Гипнотизер для темных дел
Шрифт:
Сняв джинсы, он нырнул в прибрежную волну и, отфыркиваясь, кролем поплыл вдаль. Преодолев истому, Зорина вскочила, бросившись за мужем.
– Здесь действительно рай, Катька! – счастливый Скворцов, сверкая белозубой улыбкой, нырял через каждую минуту. – Какая прозрачная вода! А какие там мидии и рапаны! Хочешь, я наловлю их на обед?
– Давай.
– Тогда я сбегаю за маской и ластами.
Катя рассмеялась:
– Почему же сразу не взял?
Он покраснел:
– Боялся потерять тебя. А вдруг жену похитили бы на пляже? Знаешь, она у меня самая
– Зато ее супруг – ужасный подлиза и льстец, – отозвалась журналистка. – Но она его все равно обожает. Ладно, поплыли к берегу. Я уже проголодалась.
– Устала? – он заботливо взглянул ей в лицо. – Хватай меня за плечи.
Она покачала головой:
– Не надо. Это заменит утреннюю гимнастику.
– Все равно я поухаживаю за тобой, – оперативник прибавил скорость. – Прибуду домой раньше и сварю тебе кофе. Ты же любишь, когда я это делаю?
Счастливая улыбка жены стала ответом на этот вопрос.
Позже, плотно позавтракав, оба сидели в глубоких мягких креслах.
– Это местечко называется Мидас? – спросил Скворцов.
– Да, – ответила Катя.
Константин наморщил лоб:
– Поселок городского типа. Интересно, что в нем можно приобрести?
– А что бы ты хотел?
Супруг пожал плечами:
– Во-первых, нам надо отыскать местный рынок. Сама посуди, мы приготовили завтрак из тех продуктов, что остались у нас после дороги. Брать консервы из холодильника неудобно. Ты со мной согласна?
– На все сто.
– Тогда я отправляюсь в путь, – мужчина потянулся за сумкой.
– Я с тобой.
– Я против. – Костя, открыв кошелек, пересчитал деньги. – Ты непременно должна пойти на пляж. Мясо и овощи я куплю сам.
– Считаешь, я это сделаю хуже?
Скворцов, бросив сумку на диван, обнял жену:
– Я считаю, ты должна наслаждаться каждой минутой.
– А ты? – рассмеялась девушка.
– А я мужчина. Могу и потерпеть. А теперь шагом марш выполнять приказ командира.
– Слушаюсь, мой повелитель.
Закрыв за мужем дверь, Зорина вышла на балкон и потрогала висевший на веревке купальник. К счастью, он уже высох.
– Надеюсь, наше место не занято, – сказала она своему отражению в зеркале и схватила пляжную сумку.
Место, облюбованное журналисткой, действительно оказалось свободным. Шикарный пляж знаменитого курорта не кишел отдыхающими: билетерша сказала правду. Отдых у Черного моря в бывших союзных республиках был по карману далеко не всем. Насладившись теплой и чистой водой, Катя улеглась на полотенце.
– Привет!
Маленькая белокурая Лиза лукаво поглядывала на нее из-за куста можжевельника. Зорина приподнялась на локте:
– Опять сбежала от вожатой? Ты же говорила, что она хорошая.
– Хорошая, – подтвердила девочка. – Только ей сейчас не до меня: у нас в лагере переполох. Нашей Виталине Витальевне стало плохо, ее «Скорая» увезла.
– А кто это Виталина Витальевна?
Малышка сморщила носик:
– Кажется, заместитель
– Что же с ней случилось? – спросила Катя без всякого интереса. Она подумала: наверняка эта незнакомая ей женщина страдала повышенным артериальным давлением и просто перегрелась на солнце. Лиза не подтвердила и не опровергла ее предположение:
– Я не знаю. Таня мне не сказала.
– Лиза, ты опять здесь? – запыхавшаяся вожатая спешила к ним. – Немедленно иди сюда! – увидев Катю, она попыталась улыбнуться: – Ее так и тянет к вам. Видно, вы хороший человек. Спасибо, что присмотрели за этой непоседой. А ты – бегом в лагерь!
Белокурая живая кукла повиновалась.
– Лиза говорила мне, что заместителю директора лагеря стало плохо? – сочувственно сказала Зорина. – Что с ней?
Таня потупилась.
– Мало кто из наших воспитанников в курсе, – заметила она. – Виталина Витальевна умерла. Врачи ничем не смогли ей помочь.
Журналистка вздрогнула:
– Значит, инфаркт или инсульт?
Таня пожала плечами:
– Ее сестра, которая работает у нас администратором, говорит, что она отравилась.
– Отравилась? – Зорина села и сняла солнцезащитные очки. – Чем?
– Не знаю, – девушка поправила прическу. – Еще я не знаю, зачем вам рассказала. Директор сегодня утром собрал нас и запретил упоминать об этом.
– Почему? – изумлению Кати не было предела.
– Он сказал: дети позвонят родителям, – пояснила вожатая. – У нас же отдыхают не только воспитанники детдомов. Родители поднимут панику и станут звонить в фирму. Ее хозяина могут оштрафовать. Значит, нам не выплатят зарплату.
– А что еще говорила ее сестра? – поинтересовалась Катя. Девушка испуганно оглянулась по сторонам:
– Нас никто не слышит?
– А чего ты боишься?
– Не знаю, – Таня растерянно посмотрела на собеседницу. – Этот приказ директора, Алексея Викторовича Зайцева… Он еще сказал… Я ведь могу вам довериться?
Зорина улыбнулась:
– Ну конечно.
– Он сказал: «И вообще, байки про отравление – чистое вранье. Перед самым зачислением на работу я просмотрел медицинскую книжку Виталины Витальевны, обратив внимание на то, что у человека проблемы с сердцем. Спросив ее об этом, я получил довольно резкий ответ: «Я совершенно здорова». В общем, дирекция фирмы пошла у нее на поводу – и вот результат. Теперь мы же еще и виноваты. Сестра Виталины Витальевны распространяет гнусные слухи, дескать, Прохоренко отравилась, съев что-то за обедом в лагере. Это полнейшая чушь. Вы все знаете: для нее не было отдельного меню, она ела то же, что и все. Однако остальные живы и здоровы. Как же объяснить сей парадокс? Вот почему я категорически запрещаю вести подобные разговоры и информирую: за распространение слухов и сплетен сестра Виталины Витальевны, Коробова Лидия Витальевна, сегодня же будет уволена». Странно, правда? – вожатая, ища поддержки, взглянула на журналистку и добавила: – Только я умоляю вас никому ни о чем не говорить. Меня могут уволить, а моей семье очень нужны деньги.