Гимн торжествующей Любви
Шрифт:
Я очень рада, что у Збышека есть такой устойчивый интерес к технике, особенно к паровозам, к истории их создания. Если это его, то пусть занимается всю жизнь, даже если увлечение не принесет больших денег. Слава Богу, не все в нашей жизни измеряется деньгами.
Мне с детских лет очень нравилась музыка, впервые услышав игру профессионального пианиста, я «заболела» желанием научиться играть, но откуда у мамы деньги на пианино, если и на хлеб-то едва хватало. Я ходила заниматься к учительнице, которая сказала, что у меня есть слух и способности, но война перечеркнула даже эти скромные надежды.
Кем быть?
Вопрос для настоящей каланчи, какой я стала уже в школе, непраздный.
О сцене и не мечталось, я не желала, как многие девочки, стать кинозвездой, прекрасно понимая, что той, которая на голову выше не только одноклассниц, но и одноклассников, сцены или съемочной площадки кино не видать. С этим следовало мириться, тем более мой правый глаз долго косил.
Сколько я в школе вытерпела насмешек! Беззлобных, но таких жестоких. Косящая, высоченная, по-детски нескладная, одни углы… Какая уж тут привлекательность. Но я смотрю на снимки тех лет и вижу девочку вовсе не потерянную, не забитую, напротив, открытую миру и всему хорошему. Наверное, это заслуга мамы и бабушки, они сумели показать мне, что в жизни слишком много хорошего и интересного, чтобы страдать из-за
И я смеялась, когда мальчишки интересовались, намерена ли я работать пожарной каланчой:
– Подпрыгни, чтобы увидеть то, что вижу я.
В конце концов задевать меня просто перестали.
Но вопрос, кем быть, остался.
Как мама, учительницей? Мне нравилось возиться с малышами, придумывать для них занятия… Однажды пришлось «поработать» Снегурочкой, просто на новогоднем празднике у мамы в школе Дед Мороз остался без своей приболевшей напарницы. Не пропадать же празднику? Мама предложила в Снегурочки меня, и я половину утренника развлекала малышей пением песенок. Им очень понравилось, мне тоже.
Но потом я поняла, что понравилось мне петь, играть роль Снегурочки, а вот каждый день независимо от настроения, от состояния учить детей чему-то – это совсем иное, это я не смогу. Нет, учительский труд не для меня.
Зачем я это пишу для Збышека? Чтобы он понял, что выбирать свой путь не поздно никогда, и нет ничего страшного в том, чтобы в любом возрасте вдруг начать все сначала. Пока человек жив, он ищет, вернее, пока жива его душа. Это так, бывают люди с мертвой душой (я не о божественной душе, а о некоей нравственной составляющей человека), они есть, но их словно нет. Прожил и не заметили, прошел и не задел, но не потому, что поступь легкая, а потому, что пустота внутри.
Конец ознакомительного фрагмента.