Гимназистка. Под тенью белой лисы

Вонсович Бронислава Антоновна

— Характер не спрячешь, — чуть криво улыбнулась Рысьина, явно не желавшая принимать такую версию.

— Характер мог поменяться после устроенной любящей бабушкой встряски. Не всякую барышню в одночасье выбрасывают из клана как ненужную вещь.

— Я действовала в том числе и в твоих интересах, — с непоколебимой уверенностью бросила княгиня. — Не будешь же ты отрицать, что получила столько, о чём некоторые и не мечтают: и зверя, и усиление магии. Ты мне ещё спасибо скажешь, если хорошо поразмыслишь. Но полноте говорить о прошлом. Рысьины не могут жить в таких условиях, — пренебрежительный

кивок на моё жилище. — Это потеря лица клана. У нас всегда было лучшее.

— Очень миленькая комната, — не согласилась я. — Зачем мне больше? Вещей у меня всё равно нет.

Я встала и выразительно поскрипела дверцей шкафа. Хотелось поскрипеть и дверью комнаты, но вряд ли Рысьина уйдёт раньше, чем сама захочет.

— Купим, — уверенно сказала княгиня. — Недопустимо нашей представительнице ходить в чужих обносках. Лиза, итак, я предлагаю тебе максимум свободы, возможной внутри клана, вплоть до того, что ты сама определишь, за кого выходишь. Разумеется, обучение мы тоже оплатим.

Что-то подобное в этом же исполнении я слышала раньше, поэтому только улыбнулась и сказала:

— Спасибо, но моё обучение оплачивает армия.

— Пока ещё нет. И они не станут оплачивать то, что можем оплатить мы. Например, сейчас — курсы по контролю, о которых мне сказал заведующий кафедрой, после обучения — стажировку у любого целителя по твоему выбору. Хочешь — в России, хочешь — в любой другой стране. И ты не будешь связана обязательствами отработки.

Княгиня была настроена щедро раздавать обещания, поэтому я решила наконец выяснить, на что же она рассчитывает, если разговор об артефакте пока откладывается.

— Что вы хотите от меня?

— Сущую мелочь, — хищно усмехнулась княгиня. — Вести себя достойно нашего клана и отдать на воспитание своего первого ребёнка, рождённого Рысьиным.

Это было несколько неожиданно. Настолько неожиданно, что я засомневалась в том, что услышала. А ну как слух сыграл со мной злую шутку?

— Вы хотите, чтобы я вам насовсем отдала своего ребёнка? — уточнила я.

— Зачем же насовсем? — невозмутимо ответила княгиня. — Вы будете видеться по твоему желанию. Заметь, я больше не настаиваю на браке по выбору клана. Решишь сама, за кого выходить, — расщедрилась она. — Но воспитание наследника я тебе не доверю, прости.

— Вы мне не доверили бы воспитание наследника, а я вам даже воспитание хомячка не доверила бы! — возмутилась я.

— А вопрос уже так стоит? — она нахмурилась и недовольно пробурчала: — Ожидаемо, конечно, но я надеялась, что ты избавилась от этой странной склонности. Впрочем, от обещания я не отказываюсь, выйдешь по своему выбору. Но хомячков будешь воспитывать сама. Мне нужна рысь.

Моё терпение закончилось.

— Убирайтесь! — прошипела я. — И никогда больше ко мне не приходите. Мы с вами не договоримся. Никогда не договоримся. Замуж я пока не собираюсь, но если соберусь, вы будете последней, кого я приглашу на свадьбу! Воспитывайте Юрия, может, из него что приличное ещё получится. Хотя с такой главой клана я в этом сильно сомневаюсь.

Княгиня даже не привстала со стула.

— Лиза, я пришла сюда не ругаться, — процедила она. — Успокойся,

в тебе говорит зверь, который хочет бросить мне вызов, как главе клана. Но у тебя нет ни единого шанса. Во всяком случае, пока.

— Нужен мне ваш клан! — рыкнула я, щедро показав зубы. — Вы мне просто сами неприятны.

— Нужен, — припечатала Рысьина. — Ты пока этого не понимаешь. Не можешь оценить преимуществ. Впрочем, это вопрос времени, так что вернёмся к этому разговору через месяц. — Она встала, ещё раз брезгливо осмотрелась и сказала: — Но жить здесь Рысьиной нельзя. У нас в Царсколевске пустующий особняк…

— Седых здесь жить можно, — отрезала я. — В Царсколевск выходить я, пожалуй, поостерегусь. Здесь так уютно и безопасно, а там возможны варианты.

— Я решу это вопрос, — высокомерно бросила она и ушла, не попрощавшись.

Признаться, я не поняла, какой вопрос она имела в виду, но её уход восприняла с облегчением. Хотелось сообщить Николаю о том, что у меня всё получилось, поэтому я села изучать плетение вестника, обнаруженное в учебнике для военных магов. Наверное, с усиленной защитой от прослушки посторонними, иначе с чего ему быть столь сложным?

Возможно, было бы проще с кем-нибудь передать записку. Но у меня не было ни карандаша, ни бумаги, а главное — уверенности, что записку доставят. Вдруг Рысьина решила устроить блокаду? Тогда возможности что-то передать, не используя магию, у меня вообще не будет. Поэтому я провозилась несколько часов, пытаясь составить нужное плетение и отправить сообщение. Оказалось весьма удачным, что я уже побывала в гостях у Хомякова: куда проще было построить нужный вектор. Но проще, это не означало легко. На удивление, плетение оказалось куда сложнее отвода глаз, даже в версии Ли Си Цына, хотя там тоже много чего учитывалось. Но там не требовалось так выгибать пальцы. Конечно, они у меня были уже тренированные, но совсем не желали изгибаться нужным образом.

Птичка у меня получилась неаккуратная, с одним крылом короче другого. Я даже подумала, не развеять ли и не создать ли другую. Но тут она задорно чирикнула, тяжело замахала крыльями и взлетела, взяв курс явно туда, куда нужно. Стукнула в стекло, и я открыла форточку, в которую она тут же выпорхнула. Направление ей приходилось постоянно корректировать, поскольку она немного забирала вправо. И всё же я была убеждена, что до адресата она непременно доберётся, если, конечно, пройдёт через защиту университета. Последнее меня настолько беспокоило, что я провожала свою магическую поделку взглядом до тех пор, пока она не пересекла незримую границу и я не убедилась, что вестники отсюда вылетают без потерь.

Я размяла уставшие пальцы и задумалась, не прогуляться ли по университету, посмотреть, нельзя ли здесь что-нибудь купить из того, что нужно прямо сейчас. Но тут в дверь постучали и мне неожиданно предложили переехать. Оказывается, в университете имелось жильё повышенной комфортности, наверное, для случаев, когда клан собирался пустить пыль в глаза, а своего жилья в столице не имел. По-видимому, княгиня решила, что урона чести не будет, если я буду жить в приличных апартаментах, а не в убогой аспирантской клетушке.