Гипноз XXI века
Шрифт:
Хороший сигналинг — это легкое, едва заметное движение, которое появляется спустя некоторое время после сделанного внушения. Но может возникать и спонтанно. И нужно очень внимательно наблюдать за пациентом, чтобы ни в коем случае не пропустить спонтанный сигналинг. Его появление указывает на то, что в психике пациента происходит что-то очень важное. Что-то, о чем ни терапевт, ни сам пациент не знают, — происходит переструктурирование психики. И бессознательное сигнализирует нам об этом. В этот момент достаточно сделать ратификацию. Вспомните, когда вы были маленькими, ваши родители, наблюдая за тем, как вы работаете, поощряли вас своим поведением, словами или поступками, например, делали что-то приятное для вас. Это позволяло вам расти, развивать вашу личность, обретать уверенность в себе и т.д. То же самое происходит и с пациентом на сеансе. Надо позволить ему вырасти. Вначале, когда пациенты только обращаются к нам
Маленькое упражнение. Разделитесь на пары или тройки. Вы начнете сопровождение, не зная о том, где находится ваш коллега. Потом вы разбудите его и скажете ему о том, где, по вашему мнению, он находился. И посмотрите, правильным ли было ваше предположение.
Было для кого-либо из вас это упражнение легче, чем любое другое? Да? Я люблю эту технику, систематически ее использую и считаю более легкой, чем известные мне другие техники. Обычно я использую ее в работе с пациентами, прежде никогда не лечившимися гипнозом. Это упражнение предоставляет пациенту возможность выбрать именно то воспоминание, которое он хочет, и не говорить терапевту о нем. Иными словами, свобода пациента не ограничивается. И вы видели это в работе с Наташей. У нее было два воспоминания. Я предложил ей рассказать о втором, а она выбрала первое. И у нее, конечно, были на то свои веские причины. Эти причины связаны с тем, что у нас большая группа и ей трудно говорить о чем-то при всех. Меня-то интересовало как раз второе воспоминание, но я не стал настаивать. Я уважаю пациента. Но если бы Наташа была в моем кабинете, она с легкостью рассказала бы и о втором воспоминании.
Что интересного в этом упражнении? Поиск первого воспоминания сам по себе позволяет обрести определенный уровень транса. И первое воспоминание, которое Наташа нашла, оказалось важным уже потому, что таким образом была сделана подготовительная работа и, возможно, поэтому всплыло воспоминание из далекого детства. Надо сказать, что когда я искал второе воспоминание, Наташа была в несколько более глубоком состоянии транса. Теперь я уже не знаю, следует ли говорить о более или менее глубоком уровне транса. Но очевидно, что она была в другом состоянии транса, более близком к бессознательному, чем к сознанию. И второе воспоминание, которое находится в это время, является более значительным не только для нас, психотерапевтов, но и для пациента тоже. Потому что оно ближе к сути бессознательного.
Вопрос участника: Если клиент вошел в состояние транса, а сигналинг не появляется, что должен делать терапевт?
Жан: Действительно, Наташа была великолепным испытуемым. У нее сигналинг был практически везде: на уровне головы, пальцы ее рук двигались бессознательно… С ней было легко работать. Моя задача состояла лишь в том, чтобы выбрать между головой и руками. Поскольку я человек застенчивый, я выбрал руки, что избавляло меня от необходимости смотреть на ее лицо. Но она могла бы и не кивать головой. Она могла бы и не двигать руками. Иногда встречаются такие пациенты. И отвечая на вопрос, всегда ли есть у пациентов сигналинг, я должен еще раз сказать, что когда пациент входит в транс, на него нужно смотреть. На самом деле наилучшим сигналингом у Наташи были ее глаза. Не ресницы, нет, хотя вы знаете, что в состоянии транса ресницы часто дрожат. Действительно, ее ресницы временами дрожали — в некоторые моменты, которые, видимо, совпадали с чем-то важным, что происходило с Наташей, особенно во втором воспоминании. В первом же воспоминании были отчетливо видны движения глазных яблок, которые часто соответствовали моим внушениям. Поэтому я внимательно наблюдал за ней, несмотря на свою застенчивость, и видел эти бессознательные и очень характерные движения глаз, которые и являются минимальными признаками транса. Мы остановимся на них позднее. И в такие моменты я обычно делал ратификацию. Но если бы даже она не двигала руками или головой, я мог бы отследить другие признаки: изменение дыхания, сглатывание, легкие, едва заметные мышечные движения, которые, как правило, появляются в трансах. Поэтому просто нужно быть очень внимательным. Пока наше правое полушарие готовит метафору, левое полушарие должно наблюдать за пациентом, чтобы помочь ему работать в трансе.
Вопрос участника: Мой вопрос как бы вытекает из первого. У клиента есть определенный сигналинг. И этот сигналинг исчезает, когда клиент сталкивается с проблемой, которая для него сложна. Следует ли при этом обращать внимание на другие сигналы?
