Гипер-С

— Ы-ы!

Гёрла [1] чуть присела в неудобной позе. Флай-юбочка на спине, руками судорожно вцепилась в мои ладони, серебристый гардер валяется в ногах. В кусты Центрального развлекательного парка ее завело юное любопытство, тяга к сильным ощущениям… и я.

Я не обманывал ее — хотя мог бы. Я вообще почти не говорил, она всё сделала сама. Причем сделала по собственной воле. Волю ей я тоже не давил — хотя сил хватило бы. Мое воздействие на ее поведение — минимальное. Она просто в критический момент перепутала меня с кем-то… не знаю, с кем именно. С тем, с кем подсознательно готова была залезть в кусты возле главной аллеи Центрального парка. В работах по воздействию гипноза твердо заявлено, что внушение в нормальных условиях возможно при внутреннем согласии человека с ним. Значит, она была согласна. А мне это жизненно необходимо. Ненавижу принуждение.

Похоже, гёрла искала все же не настолько сильных ощущений, и сейчас шипит сквозь жемчужные зубы. Тихо, потому что буквально в двух шагах от нас по аллее гуляют люди. Впрочем, это ее возбуждает. Ну а меня просто трясет и колотит, вот так проявляется гипер-с — генетически обусловленная гиперсексуальность. Гадость, если разобраться. В этот момент я согласен с тем, что врут обо мне в инфо. Да, я сексуальный маньяк. Чего в инфо не знают — маньяк, потому что мутант. И лучше, чтоб никто и не узнал.

Дело сделано. На бедрах юной красавицы вновь защелкивается гардер. Считается, это устройство надежно защищает от насилия. Его невозможно снять, даже хозяйка не сможет, если испугана. А если ломать, устройство подаст сигнал, и через пару минут тебя самого поломает спецназ безопасности, так качественно, что жить не захочешь. Да и не сможешь. Очень дорогая, очень стильная и надежная игрушка очень богатых девочек.

Но юная гёрла сняла гардер сама. От чего она, естественно, категорически откажется послезавтра в безопасности. Да, послезавтра. Сегодня она будет переживать приключение, завтра обнаружит, что беременна, несмотря на все средства предохранения, ночью поделится дикой новостью с подружками на анонимном форуме, те ее просветят, что она побывала в руках знаменитого маньяка-насильника, который уже полгода орудует в Нью-Сибе — и утром побежит в безопасность. Вернее, безопасность побежит к ней, судя по модели и стоимости гардера. Значит, у меня сутки, чтоб убраться в другой район. Нью-Сиб — город огромный, в нем можно за всю жизнь ни разу не столкнуться со знакомым человеком, особенно если человек живет в центре, а ты в ареале аэродрома.

Флай-юбочка возвращается на место. Впрочем, на то она и флай, чтоб взлетать при каждом шаге.

Флай… великий русский язык всасывает все, что звучит в инфо, и сейчас напоминает исходник разве что грамматикой и совсем чуть-чуть фонетикой, особенно у молодежи, а гёрла умопомрачительно юна.

— Гоут! [2] — бросает на прощанье гёрла и выходит на аллею.

Скотина, значит. То же самое, что мачо, но грубее. Ругается. Как будто не сама сюда забралась. Впрочем, в ее среде сейчас так модно — хамить на прощание. Золотой молодежи катастрофически не хватает острых ощущений. Поэтому внимание стоит обращать не на слова, а на поступки. Что касаемо поступков — я, конечно, гоут, однако свой контакт она мне оставила.

Я иду в противоположную сторону. Мне хорошо. Солнце светит особенно ласково, как всегда после такого, и могу спокойно смотреть на проходящих мимо девушек, девочек, женщин. Одетых так, что глаз не оторвать. Я и не отрываю, но сейчас могу просто смотреть. Еще целую неделю смогу. А потом меня начнет трясти, и нужно будет выбирать новую цель, что смертельно опасно. Если цель заявит о насилии — это пожизненный срок, принудительная стерилизация. Правда, за сегодняшний случай это не грозит. За девочку с гардером спецназ городской безопасности забьет до смерти. А результат потом покажут по инфо, чтоб другим неповадно было.

Можно бы, конечно, выбрать цель поскромнее, но скромные цели мне неинтересны, к тому же, если выбирать между пожизненным сроком и смертью, то я давно выбрал смерть. Не то чтобы я не люблю жизнь, просто нью-сибская тюремная зона — настоящий ад на земле, много хуже смерти, а сбежать оттуда нереально.

