Гиммлер. Инквизитор в пенсне
Шрифт:
Глава 20. «Преобразование» Европы
Начало Второй мировой войны представило Генриху Гиммлеру неслыханные шансы. Впервые за многие годы он мог собрать в единое целое организм, который он сам называл охранным государственным корпусом. Теперь он мог слить безгранично разросшийся полицейский аппарат, карательную систему, «орден СС», дополнив все это военными подразделениями и формированиями, которые с 1938 года стали заниматься расовопоселенческими проектами. В условиях войны Гиммлер смог еще раз укрепить свою власть и значительно расширить свое политическое влияние. Боевое использование частей СС оперативного реагирования предоставило Гиммлеру возможность осуществить его давнишнюю мечту — создать собственную армию. Именно с началом Второй мировой войны возникло самостоятельное воинское формирование — части Ваффен-СС. Теперь Гиммлер мог рассчитывать на «жертвенность эсэсовцев», которые на поле боя должны были укрепить репутацию СС как «элитной национал-социалистической
Начало войны могло восприниматься Гиммлером как удобный повод, чтобы ужесточить террор в отношении противников национал-социалистического режима. Теперь он мог расправляться с «врагами государства» не только в самом рейхе, но и на оккупированных территориях. Однако террор должен был дополняться поселенческой и расовой политикой, которую планировалось использовать для создания «крестьянского кольца» вокруг рейха, а затем и для полной расово-национальной перекройки Европы. С началом войны Гиммлер стал убеждаться в том, что на него возложена особая «миссия» — он считал, что должен был стать создателем Великогерманского рейха. На проводимом в Кведлинбурге празднике в честь короля Генриха I Птицелова Гиммлера вновь посетила одна из «блестящих идей», кои стали едва ли не притчей во языцех. В июле 1939 года он поручил сотрудникам эсэсовского исследовательского общества «Наследие предков» найти однозначные параллели между событиями прошлого и событиями современности. Если ранее Гиммлер просто считал себя «новым воплощением» (реинкарнацией) короля Генриха, которого полагал создателем германской империи, то теперь он жаждал подвести под эти представления «научную» базу.
Он хотел, чтобы его предстоящая деятельность имела некий исторический аналог.
«Освоение жизненного пространства» руководство СС в самой агрессивной манере начало в Западной Польше, которая была захвачена в считанные дни после начала войны. Здесь действовали не только оперативные группы полиции безопасности, но три специальные оперативные группы Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Если первые без промедления приступили к террору, то перед вторыми были поставлены несколько иные задачи. Группы РуСХА (так называемые РуС-совещания) были небольшими формированиями, состоявшими из 8–9 служащих СС. Они начали свою деятельность на территории Западной Польши, как только утихли бои, то есть шли вслед за частями вермахта. Их задача сводилась к тому, чтобы описывать все польское и еврейское сельскохозяйственное имущество. В отдельных случаях сразу же проводилась конфискация наиболее перспективных сельскохозяйственных предприятий. Для этого надо было только дать указание подразделениям полиции безопасности.
С самых первых дней войны эсэсовские специалисты стали готовить определенные территории Восточной Европы к началу политики «германизации», или, проще говоря, онемечивания. Опись сельскохозяйственных угодий, инвентаря и имущества происходила в жутчайшей спешке. Это объяснялось тем, что руководство СС намеревалось принципиально опередить специальные комиссии, которые были бы посланы на оккупированные территории министерством сельского хозяйства, продолжавшим рассматривать себя в качестве единственного органа власти, обладавшего правом заниматься «поселенческой политикой». Несмотря на то что Рихард Вальтер Дарре лишился влияния в СС, он мог проводить свою собственную политику через подчиненные ему крестьянские и сельскохозяйственные структуры. Однако в начале октября 1939 года Рихарда Вальтера Дарре ожидал «сюрприз». Оказалось, что СС «вторглись в его компетенцию», то есть стали готовить создание эсэсовских и крестьянских поселений на территории Западной Польши на основании приказа фюрера. Дарре не скрывал своего разочарования и озлобленности, которые он выплеснул в письмах, адресованных Гиммлеру и начальнику Имперской канцелярии Ламмерсу. Однако изменить ситуацию уже не представлялось возможным.