Жан: Очень интересный вопрос. Если это и важно, то только в связи с проблемой возникновения абреакции. Если она возникает, —
Это было в Париже, на одном из ежегодных конгрессов, где я проводил демонстрацию. На мой вопрос: «Кто хочет принять участие в демонстрации?» — две женщины подняли пальцы одновременно. Поэтому я пригласил обеих. Одну звали Фредерика, а другую — Франсуаза, что означает настоящая француженка. Я сел напротив женщин, сделал простое наведение и начал рассказывать им метафорическую историю. В ней говорилось о стране, где есть две горы — западная и восточная. Рассказывая, я внимательно наблюдал за обеими женщинами и заметил, что как только начал говорить о горах, Фредерика заплакала. Тогда я сказал Франсуазе следующее: «Пусть Ваш разум продолжает блуждать, и пока я буду заниматься Фредерикой, не слушайте то, что я говорю». Потом я задал Фредерике несколько вопросов, чтобы удостовериться, что ей хорошо. Я спросил ее, хочет ли она продолжать транс, и повторил это несколько раз, то есть настаивал до тех пор, пока она почти полностью не проснулась и не сказала мне своим левым полушарием: «Да, я хочу продолжать». Тогда я позволил ей продолжать. Все прошло благополучно.
В конце сеанса Фредерика объяснила мне причину слез. Она румынка по происхождению, но уже 30 лет живет во Франции. И когда я заговорил о восточной горе, она вспомнила о своем детстве и заплакала. Но это были слезы радости. Однако я этого не знал. Я заметил, что «сигналы», которые она посылает мне, отличаются от тех, что бывают в норме. И потому я решил остановиться и задать вопросы, чтобы узнать хотя бы приблизительно, чему эти сигналы соответствуют. И лишь когда убедился, что все в порядке, я продолжил работу. Итак, если вы видите модификацию сигналингов, в том числе их исчезновение, вы выводите клиента из транса, так, как я это сделал. Вы говорите с ним. И это не потерянное время, даже если на самом деле ничего серьезного не было. Вы продолжите сеанс, и через три секунды клиент опять окажется там, где был. И произойдет это еще быстрее, чем прежде. Потому что теперь он знает, что вы хороший терапевт и не причините ему вреда, что с вами он в безопасности. И он будет вам доверять еще больше, а терапевтическая работа будет продуктивнее.
Как правильно прервать транс, если есть признаки изменения сигналинга? Что надо сделать потом, чтобы вновь ввести его в транс, когда ответ на вопрос, что происходит с пациентом, получен?
Нужно сказать пациенту, что если он согласен, ты его выведешь из транса. Или можно сказать, что на несколько секунд мы изменим то состояние, в котором он находится. Другими словами, его нужно проинформировать о том, что направление работы изменяется. Иначе мы можем застать его врасплох. Я и другие люди, присутствовавшие на демонстрации, видели, что Фредерика заплакала. Но я не уверен, что она сама осознавала, что плачет. Часть пациента, его бессознательное, может все еще продолжать работу. И эта часть может удивиться тому, что сеанс вдруг ни с того ни с сего прерывается. То есть практически следует сделать то же самое, что я делал с Наташей. Правда, я делал это по другой причине. Я сказал, что она может оставаться в том состоянии, в котором находится, даже может оставить глаза закрытыми, но пробудит мышцы языка.
В случае с Наташей я прервал транс для того, чтобы дать ей возможность рассказать мне о своем воспоминании. Но если у человека возникает абреакция, я делаю это для того, чтобы он мог вербализовать те переживания, которые испытывает. Она могла бы сказать мне, что плохо себя чувствует, или сообщить о чем-то другом, что ее беспокоит. И тогда у меня было бы две возможности. Я мог бы поговорить с ней об этом в состоянии полутранса. И тогда я расспросил бы ее, хочет ли она продолжить работу. И если она мне позволяет, я опять ввожу ее в транс. Это то, что я делал раньше. Теперь я так больше не делаю. Я работаю так, как с Фредерикой. Я не оставляю ее в состоянии полутранса. При этом я исхожу из того, что в состоянии полутранса пациент на самом деле не может принимать решения. Он в некоторой мере находится под влиянием психотерапевта. И в то время как он высказывает желание продолжить работу, часть его заблокирована.
Я вывожу пациента на сознательный уровень, чтобы получить его сознательное согласие. И если я получаю утвердительный ответ, тогда, чтобы вернуться к работе, я говорю: «Ну что ж, если хотите, мы вновь начнем. Вы готовы? Ну что ж, давайте… Обретите вновь те ощущения, которые были у вас перед этим. И когда вы обретете эти ощущения, вы мне дадите об этом знать». Жду первого сигналинга, делаю ратификацию, то есть продолжаю работу как обычно.
Вопрос: У меня один вопрос о предложении, оно звучало приблизительно так: «Будет звучать музыка, которую ты слышишь впервые». Меня это немножко озадачило. Поверьте, я не был в трансе.