Старый проспект ведет вниз, к реке. Туда-то мне и надо, к реке и дальше. Причем подземкой в черте охраняемого центра лучше не пользоваться — на входе стоят идентификаторы личности, и послезавтра их выпотрошат в поисках меня. Так что я, приговоренный к смерти, спокойно шагаю по тротуару в потоке стильно одетых, культурных, образованных людей. И это не ирония. Евросы, конечно, вслед за всей Европой считают сибирцев рабочим скотом, на полном серьезе научные исследования пишут на модную нынче тему «социальной пропасти», и я даже с ними согласен — за одним исключением. Нью-Сиб две последних сотни лет официально является сибирским научным центром, соответственно процент образованных людей в нем высок — и все они живут в охраняемой зоне Старого города. Они — и местная правящая группа, которая тоже училась далеко не на курсах рабочих специальностей. В результате охраняемый центр Нью-Сиба стал чем-то вроде города в городе, со своими традициями, с европейским образом жизни, с четко обозначенными границами, одна из которых — река. К ней я и иду. Река охраняется, как любая граница, но я знаю способ проскочить мимо наблюдения. На проспекте наблюдение тоже есть, но не такое навязчивое, а я ничем не выделяюсь в толпе студентов. Парень в неброско дорогой одежде с музыкальным синтезатором на ремне за плечом — обычный персонаж на проспекте, где находятся консерватория, десяток театров и множество кафе-хаусов с живой музыкой. Гёрлу, конечно, вежливо посветят на предмет визажа, и даже получат сносное изображение — только это будет рожа того, кого она вообразила на моем месте, какого-нибудь спик-мена всеимперского конкурса красоты. То-то безопасники удивятся. А сыскари — нет. Они меня полгода ловят в Нью-Сибе и несколько лет по другим агломерациям, знакомы с моими увертками. К счастью, пока что не со всеми. Жаль, мне никак не спрятаться в шлейфе настоящих преступников. Стопроцентная беременность моих целей — слишком необычный, легко узнаваемый маркер.

И это еще одна причина, почему не выбираю цели попроще. Богатой гёрле нет проблем вырастить ребенка, когда девушке из ареал-эрпорт и себя-то не всегда удается накормить. Не хочу плодить голодную нищету, а не плодить не могу — мутант.

Вдоль Старого проспекта — буйство рекламы. Я гляжу на нее с насмешкой. Кричи, моргай, зазывай — на меня не действует. Реклама — причина моего появления на свет. Моего — и еще некоторых, более опасных. В мире, где концентрация чужеродных химических соединений зашкаливает, генетическая устойчивость человека минимальна. Так устроено в природе: если меняется мир, человек должен измениться тоже. Должен — и меняется. Современного хомо химией не отравить, шумом не оглушить, и это хорошо, потому что и химии, и шума в городах с избытком. Но я — продукт воздействия рекламы, а вот это по-настоящему страшно. В мире, где человеку навязывают, нашептывают, загоняют в подсознание чужие желания, просто обязаны появиться люди, способные противостоять внушению инструментов, созданных настоящими профессионалами, гениями своего дела. И они неизбежно появились.

Вот только люди, умеющие противостоять современной, адски изощренной рекламе, умеют и обратное. Умеют сами навязывать другим свои желания. Сквозь все защиты, сквозь волю, сквозь здравый смысл.

Умеют — и делают это. Человеку трудно противостоять соблазну всемогущества. Может быть, я единственный, кто смог устоять.

Поэтому я — охотник на мутантов. Я давно решил, что существо, лишающее человека свободы, не имеет права на существование.

Нет, я не убиваю мутантов. Зачем, если я сильнее? После встречи со мной они просто теряют свои способности. Это очень трудно и по-настоящему опасно для меня, но зато гуманно, а значит, правильно. Человек имеет право на жизнь, так пусть живет. Только без ядовитых зубов. Человек не змея, ядовитые зубы противны его природе.

К сожалению, у моей гуманности есть оборотная сторона. Чтоб победить мутанта в схватке сознаний, я должен быть стопроцентно, полностью уверен в собственных силах. Без этого — проигрыш и смерть. А уверенность в силах мне дает только победа над существом противоположного пола. И чем выше, труднодоступней статус цели, тем сильнее уверенность. Девочка с гардером из охраняемого центра — идеальный вариант.

Еще век назад я пополнял бы силы без проблем. Я выгляжу молодо и достаточно привлекательно. Но то век назад, а сейчас — эпоха-асекс. Проще говоря — смотри, но не трогай. Как подозреваю, еще одна широкораспространенная мутация, о которой помалкивают. Незапланированные дети и неизлечимые болезни стали слишком большой проблемой в вопросе выживаемости, и человек изменился, не мог не измениться. Физиологическая тяга к противоположному полу не исчезла полностью, но вытеснилась в области эксгибиционизма и вуайеризма. Смотри, но не трогай. А у меня волей случая сцепленный с магнетизмом признак — гипер-С. Для кого-то, может, смешно, анекдотическая ситуация, а для меня — ад в душе и смертельно опасная жизнь. Общество вуайеристов страшно жестоко по отношению к натуралам. Притязания на физическую близость без одобрения противоположной стороны контакта караются стерилизацией. Притязания к несовершеннолетним, независимо от согласия — смертной казнью. А для меня несовершеннолетние — чуть ли не единственная возможность вступить в контакт без использования своей особой силы. У взрослых женщин мутация полностью победила физиологию, и только девочки-подростки сохраняют остатки естественных реакций.

Я мог бы поискать женщину среди себе подобных, но нас, магнетизёров, очень и очень мало, и все мы прячем свои способности. Магнетизёров с признаком гипер-С — возможно, я один.

Удивительно, но человечество до сих пор не вымерло. Как-то размножаются без любви, без проявления особых чувств, просто по необходимости. Но мне такое не подходит, потому что не дает душевных сил. Мне потребна истинная страсть. Что-то настоящее спрятано в глубине души каждой гёрлы, я только извлекаю это на поверхность. Так что оперативники управления по борьбе с насилием зря меня ловят. Я не их клиент. Но это с точки зрения здравого смысла. А по закону на мне десяток смертных приговоров — это только то, что дошло до суда. Девочки с гардерами, естественно, там не учтены — их имена предпочитают не светить в инфо. За них просто убивают на месте. Вот такая веселая жизнь. Но я не унываю, приятного в моем существовании тоже достаточно, взять тех же девочк с гардерами…