Гигабайты власти
Шрифт:
Правительство подталкивает людей, люди подталкивают правительство. Уже и не найдешь, кто первым высадил это семя… Те же, кто смыслят что-то в технологиях, страсть как все заняты разработкой какой-нибудь очередной крутой штуковины. Ну, а погруженный в эти технические чудеса мир тем временем все больше сползает к глобальной диктатуре, пока население понемногу привыкает к ней под видом «безопасности».
Конец цитаты, как говорится.
В ноябре 2003 года президент США Джордж Буш обратился с просьбой к американскому Сенату ратифицировать первый международный закон о компьютерных преступлениях или Конвенцию о киберпреступности (Convention on Cybercrime). В своем письме к Сенату Буш назвал
Хотя США не являются членом Евросовета с правом голоса, достаточно хорошо известно, что именно американские правоохранительные органы были главной силой, стоявшей за подготовкой международного договора о киберпреступности. В этом законе они видят путь к выработке интернациональных стандартов в оценке криминальной деятельности, имеющей отношение к посягательствам на авторские права, к онлайновому мошенничеству, детской порнографии и несанкционированным сетевым вторжениям. Как заявляют в Министерстве юстиции США, эта конвенция устранит «процедурные и юридические препятствия, которые могут задерживать или мешать международным расследованиям» [DE03].
Поскольку столь благородному, на первый взгляд, делу яростно и который уже год подряд сопротивляются правозащитники многих стран, имеет смысл рассмотреть историю рождения данной конвенции в некоторых содержательных подробностях.
Для компьютерных специалистов, уважающих термин «хакер», под «хакингом» обычно понимается процесс проникновения в суть той или иной вещи. Конечный результат – понимание того, «как это работает», зачастую сопровождаемое предложениями по улучшению работы. У властей же понимание «хакинга» сложилось совсем иное. Поскольку политическое руководство государств – народ занятой, то им некогда разбираться во всех этих терминологических тонкостях. Для этого есть эксперты и консультанты. Раз кругом говорят, что хакеры взламывают защиту компьютерных сетей, значит это дело экспертов из полиции и прочих правоохранительных органов. Логика же полиции свелась примерно к следующему умозаключению: раз хакерская публика мнит себя дюже умной и пишет всякие-разные программы, плодящие киберпреступность и лишающие корпорации доходов, то надо это дело запретить. Причем на корню.
Впервые о подготовке закона стало известно в октябре 2000 года, когда был рассекречен весьма важный и любопытный документ, подготовленный под эгидой Совета Европы и носивший название «22-я версия Проекта договора о киберпреступлениях» (Draft Convention on Cybercrime, № 22 rev). Этот документ, подготовленный в условиях необычной для европейского сообщества секретности, был представлен как «первый международный договор, посвященный уголовному праву и процедурным аспектам разного рода преступного поведения, направленного против компьютерных систем, сетей и данных».
В 22-й версии проекта обнаружилось много чего интересного: и намерение заставить всех интернет-провайдеров хранить подробные отчеты о деятельности своих клиентов (нечто подобное уже реализовал у себя Китай, поскольку это крайне полезный инструмент в борьбе с инакомыслием); и намерение привлекать к уголовной ответственности за посягательство на копирайт (для множества европейский стран это весьма спорный с правовой точки зрения вопрос); и запрет на хакерскую деятельность вкупе с хакерским инструментарием, и ряд положений, игнорирующих презумпцию невиновности, а также побуждающих граждан к «самообвинению». Достаточно подробный разбор весьма спорных юридических новшеств, предложенных в проекте и противоречащих европейской Конвенции о правах человека, был сделан в коллективном письме GILC (www.gUc.org), международной коалиции нескольких десятков правозащитных групп, на имя генерального секретаря Евросовета. По оценкам, сделанным в заявлении GILC, этот проект «противоречит прочно утвердившимся нормам защиты личности, подрывает разработку эффективных технологий сетевой безопасности и снижает подотчетность правительств в их правоохранительной деятельности» [GIOO].
