Гипершторм
Шрифт:
Тогда они решили выпить за безвременно ушедшего. Выпили — притом с большим чувством и проникновенными словами.
Олаф ведь был тяжело ранен, рассудили они. Оттого не удивительно, что Господь прибрал его в место ситное, место злачное, где нет ни печали, ни воздыханий…
К тому же на Брата Федора с Мизгирем произвело большое впечатление внезапное отрастание у них дополнительной пары ног, по ноге на каждого. Что они, слегка поразмыслив, отнесли все к той же вящей славе Господней и трижды вознесли хвалу небесам в винтовых крышечках от своих фляг.
Видимо,
Потому что Олаф немедленно вернулся и потребовал «чего-нибудь непременно лекарственного». Оказалось, что он никуда не уходил — ни в мир иной, ни до ветру. Просто в один прекрасный миг грянулся на спину и уснул. А ноги оставил бодрствовать.
Не преминули помянуть и несчастного Фреда.
После чего вся хмельная троица принялась активно распивать горячительные напитки из своих фляжек и с жаром обсуждать ту великую славу, которую каждый уже безусловно снискал в сталкерском мире всего Пятизонья своими выдающимися подвигами.
Что-то непременно должно было случиться еще.
Оно и случилось.
Примерно за полчаса до появления долгожданных Штурмана и Семенова в их лагерь наведались незваные гости.
Два десятка металлических сфероидов, оживленно пересвистываясь, закатились на холм.
Ничуть не обращая внимания на людей, они сосредоточенно и деловито проверяли каждую железку и каждый автон на предмет чего-нибудь ценного, что можно было бы притибрить.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что эти сфероиды — размером с футбольный мяч каждый — имеют довольно занятную конструкцию. В случае необходимости их обшивка разделяется на две полусферы, которые расходятся в стороны. При этом они остаются соединенными гибким валом, на который насажены различные полезные инструменты, в спектре от циркулярной пилы до манипуляторов. Каковыми инструментами механоиды превосходно выполняют десятки самых разнообразных операций.
На глазах у изумленных сталкеров они в два счета распотрошили нутро древней машины, на которой восседала уже изрядно захмелевшая троица. И к еще большему изумлению сталкеров вытащили оттуда черный кубик «Сердца зверя» — вполне еще годный к работе!
Механоиды казались на удивление неагрессивными и с виду совершенно беззащитными. Именно это обстоятельство и сыграло свою роковую роль в судьбе всего отряда.
Олаф, к тому времени уже изрядно накачанный спиртным, долго разглядывал мутными глазами «полушариков», как их уже успел окрестить Брат Федор. А потом потянул из-под ног ИПП и пробормотал:
— Ненавижу механоидов… За Фреда!
После чего навскидку, от бедра, практически не целясь, выстрелил.
Ближайший к нему полушарик издал пронзительное, свербящее в ушах верещание и развалился на две части.
Олаф тем временем встал — на неверных ногах. Перезарядил «карташ» и пошел уничтожать «этих подлых мехов». Разумеется, мстя за Фреда.
Так он ходил и расстреливал ни в чем не повинных полушариков. А Брат Федор с Мизгирем, уже в стельку пьяные, тем временем вытряхивали из подстреленных механоидов собранный
В результате они набрали целую кучу вполне пригодных к работе аккумуляторов. А жалобное верещание по всему холму стояло такое, что хоть уши затыкай.
Штурман с Семеновым переглянулись. «Варяг» покрутил у виска корявым, узловатым пальцем.
— Да вы, братцы, рехнулись, — сокрушенно пробормотал бородач. — Вы хоть представляете себе, кому служили эти мехи? Для кого хабар собирали?
Он кивнул на очередного распотрошенного механоида, над которым сосредоточенно трудился Олаф. Тот с мясом выдернул из полушарика его энергоблок и теперь упорно копался в его контейнере, внимательно исследуя добычу этого сборщика.
Брат Федор поморщился.
— Какая разница!.. на!.. кого?! Вы просто!.. нам!.. завидуете!
Брат Федор попробовал и дальше поспорить с бородачом. Но заплетающийся язык отказывался слушать сталкера. В конце концов он просто отмахнулся от негодующего «варяга», будто от назойливой мухи.
Семенов в свою очередь попытался втолковать что-то Мизгирю.
Но тут яркая змеистая трещина озарила небосвод, печальным серым пологом растянутый над Железными Полями.
Затем вторая! Третья!
Разразилась настоящая гроза!
Все приборы сталкеров, от маркеров порталов до армганных счетчиков зарядов, разладились в считаные секунды. Стрелки индикаторов пришли в неистовство. Имплантаты пульсировали в такт каждой новой молнии, а «карташ» Олафа вдруг самопроизвольно выпустил в небо длинную очередь.
К счастью, не задело никого. А потом было уже не до «карташа».
Над холмом, усеянным обломками распотрошенных механоидов-полушариков, пронесся вихрь.
Это и впрямь была буря, настоящий разгул электромагнитной стихии. И у нее был буревестник.
Яркие вспышки молний участились. В заметно потемневшем небе послышалось низкое, тягучее гудение, и над головами изумленных сталкеров появилось поразительное создание, порождение Темной эпохи техноса.
Колоссальный механоид-цеппелин висел над ними, величаво покачиваясь под аккомпанемент мощного вращения винтов. Полустершийся бортовой номер 11, нанесенный на носовой гондоле цеппелина каким-то противоестественным яично-желтым цветом, сразу заставил сердце Штурмана сжаться от нехорошего предчувствия.
Это был он. Удивительный исполинский механоид, созданный скоргами на базе бывшего научного цеппелина, специально построенного для исследования атмосферы на больших высотах.
«Гелиос» — царь небес Пятизонья.
…Даже для того, чтобы просто шевельнуть такую махину, требовалось колоссальное количество энергии.
Увидев «Гелиос», злополучные сталкеры пусть и запоздало, но все же поняли, для кого суетливые техноколобки собирали энергию!
— Бляшечки… Так вот кому принадлежат Железные Поля. Принадлежат безраздельно, — прошептал ошарашенный Юл, прикрывая козырьком ладони глаза от ослепительного сияния, исходившего с неба. — «Гелиос»! Это же его вотчина… Его, так сказать, кормовая база!