Гипнотизер для темных дел

Баскова Ольга

– Этого не может быть!

Не сполоснув помятое лицо, свалкерша выбежала из домика и рванула к коттеджику Антона. Первое, что бросилось ей в глаза, – толпа приятелей-бомжей, мирно взирающих на валивший из дома Шатрова едко пахнущий дым. Задыхаясь, заткнув нос и рот платком, она вбежала в комнату, служившую для любовных утех, и остановилась, пораженная увиденным. Одежда на Антоне полностью сгорела, огонь захватил большие участки кожи, однако мужчина этого уже не чувствовал. Лежа в неестественной позе, в луже крови,

он покорно позволял жестокому пламени лизать себя. Наталья поняла: ее бывший любовник и кормилец мертв. Его убийца Маркиза примостилась рядом, держа в руках огромный кухонный нож, она была без сознания.

Матерясь про себя, бомжиха схватила Анжелику за плечи и потащила к выходу, понимая, что Шатрову уже ничем не поможешь.

– Помогай, что смотришь! – крикнула она молодому, но уже с красным помятым лицом, парню. Тот осторожно взял девушку за ноги.

– Куда тащить?

– Неважно, придурок. Ей воздух нужен.

– Вызовите полицию и «Скорую»! – крикнула стоящая в толпе Алевтина. – Может, Антон еще жив.

– Живые так не выглядят, – пояснил ей соплеменник Федор. – Успокой лучше Наташку.

А Наталья металась между двумя неподвижными телами, небрежно положенными на кое-как расчищенной поляне, причитая:

– За что она его?

– Наркоманка, одно слово, – заметил старичок с всклокоченной бородой. – Видать, из-за денег повздорили.

Подруга Алевтины Клавдия тоже приняла живое участие в происходящем.

– А где Маркиза спички взяла? – поинтересовалась она. – И ножик такой огромный? Вы же не снабжали ее ими, когда отправляли к Шатрову?

Услышав это, Наталья остановилась с открытым ртом.

– А ведь верно, – кивнула она. – Может, Маркиза тут ни при чем?

– А может, и при чем, – вставил Федор. – Нож можно было взять на кухне, там же и спички.

Приехавшая «Скорая» констатировала смерть мужчины и отравление угарным газом у женщины. Пришедшую в себя Анжелику повезли сначала в больницу, а оттуда – в полицию.

Юрка Мамонтов, которому в жаркие августовские дни до смерти не хотелось вдыхать зловонные пары свалки, умоляюще посмотрел на Петю Прохорова:

– Ты видел эту убийцу? Говорил с ней?

Петя кивнул.

– Оформляй дело.

Прохоров скривился. Обычно Мамонтов не торопился с передачей дела в суд.

– Чего ты торопишься?

Юрка сморщил нос:

– А чего тянуть? Оружие в крови потерпевшего у нее было? Вот и улика.

Оперативник шумно вздохнул:

– Как-то слишком просто получается. На этой свалке и так ошивается много швали. Почему она?

– Да потому что при даме нашли оружие, дурачок!

Петя замахал руками:

– Подожди, подожди. Тут одна неувязочка получается. Да, нож в крови потерпевшего, причем его собственный, из кухни. Но на нем – одни отпечатки, только этой девчонки. Странно, а?

Мамонтов

усмехнулся:

– Почему?

– Да потому что его дом представлял собой проходной двор, и не далее как позавчера в нем пировала компашка в составе трех человек. Анжелики, или как ее там, на помойке еще и в помине не было. В холодильнике коттеджа валяются остатки копченой колбасы, порезанной явно этим ножичком.

Юрка поднял густые брови:

– Ну, помыл мужик посуду после гулянки.

– В том-то и дело, что нет, – Петя нервно зашагал по кабинету. – Грязные тарелки до сих пор в мойке. Что же, Шатров только нож и вымыл? Нелогично.

– Шатров этот был подшофе, – отозвался следователь. – Искать какую-либо логику в действиях пьяного человека – терять зря время. И вообще, на что ты намекаешь? Молодую наркоманку, по-твоему, подставили? Зачем?

– Этого я не знаю, – Прохоров наконец уселся на стул. – Но нутром чувствую: не она это сделала. На такую легко свалить: девка себя не помнит, еле ходит. А тут ей пришлось вонзить в любовника нож, причем перед этим отыскать его на кухне. Потом притащить из погреба канистру бензина, облить труп, поджечь и как ни в чем не бывало завалиться спать.

Юрка кивнул:

– Согласен. А если у нее с психикой не все в порядке?

– Тогда ее надо показать врачам.

Следователь зевнул:

– Ну хорошо. Вызову я наших экспертов. Иди и ни о чем не думай.

– Пока, Юра.

– До свидания.

Несмотря на обещания коллеги, Петя покидал его кабинет с тяжелым сердцем. Закрыв за оперативником дверь, Мамонтов подошел к телефону, намереваясь набрать номер судебного психиатра, но передумал. В отличие от молодого приятеля, ему нисколечко не было жаль подозреваемую. Наоборот, с признанием ее вины решалась еще одна проблема – раскрывалось дело.

– Черт с ней! – решил он в сердцах. – Посидеть в камере некоторым даже полезно. Потом разберемся, что к чему.

Южный берег Крыма.

Лагерь «Гардемарин». Лагерь «Лесной». Лагерь «Лагуна». Мидас

Директор ДОЛ «Гардемарин» Дмитрий Федорович Ступаков, худощавый мужчина лет пятидесяти, сидя за накрытым столом, готовился влить в себя очередной стакан водки. Его молодая жена Татьяна, бросив недовольный взгляд на початую бутылку, процедила сквозь зубы:

– Остановиться не хочешь? Если нагрянет Терлецкий…

Дмитрий Федорович усмехнулся:

– Не думаю, что он не знает о моей маленькой слабости. Кстати, Максим Петрович снисходительнее тебя.

Брови супруги поползли вверх:

– Почему?

– Если бы ты знала, что у нас делается… Если бы я мог тебе, дуре, довериться…

Татьяна презрительно фыркнула:

– Не старайся. Живя здесь, ничего не поймет только слепоглухонемой.

Ступаков вздрогнул: