь? Вайолет смотрела на отца, он был в таком же подавленном состоянии. Промелькнуло чувство вины. Может не стоило сюда приезжать?

“Чушь. Ради отца я не изменю себе самой, своим планам” – подумала та, возвращаясь к разглядыванию однотипных трехэтажных домиков.

Но, при всей трагичности ситуации, Вайолет любила Сайлем. Она любила каждый миллиметр это маленького городка, со своей богатой и жуткой историей, с маяком на Уинтер Айленд, с приветливыми экскурсоводами, которые шныряли туда-сюда, водя за собой группки туристов, с местными жителями, гордящимися тем, что их история так высоко ценится людьми по всему миру, с неописуемо красочными пейзажами, а особенно деревьями, делившимися на две категории: вечно голыми, словно сошедшими со страниц историй о ведьмах, и теми, чьи кроны неустанно переливались всеми цветами радуги: от темно-фиолетового, да багряно-алого.