Гильдарский разлом
Шрифт:
Но объяснения Бранда пришлось отложить на потом.
— «Язычник» по правому борту открыл огонь. Повторяю, по нам открыли лэнс-огонь! — раздались крики в поднявшемся гвалте.
— Команде — по местам стоять. — Мимолетная злость Арруна на прогностикара забылась в тот же миг, и несколькими шагами он пересек палубу, подойдя к орудийным модулям. — Ответный огонь, Мерон. Сотри этого ублюдка в порошок.
— Слушаюсь, сэр.
Рука Мерона легла на рунную клавиатуру системы орудийного огня, и «Грозное серебро» выстрелил из носовой пушки по «Язычнику».
Залп вражеского корабля остался едва замеченным, разве что ударный крейсер
— Попадание через три… две… одну.
Время словно застыло, когда на оккулюсе расцвела ярко-белая вспышка от взрыва плазменных двигателей «Язычника». Корабль разлетелся на металлические обломки, некоторые даже достигли ударного крейсера. Аррун со смешанным чувством следил за гибелью вражеского судна. Эти корабли, хоть и небольшие, все же были прочными, но ни один из них не смог бы сравниться с мощью Империума.
— Доклад. — Голос Арруна нарушил тишину. Он знал, какой последует ответ, но таково предписание протокола.
— Цель уничтожена. — Серв постучал по экрану, когда тот непокорно замерцал. — Подтверждено. Цель уничтожена.
— Что с кораблем по левому борту?
— Он дает задний ход, сэр. Отдать приказ о преследовании?
Аррун нерешительно повернулся к прогностикару. Бранд сел обратно в кресло и набросил на голову капюшон. Конечно, это была лишь игра на публику, добавлявшая псайкеру загадочности, в которой, впрочем, он едва ли нуждался. Прогностикар покачал головой. Движение было едва заметным, но Аррун понял, что оно значит.
— Нет, — сказал он. — Нет. Мы отпустим их. Судьба указала, что наша работа окончена. Я не верю, что они вернутся, увидев, на что мы способны.
Магистр флота задумчиво провел рукой по подбородку.
— Но, с другой стороны, мы не должны становиться самоуверенными. Я хочу, чтобы уровень безопасности подняли по всей Гильдарской системе. Пусть они пребывают в полной боевой готовности. Обеспечьте регулярные отчеты от старших офицеров связи со всех миров. Прикажите астропатам разослать приказы всему флоту в Гильдарском Разломе. Пусть остаются в полной боеготовности.
— Аррун прошелся по мостику, непрерывно отдавая приказы.
— Усилить бдительность экипажей всех кораблей в системе. Сообщить отбывающим грузовым судам, что здесь действуют рейдеры. Пусть будут наготове. И отправьте послание в родной мир. Проинформируйте лорда-командующего Аргентия, что с нашим возвращением придется повременить.
Капитан повернулся к Бранду.
— Эти предатели — яд, которому нельзя дать просочиться в систему. Мы с тобой можем расходиться в некоторых вопросах, но с этим, я уверен, ты согласишься.
В глаза Арруна горела ненависть. Капитан знал, что Бранд, как и сам он, считал предателей в рядах Адептус Астартес наихудшим злом.
— Мы изгоним их из системы, а те, кто будет бежать недостаточно быстро… — Он посмотрел в обзорный экран, и на его лице появилась мрачная улыбка. — Тогда последствия для них неотвратимы.
Он был дитя звезд, созданием кровопролития и славы. Некогда перерождение в воплощение войны определило его жизнь. Именно к этому он когда-то стремился и теперь олицетворял свою
По крайней мере, он был не один. На этой всеми забытой скале с ним находилось еще несколько братьев, каждый из которых также страдал от праздности. До сих пор они прятались, держась вдали от заводов по очистке прометия, которые возвышались над многочисленными жилыми районами Гильдара Секундус. Они высадились на планете пару дней назад и пока не получили команду претворять план в жизнь.
— Что ты ищешь, брат? Здесь, в бесконечной тьме ночи?
Голос прозвучал у него за правым плечом, Тэмар обернулся на звук строгих слов и почти архаичного выговора. Он тут же склонил обритую голову в знак глубочайшего уважения.
— Я просто смотрю на звезды в ожидании знака, мой лорд.
— Ты сомневаешься, что наш повелитель даст нам знать, когда придет время? Терпение — это добродетель, Тэмар. Уж тебе бы следовало знать. Он не будет торопить свое творение, на создание которого ушло столько времени. Два дня не срок. Ради этого стоит подождать. Серебряные Черепа предсказуемы и глупы, рабы своего драгоценного порядка. Они целиком вверили себя клубку Судьбы. Верь в план нашего лидера. Ни на мгновение не сомневайся, что он заведет их прямиком к нам в руки.
Лорд-апотекарий Гарреон из Красных Корсаров улыбнулся. Улыбка получилась кровожадной, в ней не было ни намека на веселье. Гарреон был выше большинства своих братьев, но худощавым, он мог бы показаться даже тощим, не будь космическим десантником. Острые, угловатые скулы выступали на покрытом шрамами лице, самой запоминающейся особенностью которого были глаза. Бесстрастные, загадочного карего оттенка, радужки Гарреона были настолько темными, что сами зрачки едва выделялись. Волосы, подернутые сединой, которая намекала на преклонный возраст, рыжевато-коричневой гривой ниспадали на плечи. Его лицо было исполнено глубокой мудрости, но в Гарреоне ощущалась несомненная жестокость — во время разговора он то и дело дергал головой, словно птица. Всегда казалось, будто его слова звучат вопросительно, даже если он просто разговаривал. О его жестокости говорила и манера облизывать тонкие губы всякий раз, когда шел рассказ об очередном эксперименте. Один из многочисленных боевых шрамов искривил его губы в вечной ухмылке, что как нельзя кстати подходило ему. Тамару не раз приходилось видеть, как лорд-апотекарий кривится в раздумьях и ненасытном любопытстве, препарируя очередного подопытного. Он знал, насколько умен Гарреон. И не менее хорошо знал, насколько жестоким он мог быть.
Красные Корсары называли его Повелителем Трупов, но не потому, что он мог поднимать мертвецов, а за патологический интерес к биологии умирающих и покойников, обеспечивавших его драгоценным генетическим семенем. Как и многие апотекарий на протяжении всей истории Адептус Астартес, он полагал, что будущее их братства лежит в лучшем понимании человеческой генетики и ксенобиологии. Он регулярно проводил вскрытия как врагов, так и самих Красных Корсаров — и нередко, когда его подопытные были еще живы. Гарреон мог поддерживать в своих жертвах жизнь необыкновенно долго, постепенно превращая их в живых мертвецов, которые молили об избавлении, зная, что впереди их ждут вечные муки.