Гиллеспи и я
Шрифт:
— Простите?
— Шекспир, мисс Бакстер. Шекспир.
С этими словами он сбежал по ступенькам. Энни, усевшись на ветхую кушетку, расстегивала туфли. Я надеялась поговорить с художником наедине, рассмотреть его полотна и спросить, согласен ли он нарисовать на заказ мой портрет. Однако присутствие Энни меня немного сковывало.
Нед стоял, сунув руки в карманы, и глядел из окошка, поверх крыш домов, на башню Святого Иуды. Казалось, он не в своей тарелке, но я не понимала почему. Теперь я думаю, что Неда смущала необходимость показывать кому-то свои картины — он всегда этого стеснялся.
— Скажите, Нед, не согласитесь ли вы принять заказ? Уверяю вас, отчим хорошо заплатит.
Нед и Энни переглянулись, затем художник со вздохом обернулся ко мне.
— Гарриет, это очень любезно с вашей стороны, но боюсь, сейчас я не могу.
Энни с громким стуком поставила туфли на пол.
— Возможно, Нед будет писать портрет ее величества в августе.
— Королевы? Правда? — изумилась я.
Нед порозовел.
— Еще ничего не решено.
— Но она приедет на торжественное открытие Выставки, — сказала Энни. — И в его честь нужно написать картину.
— О боже! — воскликнула я. — Это же чудесно! Но — простите мою настойчивость — если королева приедет только в августе, разве вы не свободны до этого?..
— Да, но не все так просто, — сказала Энни. — Претендентов всего шесть: четверо — именитые художники, а двое — новички, как Нед. Каждый должен представить образцы своих работ, а Комитет выберет победителя.
Нед откашлялся.
— Гарриет, портрет был бы хорошим заработком, но мне нужно сосредоточиться на картинах для конкурса. Очень сожалею.
— О, я все понимаю — вам нужно думать о будущем. Не сомневаюсь, художник, заслуживший право написать портрет королевы, никогда не будет нуждаться в деньгах.
— Верно. — Нед задумчиво почесал в затылке, и его лицо прояснилось. — А как насчет Уолтера?
Энни скорчила печальную гримасу.
— Уолтер не вошел в шестерку.
— Не вошел. Но я уверен, он с радостью напишет портрет Гарриет.
— Мистер Педен? — переспросила я. — Да… Безусловно, стоит подумать. Прошу прощения, Энни, не могли бы вы показать, где можно помыть руки?
— Идите прямо, — сказала Энни, забрасывая ногу на кушетку. — Уборная внизу, сразу налево от входной двери.
Я спустилась в холл. Похоже, девочки были с Кристиной на кухне: их звонкие голоса заглушали стук кастрюль и сковородок. Я вошла в маленькую уборную под лестницей и открыла кран. На самом деле мои руки были абсолютно чистыми — просто я хотела избежать неловкой ситуации и, не имея ни малейшего желания позировать Педену, собраться с мыслями и продумать вежливый отказ. Наблюдая за журчащей струйкой воды, я решила сказать Неду, что, раз уж он занят, я предоставлю выбор художника отчиму.
И я бы так и сделала, если бы на обратном пути мой взгляд случайно не упал на рассыпанные на полу рисунки. Наверное, Энни оставила их на кресле, вернувшись с урока, а девочки смахнули на пол, пробегая мимо. Я присела на корточки и стала собирать листы в стопку, машинально просматривая. На верхнем рисунке была изображена женщина в наряде русской княгини. Пораженная блестящим исполнением, я присмотрелась внимательнее. На мой непритязательный вкус, в работе чувствовался стиль и уверенная рука: четкие линии, гармоничная композиция. Я стала разглядывать остальные наброски. Энни недооценивала собственный талант, хотя, несомненно, была одаренной художницей. «Какая талантливая пара», — подумала я. Оставив стопку на кресле, я направилась вверх по лестнице, и тут меня осенило.
Наверху было тихо, хотя Нед и Энни еще сидели в мастерской. Проходя по коридору, я мельком увидела их за дверью. Стоя за креслом, Нед склонился к жене и уткнулся носом в ее шею. Она запрокинула голову и прикрыла глаза. Верхние пуговицы на платье Энни были расстегнуты, а Нед, скользнув руками в лиф, держал ее грудь в ладонях.
Я остолбенела и собиралась на цыпочках пробраться к выходу, как вдруг под ногой предательски скрипнула половица. Заметив мое приближение, Нед отстранился от жены и стал разглядывать кисточку, а Энни принялась судорожно застегивать платье. Я притворилась, что ничего не видела, и нарочито беззаботно вошла в мастерскую.
— Гарриет! — воскликнул Нед. — Вы так проворны.
— Да, зато мне в картах не везет. — От смущения я ляпнула первую попавшуюся глупость и, не в силах удержаться, добавила: — Энни, надеюсь, вы не обидитесь — ваши рисунки упали с кресла, я хотела их убрать от греха подальше и случайно заглянула — вы прекрасно рисуете.
— Благодарю вас, — сказала Энни, спокойно поправляя волосы.
И тогда я предложила ей написать мой портрет вместо Неда. Энни удивленно воззрилась на меня.
— Кто — я?
— Ну конечно. Вы очень одарены и сами говорили, что вам не хватает практики. Я с радостью буду вам позировать.
— Нет, что вы. — Энни покачала головой. — Я не могу практиковаться на вас. Вы же платите деньги. Это нечестно.
— Платит мой отчим, а он оставил выбор художника за мной. Прошу вас, скажите «да».
— Нет, — сухо сказала Энни. — Не стоит.
Видимо, она уверилась, что я подчеркиваю ее бедственное положение, и постоянно была настороже. Нед улыбнулся.
— Почему нет, дорогая? — спросил он. — Это прекрасная возможность. Право же, глупо отказываться.
— Да? — Во взгляде Энни появилось сомнение. — Пожалуй, мне и впрямь пойдет на пользу серьезная работа с моделью.
Итак, мы решили, что мой заказ достанется Энни. Я буду позировать раз или два в неделю — в зависимости от того, насколько позволят ее домашние дела и уроки живописи. К счастью, я полностью распоряжалась своим временем и была готова подстраиваться под расписание семьи. Когда мы утрясли все детали, Энни устроилась в старом кресле в углу и, вынув из сумки нитку с иголкой, принялась чинить капор, пока мы с Недом рассматривали его работы. Художник расставлял передо мной холсты и рисунки разных размеров, затем отходил в сторону, попыхивая трубкой. К нам то и дело забегали девочки. Кристина принесла чай и ушла. Один раз Сибил гордо встала в центре комнаты, вытянула руки, издала истошный вопль и снова прошагала в коридор. Родителей, похоже, не смутило ее поведение: Энни продолжала шить, а Нед — перебирать холсты.