7 октября 1939 года Генрих Гиммлер праздновал свой 39-й день рождения. Его тоже ожидал «сюрприз». Несколькими днями позже Маргарета Гиммлер доверит дневнику новость о «большой радости»: «Фюрер назначил Генриха комиссаром поселений всей Германии. Это признание его успехов. Он работает с утра до ночи». На самом деле должность Гиммлера называлась несколько иначе. В октябре 1939 года Гитлер подписал указ «Об укреплении немецкой народности». На основании этого документа Генрих Гиммлер получал двойное задание. С одной стороны, он должен был официально заниматься переселением всех этнических немцев, которые проживали за пределами рейха, с другой стороны, он должен был размещать их в специальных поселениях, которые должны были возникать в строгом следовании «новым расовым принципам». Кроме этого Гиммлер должен был обезопасить и имперских немцев (рейхсдойче), и фольксдойче от «вредного влияния инородных частей населения, которые могут представлять угрозу как для рейха, так и для немецкого народного сообщества». Это давало Гиммлеру право без всяких объяснений проводить массовые депортации, чтобы тем самым «зачищать» территории для создания
За три дня до того, как Гитлер поручил Гиммлеру новое задание, Ламмерс получил обеспокоенное письмо Рихарда Вальтера Дарре. В нем говорилось о «желании безотлагательно подключиться к выполнению крупных поселенческих заданий». При этом Дарре настаивал на том, чтобы его деятельность не была ограничена какими-то приказами и прочими ведомствами и учреждениями. Он писал: «Каждый в Германии знает, что основа для выполнения этих зданий охранными отрядами была заложена моей беззаветной деятельностью на посту начальника Главного управления СС по вопросам расы и поселений, чем я занимался более семи лет. Без этой моей работы в СС вообще не могли бы приступить даже к обсуждению этой проблемы». Кроме этого Дарре жестко критиковал идею Гиммлера относительно формирования «боевого крестьянства». Он упирал на то, что исторические примеры (Российская и Австро-Венгерская империя) показали, будто бы подобного рода крестьянство могло использоваться только для нерегулярной охраны границ. Дарре полагал, что с охраной границ могли вполне успешно справиться части вермахта.
Поскольку Гиммлер все-таки был назначен Имперским комиссаром по укреплению немецкой народности, то Дарре пришлось констатировать, что он проиграл эту «борьбу компетенций». 5 октября 1939 года он направил письмо рейхсфюреру СС, в котором по привычке обращался к нему «мой дорогой Хайни». Дарре сообщал Гиммлеру, что его отстранение от формирования поселений «на Востоке» «стало одним из самых больших разочарований жизни». Кроме этого он укорял Гиммлера за то, что тот «отказался сообщать, что уже две недели происходило с новообразованием немецкого крестьянства на польских территориях». После этого Гиммлер был обязан встретиться с Дарре. Это происходило в присутствии Ламмерса. Рейхсфюрер СС обещал предоставить Дарре определенную власть в деле формирования новых «восточных поселений». Когда несколько недель спустя выяснилось, что Гиммлер отнюдь не собирался выполнять свое обещание, Дарре обратился с письмом к Герману Герингу. В нем он писал: «В вопросе поселений рейхсфюрер СС выжал меня как лимон и выбросил на помойку, он воспользовался всеми моими знаниями, всеми моими талантами, которые он использовал в личных целях и в интересах СС». Однако эти отчаянные жалобы Дарре не могли ничего изменить. Гиммлер не собирался допускать Дарре к «поселенческой политике» на «восточных территориях», которую считал своей исключительной компетенцией.
Гиммлер, одновременно являвшийся рейхсфюрером СС, шефом немецкой полиции и Имперским комиссаром по укреплению немецкой народности, сосредоточил в своих руках все инструменты власти, которые позволяли ему начать радикальнейшее «национальное преобразование» оккупированных территорий. Однако вначале он решил создать на этих территориях карательный аппарат, который бы являлся точной копией системы, сформированной годами ранее в Третьем рейхе. Высшим руководителем СС и полиции области «Восток» Гиммлер поставил Фридриха Вильгельма Крюгера, который должен был стать личным представителем рейхсфюрера СС в генерал-губернаторстве (так стала именоваться часть оккупированной Польши).
Новым в этой организационной схеме было то, что на восточных территориях высшие руководители СС и полиции должны были являться не просто «консультантами глав района», но должны были подчинить себе гражданскую власть. Формально Фридрих Вильгельм Крюгер подчинялся генерал-губернатору Франку. Однако уже в сентябре 1941 года Гиммлер официально разрешил Крюгеру не выполнять распоряжения Франка, касающиеся полицейской деятельности. В данном случае решение должен был принять сам Гиммлер. В других польских областях высшими руководителями СС и полиции были назначены: группенфюрер СС Вильгельм Копе (Вартгау), группенфюрер СС Рихард Хильдебрандт (Западная Пруссия и Данциг). Части территорий Силезии и Восточной Пруссии присоединились к областям «Бреслау» и «Кенигсберг», где высшими руководителями СС и полиции являлись Эрих Бах-Зелевски и Вильгельм Редис.
С самого начала полицейский аппарат, который формировался на оккупированных польских территориях, возник как инструмент террора. Карательные акции предполагались даже за мельчайшие провинности. Массовые аресты и казни должны были в корне задушить польское сопротивление. Эта тактика достигла своего апогея к весне 1940 года, когда частями полиции безопасности было казнено около 3500 польских интеллигентов и 3000 активистов польских партий. Чтобы облегчить осуществление террора и карательных акций, в феврале 1940 года Гиммлер издал специальное «Предписание о борьбе с актами насилия в присоединенных восточных областях». В данном случае полиция получала право незамедлительно приводить в исполнение приговоры, которые выносились полицейскими судами в отношении поляков и евреев. Иначе говоря, было узаконено нерегламентированное насилие.