Гилгул
Шрифт:
— Пойди и убей его, — попросила она. — Не ради меня. Просто пойди и убей. Кесарь заслуживает смерти.
— Я знаю, — ответил Каска, поднимаясь с колена.
— Избавь народ Рима от чудовища. Каска прошел в комнату, где хранились кираса, шлем, оружие, взял боевой нож и спрятал его в складках тоги. Когда он вышел в гостевую залу, Кимвр, нервничая, расхаживал от двери до ложа и обратно.
— Хвала Богам, — воскликнул он. — Я думал, ты не вернешься.
— Пойдем, — кивнул Каска. Они вышли на улицу».
08 часов 18 минут Ему пришлось провести ночь в камере для временно задержанных. Он даже умудрился покемарить
— Товарищ капитан, задержанный доставлен.
— Хорошо, лейтенант. Свободен, — равнодушно отозвался тот.
— Так точно.
— Видишь, Сашук, какой бардак, — сказал Костя, когда за лейтенантом закрылась дверь. — Переезжать собираюсь, в новый кабинет. Бардак действительно имел место. На столе стопкой были сложены папки, лежали какие-то бумаги, самые разные предметы в пластиковых прозрачных пакетах с бирками, начиная от авторучек, заканчивая… на него Саша обратил внимание сразу, как только вошел, охотничий нож «Гербер», модель «6969».
— Вот, — озабоченно продолжал Костя, — подумал: чего тянуть? Друг ты мне, в конце концов, или нет? Чего тебя по камерам зря мурыжить? Закончим, а потом уж и перееду. С чистой совестью, как говорится.
— С чистой совестью, говоришь? Саша хотел усмехнуться саркастически, но не смог. Мышцы лица все еще отказывались повиноваться. Он и говорил так, словно рот был набит кашей. Невнятно, глухо, едва шевеля рассеченными губами.
— Ага, Саш, с чистой, — на «голубом глазу» ответил Костя. — Кристально. — Он присел, посмотрел на Сашу. — А ты чего стоишь-то? Садись, не стесняйся. Садись. — Саша сел. Спина ныла, и стоять, конечно, было тяжело. — А ты чего это уселся-то? — тут же спросил оперативник. — Тут тебе, друг ситный, не санаторий. — Саша послушно поднялся. — Вот и постой. На пользу пойдет. Саша разлепил запекшиеся губы.
— Я требую отвод, — произнес он. Губы мгновенно потрескались, и на них выступили капельки крови. — Ты — мой знакомый и не можешь объективно вести следствие. Еще я требую адвоката и доктора.
— Ну требуй, требуй, — махнул рукой Костя. — Как закончишь требовать — скажи. А докторов мы тебе предоставим. Скоро и в большом количестве. — Он принялся рыться в вещах, разложенных по столу, не переставая, однако, говорить: — И насчет моей объективности — это ты зря сомневаешься. Необъективное следствие — это когда знакомый тебя выгораживает. А я-то тебя по знакомству сажать буду. Курить хочешь? Ах, да, я и забыл, ты же бросил. Может, попить хочешь или поесть? Так ты скажи, у нас же не бериевские застенки. У нас демократия теперь. Можно просить все, что хочешь. Так что ты проси, а я посижу пока, передохну. Не хочешь, что ли? — спросил он с деланным удивлением после минутного Сашиного молчания. — Значит, отметим в протоколе, что от еды отказался. Зря, Саш. Это, к твоему сведению, нарушение внутреннего режима. Пятнадцать суток ШИЗО. Придется сообщить начальству, когда в «Матроску» тебя повезем. Мол, склонен к нарушению режима. — Костя откинулся на стуле, с любопытством уставился на приятеля. — Я ведь тебя сразу раскусил. Вот когда ты насчет ножа сказал, в Склифе, тут-то я и понял: «Что-то с тобой не так». Больно много ты знаешь. Как носил убийца нож, какой нож. И насчет второго Юрьевича тоже хорошо придумал. Как бишь его… Далуия? Я ведь не поленился, навел справочки. Далуия Леонид Юрьевич по указанному в паспорте адресу не проживал и не проживает. Это ведь ты был, верно? Я так сразу и понял. А уж когда ты убил гражданина Якунина, тут бы и тупой догадался: женщины — твоих рук дело.
— Андрея Якунина? — спросил Саша. — Я его не убивал. Он покончил жизнь самоубийством.
— Нет, друг мой. Самоубийством здесь и не пахнет. Хочешь, расскажу, как все было? Якунин приехал к тебе вечером за книгой. В разговоре он понял, что ты — того. — Костя покрутил пальцем у виска. — Псих. И даже записал в блокнот, очевидно, пока ты отходил. Но ты, Сашук, успел-таки заметить, как он убирал блокнот в карман. Когда Якунин вышел от тебя, ты направился следом, догнал возле парка и удавил, набросив на шею петлю. Потом повесил на брючном ремне, пытаясь создать видимость самоубийства. Скажешь, не так было?
— В кого ты превратился, — прошептал Саша.
— Понятно. Короче, давать чистосердечные показания мы не желаем.
— Я не убивал его.
— Ну да, конечно. Я тебе верю. Кстати, — Костя порылся в стопке, вытащил бумагу. — Вот заключение судебных медиков о том, что Якунин был убит.
— Если его убил я, почему же вы обнаружили записную книжку?
— Так книжку-то нашли эвон где, у тебя на лестничной площадке, в электрораспределительном щитке. Хорошо, у меня глаза на месте, — увидел. Костя улыбнулся.
— Ясно, — Саша переступил с ноги на ногу.
— Дальше. Где ты был вчера, с трех до четырех часов дня?
— Дома.
— Кто это может подтвердить? Саша подумал о Леониде Юрьевиче, но не звать же ему Ангела в свидетели. Потому и ответил коротко:
— Никто.
— Значит, не было тебя дома, — по-прежнему с игривой легкостью заметил Костя. — А был ты в это самое время на улице Измайловская, где и убивал гражданку Ленину Юлию Викторовну.
— Кого? — Саша почувствовал, как в горле встал тяжелый ком.
— Свою знакомую, Юлю Ленину. Скажи еще, что не помнишь такой.
— Помню, — не стал отпираться Саша. — Но ее я тоже не убивал.
— Какой же ты все-таки тупой, Саша, — ухмыльнулся оперативник. — Конечно, ты и убил. Измайлово. Тот самый район, где мы взяли фальшивого Потрошителя. Да, насчет Потрошителя. Вот ты не подписал бумажку, теперь он будет гулять, а ты — сидеть. А могло бы быть наоборот.
— Не могло, — уверенно заявил Саша. — Мы оба знаем, что я не убивал Андрея. И Юлю тоже не убивал. Насчет Андрея Якунина не скажу, но Юлю убил ты. И подбросил мне нож.
— Правда, что ли? — с деланным изумлением спросил Костя, раскачиваясь на стуле. — Может, скажешь еще, что и нож мой?
— Нож — Потрошителя.
— Нож, изъятый у Потрошителя, лежит в моем сейфе, — оперативник указал оттопыренным большим пальцем себе за плечо.
— Нет. В сейфе другой нож, похожий. Я даже скажу тебе, где ты его взял. Ты его купил. На Пушкинской, в переходе. Там палатка есть, в которой эти ножи продают. Костя поджал губы и развел руками:
— А кто это видел? Никто. А вот где ТЫ взял этот нож, мы скоро выясним.