Гипнотизер в МВД: иллюзия правды
Шрифт:
Шутка ли, оказывается, в Москве он успел обойти свыше двадцати государственных учреждений, прежде чем те подняли шум! Причем не какие-то шарашкины конторы, а министерства всесоюзного значения, а также их подведомственные предприятия, чьи директора ворочали миллионами рублей и держали в руках судьбы тысяч людей.
— Да, это я умею, — сказал он. — Будет что вспомнить, на старости лет.
Белокрылова, конечно же, не могла спокойно смотреть на это. Как я уже говорил, она и так вся испереживалась по поводу своего проигрыша. А теперь еще и уголовник какой-то будет хвастаться, как прищучил хвосты десяткам государственных ведомств.
— Посмотрим еще, доживешь ли ты до старости, прохиндей, — раздраженно сказала шефиня. — У тебя ущерба на тысячи рублей, хищение социалистической собственности, мошенничество в особо крупных, подлог документов, вдобавок… Надо будет, и покушение на основы социалистического строя припаяем. Не только против собственности, но и против порядка управления. Чтобы гарантированно зеленкой лоб намазали.
Но Вениаминов не испугался. Он был опытный сиделец, знал, что к чему.
— Ну-ну, не требушись, начальница, — примирительно сказал он со сладкой улыбкой. — Какие же здесь покушения на государственный строй? Нет, одни только хищения. Надо же умысел учитывать, подруга! А я только наказать ваших чиновников хотел. Хамы и невежды сплошь. Вот уж где настоящие преступники-то. Никакого почтения к инвалидам. Только на словах все, а на деле никакой помощи.
В конце он уже сорвался на крик. Я удивленно посмотрел на старика. Надо же, как его пробрало. Видимо, действительно натерпелся и намыкался, пока инвалидность оформлял.
Вот и решил тогда отомстить за унижения. Надо сказать, получилось у него неплохо. Совместил приятное с полезным.
Вскоре мы приехали к ГУВД и Терехов увел Вениаминова, а мы поднялись в кабинет. Когда поднимались по лестнице, Белокрылова по привычке пошла передо мной.
При этом ее форменное платье соблазнительно облегало аппетитные бедра девушки и я невольно обратил внимание на ее попочку. Между прочим, очень даже восхитительную попочку.
Ощутив мой взгляд и придя от этого в еще большее смятение, Белокрылова даже чуть было не споткнулась. Я подхватил ее за руку и помог сохранить равновесие. Да что такое с ней творится, как будто шестнадцатилетняя девчонка перед выпускным балом.
— Благодарю, Ян, — пролепетала Аня.
Я не мог поверить своим глазам. Надо же, оказывается, моя железная шефиня, гроза бандитов и убийц, на самом деле обычная стеснительная девушка. Полноте, да целовалась ли она? Может, она к тому же, еще и девственница?
Когда мы зашли в кабинет, там оказались Аксаков и Наварская. Лида, как обычно, печатала на машинке, но еще и что-то говорила Рему. Когда мы зашли, она как раз сказала:
— Да никогда в жизни шефиня не…
Увидела нас вместе и тут же замолчала. Только хлопала большими ясным глазами, не могла понять, как же так случилось.
Белокрылова не стала ничего спрашивать, а рассерженно отправилась в свой кабинет. Даже захлопнула дверь за собой, с силой, да так, что слетела штукатурка.
Я улыбнулся ребятам. Подошел к двери и постучался.
— Кто там? — тут же спросила Аня изнутри. — Я занята!
— Ну, я пришел за своим выигрышем, — заявил я через дверь. — Ты собираешься его отдавать?
Обернулся к коллегам и подмигнул. Лида показала большой палец и кивнула, а Аксаков сидел неподвижно с каменным лицом.
— Потом! — крикнула Белокрылова. — Я же говорю, я занята.
Я снова постучал.
— Э нет, Анна Николаевна, так не пойдет. Долг платежом красен. Отдавай прямо сейчас, ничего не желаю знать.
Белокрылова некоторое время молчала. Видимо, думала, как быть дальше. И ничего не решила, кроме как сказать:
— Заходи ко мне сюда.
Но я покачал головой и открыл дверь кабинета.
— Ну уж нет, шефиня. Народ требует зрелищ. Хлеба и зрелищ.
Когда дверь открылась, я увидел перед собой удивительное зрелище. Пунцовую от смущения Белокрылову, когда она подняла на меня лицо. Никогда не думал, что когда-нибудь узрею такое.
— Э-э, Аня, — сказал я, испытывая неловкость. Кажется, я и в самом деле зашел чересчур далеко. Так и до истерики несложно довести, если моя шефиня сильно стесняется. Если к тому же добавить ее дикую усталость, то понятно, что слишком тяжкое давление до добра не доведет. — Ладно, иди сюда, я тебя просто чмокну в щечку. Что ты так переживаешь, всего-то маленький поцелуй.
Я направился к столу, за которым сидела Белокрылова, планируя так и сделать, чмокнуть ее в щечку. Но тут девушка решительно поднялась, подошла ко мне, сверкая глазами, обхватила руками голову и сама поцеловала в губы. Причем поцелуй оказался далеко не дружеским.
Ого, это было чертовски приятно. Аня целовалась страстно и самозабвенно, и совсем не собиралась отпускать меня. Ну, раз уж тут пошла такая потеха, то почему я должен противиться желанию начальницы?
Как я уже говорил, Белокрылова весьма привлекательная девушка. И если бы не ее вечно каменное выражение лица, то она была бы самой желанной девушкой во всей ленинградской милиции, опережая даже Наварскую.
Но, в то же время, под ее жесткой внешностью, как я заметил еще в самую первую нашу встречу, таилась хрупкая и ранимая девочка. И вот теперь, как оказалось, эта девочка давно хотела вырваться наружу.
— Анна Николаевна, там пришел… — сзади появилась Наварская и тут же умолкла, пораженная открывшимся перед ней зрелищем.
Мы, наконец, оторваись друг от друга, и Аня смущенно отошла и к тому же еще отвернулась. Я едва перевел дыхание и сказал:
— Ого, это надо будет когда-нибудь повторить!
Белокрылова вспыхнула еще больше.
— Да ни за что на свете, — сказала она резко, приподняв руки к груди и обратилась к так и глазеющей на нас Наварской: — Что там случилось, Лида?
Если бы я не был специалистом по чтению мыслей, то очень огорчился бы ее категорическому отказу. Но, судя по блеску в глазах, носкам стоп, повернутым в мою сторону и общему положению тела, открытому для меня, Аня на самом деле сказала это больше для проформы. Будь я проклят, если это не так. Или я вообще уже не разбираюсь в женщинах?