В контексте нашей истории наибольший интерес представляют те положения проекта Договора, что посвящены непосредственно хакерам и
Каждая сторона, подписывающая договор, должна принять такое законодательство и прочие меры, которые окажутся необходимы для преследования как уголовных преступлений следующих деяний: (1) доступ к компьютерной системе в целом или любой ее части без надлежащего на то права; (2) осуществляемый с помощью технических средств перехват компьютерных данных, идущих внутри компьютерной системы, от нее или к ней, а также перехват электромагнитных излучений системы, несущих такие компьютерные данные; (3) внесение, уничтожение, подмена, повреждение или удаление компьютерных данных без надлежащего на то права; (4) создание, продажа и прочее распространение устройств и компьютерных программ, разработанных или приспособленных для целей, перечисленных в предыдущих пунктах; (5) распространение информации, способствующей доступу к компьютерным системам без надлежащего на то права.
На проходившей в ту пору в Амстердаме конференции DEFCON, где собираются хакеры, занимающиеся вопросами компьютерной безопасности, новость о подготовке драконовского договора взбудоражила всех. Как прокомментировал ситуацию один из участников форума, «они просто боятся тех вещей, которых не понимают, того, что не могут контролировать… это действительно может превратиться в охоту на ведьм». По заключению американского эксперта по киберправу Дженифер Грэник, из положений документа следует, что вне закона оказываются и все публикации об уязвимостях и слабостях компьютерных систем. В частности, и столь популярные среди профессионалов рассылочные листы как BugTraq и NTBugTraq, имеющие десятки тысяч подписчиков и служащие ценным источником для поддержания компьютерных систем «в форме». А то, что под запретом окажутся такие программы, как сетевые сканеры, тестирующие уязвимость портов системы, очевидно и без заключения экспертов. Более того, логика документа может со временем наложить запрет и на самые обычные программы-отладчики (дебаггеры), поскольку и этот инструмент широко используется для «хакинга». Конечно, всем ясно, что это абсурд и глупость, поскольку для программиста дебаггер – что отвертка для слесаря. (Талантливый слесарь, как известно, и отверткой может открыть замок, но никому не приходит в голову запретить отвертки) [SUOO].
Весьма примечательно, как именно готовился этот законопроект – в обстановке строгой секретности «авторами из 41 страны в тесном сотрудничестве с Министерством юстиции США». Этот нюанс кое-что проясняет и косвенно указывает «откуда ноги растут». Весной 1999 года в результате утечки в прессу попали секретные документы Европейской Комиссии (Enfopol 19), свидетельствующие об обширных планах взятия под контроль Интернета и всех будущих цифровых коммуникационных систем. Основу этих планов составляют предложения секретной международной организации, возглавляемой США и объединяющей органы безопасности и полиции. Эта организация именуется «Международным семинаром правоохранительных органов по телекоммуникациям» или ILETS (International Law Enforcement Telecommunications Seminar) и объединяет сотрудников полиции и госбезопасности из более чем 20 стран, включая Европу, Гонконг, Канаду, Австралию и Новую Зеландию, которые проводят регулярные встречи с начала 1990-х годов [DC99].
Организация ILETS была создана ФБР в 1993 году после нескольких неудачных попыток провести через Конгресс США новый закон, требующий от производителей оборудования и операторов связи за собственный счет встраивать в аппаратуру средства прослушивания. То, что не получилось сделать в лоб в США, стали проводить через международные структуры. К концу 1990-х годов ILETS удалось добиться одобрения своих планов в качестве политики Евросоюза и их включения в национальное законодательство нескольких стран. Впервые эта группа встретилась в исследовательском и учебном центре ФБР в Куантико, штат Вирджиния в 1993 году. На следующий год они встречались в Бонне и одобрили документ, получивший название «Международные требования по перехвату» или IUR 1.0. В течение следующих двух лет «требования» IUR незаметно стали секретной официальной политикой Евросоюза. ILETS и его эксперты снова встречались в Дублине, Риме, Вене и Мадриде в 1997 и 1998 годах, и разработали новые «требования» по перехвату Интернета. Результатом же стал документ Enfopol 19 [ЕР99].