Гиперборейская чума
Шрифт:
Дальше – больше: он стал находить для друзей пропавшие ключи, партбилеты, машины… Старший брат тогда только начинал свою карьеру в МВД, и Крис ему в том исподтишка способствовал, ненавязчиво подсказывая адреса притонов и приметы скупщиков краденого. Репутацию свою с годами он укрепил настолько, что в один прекрасный майский день восемьдесят девятого года к нам постучался самый настоящий иеромонах. Звался он отцом Сильвестром, служил в секретариате Патриархии и, насколько я понял из околичностей, занимался не вполне церковными делами…
ГЛАВА 3
Появление племянницы Ираиды верхом на белом «Линкольне» застало Коломийца в состоянии крайней взмыленности. Причин тому было немало: и застарелые, как артрит, и свежие, самые гадкие, по которым всегда нужно искать свежее решение, и из них прежде всего – две попытки нападения на охраняемые «Тимуром» объекты. Если бензоколонку пытались выпотрошить какие-то совсем уж дикие джигиты, лишь вчера упавшие с прадедовых гор, то издательство «Энигма» потрогали знающие дело хлопцы. Знающие – и ни в грош не ставящие «Тимура». Необразованные или самонадеянные. А значит, предстояло идти и долго, нудно, до оскомины объяснять, что «Тимур» – он разный. Можно сказать, двуликий. Он может старушкам огороды пропалывать и мелких Квакиных хворостинкой отгонять – а может, внезапно охромев, производить полные опустошения на обширных территориях, чтоб трава не росла…
А может быть – вмазать сразу? Для радикального взвинчивания авторитета и движения фишки?
Отдубасить как следует этих дурачков, покрасить голубой краской и среди бела дня выпустить голяком в скверике у Большого театра…
Да. Но сначала нужно найти.
Впрочем, найти – это довольно просто…
Он потянулся к телефону.
И вот тут возникла Ираида. То есть Коломиец не сразу понял, кто это. Он видел ее пять лет назад, и тогда это была суровая и чуть косолапая девочка в стеганых штанах. Лишь самую малость похожая на влетевшую в дверь языческую полубогиню.
– Дядя Женя!
Он сел, потом вскочил. Как-то узнал.
– Ирка? Ты, ведмедко? Откуда?..
– А прилетела, и все! Или же телеграмма не дошла?
– Кто ее знает, ту твою телеграмму. Я дома два дня не был. Ну-ка, покажись, дивчина… да давай сюда эту дароболу…
Рюкзак ухнул в угол, шуба отлетела черт знает куда, ой, бидон, спохватилась Ираида, это же Итиро-сан медвежью желчь два года копил, когда сказали, что у тебя нога почти по плечо оторванная, а вот и письмо, дед отписал…
Из письма следовало, что племянницу Ираиду следовало приставить к делу. Достоинства ее были неоспоримы: стрельба, рукопашный бой, японский и китайский свободно, немецкий с напрягом, следопытство и скрадывание на ять, и вообще за девкой нужен глаз да глаз. А осенью ей в институт поступать, так, братка, сам определи, куда ей лучше: в консерваторию там или в юридический…
Несколько дней Коломиец ошибочно считал, что Ираида есть очередное звено в цепи размножающихся проблем, но потом неожиданно для себя почувствовал, что жить стало лучше, жить стало веселее. Во-первых, со стола исчезла осточертевшая пицца. Во-вторых, дружно, с развернутыми знаменами, трубя – ушли тараканы. В-третьих, телевизор стал ловить кучу доселе неизвестных программ. В-четвертых, последняя фиктивная жена, которая ухитрялась тянуть с Коломийца совершенно реальные деньги, вдруг вернулась – но только для того, чтобы под контролем Ираиды произвести в квартире легкий текущий ремонт и гордо удалиться, не оглядываясь. В-пятых…
А также было в-шестых, седьмых и восьмых. Коломиец чувствовал, что привычный ухабистый чумацкий шлях холостяцкой жизни превращается в более или менее ухоженное шоссе. Что же будет дальше, с оторопью думал иногда Коломиец… верно писал братка, что девку надо пристраивать к делу…
ИЗ ЗАПИСОК ДОКТОРА ИВАНА СТРЕЛЬЦОВА
Подписки о неразглашении отец Сильвестр с нас не взял, но, прихлебывая принесенный с собой отменный коньячок «Ани», честно предупредил, что отлучение – тоже не подарок. Ибо господу совершенно нет дела до того, ходим ли мы в церковь, а вот трепачей он не любит. Ну, просто не любит. И карает сурово.
Дело было и вправду весьма щекотливое: во время пасхального крестного хода с груди патриарха исчезла панагия. Никто не видел, как это случилось, и сам патриарх ничего не почувствовал. Кругом были только свои…
«Чекисты?» – хотел уточнить я, но воздержался.
Поиск, предпринятый командой отца Сильвестра – а возможностей у нее было побольше, чем у МУРа, – не дал результатов. В загранице панагия не объявлялась, в комиссионках – тоже. Ничью блатную грудь она не украшала, и катакомбисты с зарубежниками на своих еретических сборищах не хвалились с пеной у рта таким трофеем.
Короче, святыня пропала.
Я спроста думал, что мы будем носиться по городу, утюжа грязные притоны, ревизуя скупщиков краденого и навещая завязавших престарелых воров в законе. Но Крис, который в качестве задатка востребовал два ящика понравившегося коньяка, никуда из дома не выходил и меня не выпускал. Ночами мы с ним поднимались на крышу и воспаряли духом. Крис стоял, обняв антенну, и читал стихи, он знал их великое множество, а я за каким-то дьяволом держал саксофон, поскольку Крис сказал, что без инструмента он никуда. Так прошло суток шесть. Мы умело поддерживали в себе среднюю степень опьянения, не опускаясь до беспамятства, но и не слишком вписываясь в реальность. На седьмой день – а правильнее сказать, ночь – Крис вдруг забеспокоился, слез с крыши и пошел ловить таксистов и покупать у них дрянную водку. Это не для нас, успокоил он взбунтовавшегося меня, это для бартера…
Наутро пришли два бича и предложили купить «большой поповский крест – на пузе носить». Что Крис и сделал, добавив к четырем бутылкам водки две банки рыбных консервов.
– Верно заметил классик: сами придут и сами дадут, – Крис не скрывал удовлетворения. – А теперь пойдем пожмем руку дающую…
Крови похитителя попы вовсе не жаждали, голова их тоже не интересовала. А вот подружиться мы как-то подружились. Отец Сильвестр и определил нам постоянную, на много лет вперед, работу: разыскивать и возвращать в лоно семьи молодых людей, смущенных различными лжепророками и лжехристами. В сущности, он поймал нас на «слабо»…
С первой и третьей стадиями процесса мы справлялись сравнительно успешно. Крис по наитию определял место нахождения искомого дурачка, я – потом – приводил его во вменяемое состояние. Но со второй стадией – собственно изъятием из секты – у нас вскоре возникли проблемы. Охрана там была что надо…
И отец Сильвестр познакомил нас со своим бывшим сослуживцем Евгением Феодосьевичем.
С тех пор наши дела пошли веселее. На любое дело нас сопровождали двое «тимуровцев», которые никого не били, не угрожали и даже не повышали голос – но «врази расточались яко туман ползучий». У нас была твердая такса: с тех, кто нам нравился, мы не брали ничего или почти ничего; зато на детках блатоты, банкиров, продюсеров и визажистов сильно поправляли кассу.