Гипноз
Шрифт:
Солнце было в зените, начинала ощущаться сильная жара. Ветра совсем не было, и только лесные тени немного спасали от палящего солнца. Лес начинал редеть, теперь можно было просматривать большие площади. Появлялись полянки, залитые солнцем и красными пятнами ягод. Здесь можно было подзаправиться, немного утолить жажду и отдохнуть. Но комары не позволяли привалу длиться долго. Приходилось снова искать узкую тропинку и продолжать свой путь в неизвестность. По дороге стали появляться искусственные водоемы, заполненные стоячей водой, пахнущей ряской и гнилью. В этих местах комаров сменяли слепни, атакующие новую жертву яростно
Мужчина не вел счет времени. Во-первых, это было бесполезно, во-вторых, такая мысль не тревожила его совсем. Тем не менее прошло уже восемь часов с момента пробуждения, и чувство усталости стало беспокоить молодого путешественника. Глаза пристальней искали конец леса. Тропка уже несколько раз обрывалась, и ее поиск отнимал и без того растраченные силы. Приближался момент, когда желание лечь и забыться вот-вот победит желание выбраться. Но, на счастье путника, тропа оборвалась поблизости от широкой грунтовой дороги.
Это был новый опыт в жизни человека, который увидел, что в этом мире существуют и другие пути сообщения для передвижения – более широкие и более каменистые. Теперь перед ним стоял сложный выбор – в какую сторону идти: направо или налево. Будучи правшой, он интуитивно выбрал правую сторону.
По прямой и ровной грунтовке идти было одно удовольствие. Непроходимая глушь леса тянулась по обе стороны. Приставучие насекомые-вампиры, почувствовав второе дыхание своей жертвы, отстали, понимая свою беспомощность перед человеком, который вкусил надежду близкого конца своего путешествия.
Примерно через час лесной массив закончился. Теперь его путь лежал среди торфяных болот, запах которых растревожил неопытное обоняние скитальца. Счастье выхода из чащи на открытое пространство было недолгим. Палящее солнце и грунт, ставший сплошной пылью, превратили путешествие в новое испытание, в новую борьбу с усилившейся жаждой и нахлынувшей усталостью. Хотелось обратно, в тень деревьев, к полянам земляники и пению птиц. Но путь следования скучно и монотонно тянулся дальше. Вдали стали появляться редкие ветхие деревянные строения, возведенные прямо на болотах.
Вскоре по левой стороне дороги возник дачный поселок с явными признаками жизни. Но это обстоятельство нисколько не взволновало идущего на автомате мужчину, чьи модные фирменные черные брюки теперь напоминали пылесборник. Взгляд его, устремленный только вперед, был пустым и безжизненным. Душевный вакуум, полное отсутствие какой-либо светлой мысли в голове, усталость и желание пить – это все, что на данный момент чувствовало это тело. Да, именно тело – другим словом назвать человека было нельзя.
В одном из крайних домов он угловым зрением заметил пожилую женщину, переливавшую воду из большого ведра в более мелкие емкости. Манящий звук льющейся живительной влаги заставил бедолагу свернуть с проторенной пыльной грунтовки. Перескочив одним махом через широкую канаву, разделяющую проселок с деревушкой, он в несколько шагов достиг калитки и без стука и разрешения вошел на территорию шестисоточного дачного угодья. Бабушка сразу заметила незваного гостя и, как будто прочитав в его глазах единственную просьбу, протянула без слов одну из банок с холодной родниковой водой.
За свою длинную и непростую жизнь она еще никогда не видела, что можно с такой жадностью пить обычную колодезную воду. Дав парню опустошить залпом двухлитровый сосуд, она нарушила тишину вопросом:
– Ты откуда такой пришел?
– Оттуда! – повернув голову в сторону болот, обозначил гость. – А где я? – Вопрос возник словно из ниоткуда и был обращен не к доброй старушке, а так, в никуда.
– Шатурский район, дачный поселок «Садовод». А как ты здесь?..
– Не знаю… А откуда я пришел?
– Там, – показывая в сторону, откуда появился странный человек, – Владимирская область. А тебе куда надо-то?
– А я не знаю … – отрешенно ответил он. – А куда мне надо?
– Тебе, наверное, в милицию, милок, нужно. А куда ж еще тебе?
– А где это?
– Милиция? Пойдешь дальше по дороге прямо и прямо, пока не упрешься в асфальтовую. Повернешь налево. А там до Шатуры километра три. Ну, а в городе спросишь у кого-нибудь. Иди, сынок, иди! Тебе там помогут.
С этими словами она перекрестила гостя, и еще долго стояла, и смотрела вдаль уходящему странному человеку, который обреченно шел навстречу неизвестности.
Шатура – небольшой районный центр в двух сотнях километров от столицы – печально известна всем москвичам. Каждое лето, когда улицы Москвы заволакивает дымовая завеса, жители обреченно вздыхают, пытаются взять отпуск и поскорее покинуть задымленный город: «Шатура опять горит!» Многие начальники входят в положение астматиков и аллергиков и выписывают им внеплановые каникулы, понимая, что если горят подземные торфяники, то одним днем это не закончится. Еще тяжелее приходится самим жителям районного центра. Бывает, огонь вырывается из-под земли и пожирает не только поля, но и дачные поселки, подбирается вплотную к городу, угрожая тысячам ни в чем не повинных людей. Во времена СССР с торфяными пожарами на востоке Московской области научились бороться и финансировали специальные службы по предупреждению пожаров. Но Союз развалился, и всем стало не до проблем небольшого города с населением в тридцать семь тысяч человек. На них махнули рукой и забыли. Впрочем, про Шатуру не забыли обычные грибники. Несмотря на опасность, это место всегда славилось своими белыми, подберезовиками и лисичками. По утрам на Казанском вокзале сотни сонных людей с корзинами грузились в электрички, идущие в те края. А в голодные постперестроечные годы их были даже не сотни, а тысячи. Оставшиеся без работы кандидаты и доктора наук вспоминали свое детство, проведенное у бабушки в деревне, надевали резиновые сапоги, брали рюкзаки и ведра и спешили на все те же первые электрички. А ближе к вечеру, намотав не один десяток километров по болотам, возвращались в Москву и, потупив глаза, вставали с кучками добытых грибов у переходов и выходов из станций метро.
Пыльная дорога расширилась до шоссе, и на ней отчетливо стали видны следы когда-то проезжавших автотранспортных средств. Цивилизация накрывала постепенно, по мере углубления в поселок. Люди встречались чаще, изредка проезжали старенькие машинки, вдали показался поселковый магазин. От него дорога ушла резко вправо, а прямо вела хорошо утрамбованная народная тропа к остановке автобуса.
Все выдавало середину буднего дня – малочисленность прохожих на дорожках дачно-строительного кооператива «Садовод», полупустая остановка городского транспорта. И только стайка мальчишек на озере, прыгающих в воду с моста, смогла отвлечь усталого путника от новой полученной цели.