Гильдия убийц
Шрифт:
— Я уверен, есть вещи, о которых ты никогда мне не скажешь.
Дубэ покраснела. Она подумала: может, Учитель действительно знает о том, что она скрывает?
— У всех есть свои тайны, — заметил он, и она облегченно вздохнула.
Она надеялась, что тут все и кончится, но на следующий день она снова забеспокоилась, и сильнее, чем раньше. Она подумала, что причин нет, и она должна оставаться спокойной.
В середине дня в дверь постучали.
Это был период отдыха от работы, и Дубэ вместе с Учителем находились дома. Однако, как обычно, она открыла сама.
И оцепенела. Перед ней стоял тот самый человек, с той же злой улыбкой на лице.
— Здравствуй, Дубэ. Я пришел к Сарнеку.
Дубэ даже не подумала, каким образом этот человек узнал ее имя. Она сосредоточилась только на втором: Сарнек.
Человек улыбнулся еще шире.
— Мне кажется, я его нашел.
Дубэ повернулась и увидела позади себя Учителя. Его лицо было искажено злобой, он держал в руках кинжал, ногти на пальцах, сжимающих рукоять, побелели.
— Чего ты хочешь? — сквозь зубы спросил Учитель.
Человек продолжал улыбаться.
— Я вижу, что ты, пожалуй, напряжен… но не надо хвататься за кинжал. Как видишь, я свой даже и не вынимал.
Учитель, однако, продолжал сжимать оружие.
— Отойди, Дубэ.
Девушка повиновалась. Обстановка внезапно сделалась ледяной, ей стало страшно.
— Повторяю: положи свой кинжал на место. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе зло.
— Позволь не поверить тебе.
— Это твое право, но мы с тобой когда-то много лет провели вместе. Неужели ты не можешь поверить мне в память о наших былых годах?
— Гильдия коварна.
— Если бы я захотел убить тебя или девочку, то уже сделал бы это, ты не думаешь? А я, наоборот, постучал в твою дверь, мой кинжал и все оружие остаются на своих местах. Тебе не кажется, что это — проявление добрых намерений?
Учитель все еще продолжал смотреть на человека, не убирая кинжала. Он по-прежнему готов был применить свое оружие. Только через некоторое время он расслабился и опустил руку.
— Повторяю: что ты хочешь?
— Поговорить с тобой.
— Мне нечего тебе сказать.
— А мне — есть… Я принес тебе весть о прощении.
Учитель горько усмехнулся:
— В этом нет необходимости.
— Что ты говоришь? Однако ты только и делал, что бежал от нас все эти годы, а это значит, что ты боялся наказания.
Учитель скрипнул зубами.
— Давай покороче.
Человек почти добродушно улыбнулся:
— Я желаю того же самого.
Они вошли в дом. Дубэ со страхом посмотрела на человека. Он бросил на нее взгляд исподлобья, в котором содержался странный, непонятный ей намек.
— Дубэ, выйди.
Девочка резко повернулась к Учителю:
— Зачем?
— Потому что у меня дела! — со злостью ответил он. — Прекрати задавать вопросы в ответ на мои приказы, поняла? Я — учитель, а ты — глупая ученица. Делай, что тебе говорят и беспрекословно.
Дубэ почувствовала себя униженной из-за этой вспышки гнева, но не могла не подчиниться и ушла.
— Не показывайся раньше чем через два часа!
Она кивнула, постояла на пороге, а потом затворила за собой дверь.
Уже семь лет Дубэ провела вместе с Учителем. Все у них было поровну: семь лет они всегда спали в одном доме, ели вместе, жили в одной комнате в гостиницах, в пещерах и в самых невероятных домах. Она любила его, он был для нее центром вселенной. Но за семь лет она так и не узнала, как его зовут. Для нее он всегда оставался лишь Учителем.
Теперь, неожиданно, пришел странный человек, которого ненавидит Учитель, некто из Гильдии (ей казалось, что она правильно поняла), и называет Учителя по имени. Значит, его имя — Сарнек. Дубэ чертила пальцем на песке и неотступно выводила это имя. Сарнек. Сарнек. Какой-то незнакомец знал его имя, а она — нет. Что он хочет от них? Кто он? Почему Учитель выгнал ее, чтобы поговорить с ним, и к тому же с такой резкостью? Нет, не Учитель. Сарнек.
Дубэ резко вскочила. Она почувствовала себя обозленной, преданной, испуганной. Она побежала к морю.
На песке осталась надпись.
«Я люблю Сарнека».
— Достаточно церемоний и ненужной болтовни.
Сарнек и пришедший пили какой-то напиток, усевшись друг перед другом. Человек, казалось, расслабился, а Сарнек продолжал чувствовать себя напряженным, озабоченным, рука его все время была рядом с кинжалом.
— Ты остался в одиночестве, Сарнек. Говорят, что годы и опыт меняют человека, но мне кажется, что к тебе это не относится.
— Говори, что ты хочешь, и уходи.
— Я уже сказал тебе. Гильдия хочет тебя простить.
— Я вам не верю.
— Мы не мстительны, запомни это.
— Вы охотились за мной все эти годы, думаешь, я этого не замечал? Мне приходилось голодать, только бы вы не схватили меня. Только небольшие работы, я всегда старался быть незамеченным…
— Когда ты покидал нас, должен был знать, что так и будет всегда.
— Я знаю, что для вас я остаюсь позором, грязным пятном на вашем белоснежном замысле. Я ошибаюсь или я пока единственный, кто ускользнул у вас из-под носа?
Сарнек со злостью улыбнулся, а человек, казалось, нимало не смутился.
— Прошлое есть прошлое, и оно нас не интересует. Теперь ты — проситель, со всеми вытекающими последствиями. Тенаар сможет ответить тебе на предательство. Место таких, как ты, в самой черной бездне преисподней.
— Не пытайся мне угрожать своими фанатическими выдумками.
Человек сбросил чашку со стола, и немного настойки пролилось на деревянный пол.
— Если ты будешь продолжать так, то я никогда не уйду, а ты этого не хочешь, правда?