Гипоксия
Шрифт:
— Почему?
— Седьмой день недели. На улице много Адептов.
— Не ссы, прорвёмся. Нам с тобой помощь Оксила для этого не нужна. Верно?
— Время в бездну! Сколько раз я уже пожалел, что послушал тебя, Нолан?
— Искусство требует жертв.
— Это что ещё значит?
— Не бери в голову.
Навык заключение сделок успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 7 %. Текущий прогресс — 50 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Вышли мы через два часа, когда Оно чуть накренилось и отбросило прямоугольные
Кас был тем ещё бунтарём. Другой не согласился бы пойти за стену в поисках кристаллов. Он знал, что значит быть невидимым, и отлично знал все скрытые ходы в Перевальном.
От дома Астры мы ушли резко к восточной стене. Тропинками, которые время от времени становилось уже, чем ширина плеч, протискивались через контейнеры. Плечо, кстати, всё ещё болело. Особенно когда приходилось тереться о ржавый профиль.
Грязь, запах вонючей стряпни, топот босых ног, пыль.
Чем ближе мы подходили к Восточной стене, тем больше Перевальный превращался в гетто. Там я увидел проржавевшие до дыр контейнеры, в которых ютились почти прозрачные бомжи. Бегали крысы. От одного их вида браслет подсветился красным. Белёсая, почти прозрачная кожа, розовая стека вен и артерий. Как и тот пёс за стеной. Всё на Окслессе эволюционировало, чтобы выжить.
По пути нам встретилась парочка попрошаек, которые хватали нас за руки и просили самую малую крошку. А когда мы остановились, чтобы пропустить патруль адептов, я увидел в жестяной бочке человеческие кости.
Потом мы вышли к стене.
Семиметровое каменное сооружение напоминало чудо света. Массивная и неподвижная стена, но вместе с тем, украшенная природой. Метров на двести в длину западная стена была увешана фиолетовыми растениями. Они напоминали переплетение лазы и виноградника. И росли так густо, что за тёмно-фиолетовой массой стену было почти не разглядеть. Если бы я не знал, что это стена, и оказался здесь ночью, подумал бы, что передо мной оказался какой-то сказочный вход в фиолетовые джунгли. Голубой свет Оно и низкое содержание кислорода в атмосфере делали жизнь на Окслессе другой.
— Сады Семирамиды, — пробормотал я.
— Опять своё говно про эфиров читал?
— Забыли.
— Ну тогда жги камни, Нолан!
От живой стены мы прошли дальше и наткнулись на скопление мужиков. Шесть человек. Их одежда отличалась от привычной одежды жителей Перевального. Местные носили либо комбинезоны, напоминающие спецодежду, либо подобие гражданки. Эти — в расцветках хаки. Кепки с короткими козырьками, ботинки. Почти все широкие в плечах, обвешанные поясами с патронниками.
— Военные?
— База сёрчей, — Кас схватил меня за руку и потащил дальше. — Пошли!
— Долго ещё?
— Через пять минут будем на месте.
Базу сёрчей мы обошли кругом, снова углубляясь в город. Прошли мимо ржавых тележек с колёсами, как у поездов, а затем заскочили в небольшой квартал составленных в два яруса контейнеров с общим двором в середине. Два парня и девчонка бросали мяч в подвешенное на стене кольцо. Три женщины возились с одеждой, разместившись на лавочке в тени навеса.
Обычный день. Я заметил лишь одного мужчину. Остальные
Спокойная деревенская жизнь вдруг закончилась.
С обеих сторон сквозного квартала появились люди в рясах. Жители замолчали. По коробке поползли перешёптывания. На лицах появился страх. Люди начали нажимать кнопки на браслетах, чтобы проверить уровни расходов. Кас схватил меня за шиворот и оттащил к наваленным доскам, за которыми мы спрятались.
И зрелище передо мной предстало поистине мерзкое. Трое адептов перекрыли проход с юга, ещё трое — с севера. Все они были широкими в плечах и довольно крепкими. Ходили с прямой осанкой и были стрижены налысо.
Раньше мне приходилось видеть адептов только издалека. Но теперь они были совсем рядом. И то, как местные реагировали, говорило о многом. Религиозные фанатики, не иначе. Белые штаны и оверсайз рубашки из плотной ткани. Окажись они на космическом корабле, я бы принял их за механиков реакторной части. Механики и инженеры расхаживают там в белоснежной одежде, но при этом довольно плотной. Эти выглядели так же. На груди у каждого был рисунок двух параллельных бирюзовых волн. Образ накрахмаленной чистоты слишком уж чуждо смотрелся на фоне беззаботной деревеньки, зажатой парой десятков контейнеров.
Теперь понятно, каким образом Преподобный привлекает людей к своей вере.
При виде адептов с хмурыми лицами и сжатыми кулаками дети бросили мяч и послушно сели. У всех в глазах читался страх. Вера, навязанная силой. Я вспомнил молитву Астры за столом. Она делала это по своей воле? Или боялась, что я настучу Преподобному? Нет. Выглядела слишком уж настоящей в тот момент. Значит, были и те, кто верил в проповеди Преподобного. А, может быть, верили вообще все. Просто вера подкреплялась широкоплечим амбалами с поведением киборгов, запрограммированных исполнять волю Оксила.
— Если они тебя увидят — ты труп.
Это я и без подсказок Каса понимал. Высовываться нельзя. Смотреть на происходящее и оставаться безучастным — то ещё испытание.
— Проверка браслетов! — крикнул один из адептов.
Адепты проверяли всех подряд. Брали за руки и смотрели браслеты. Тем, у кого находили небольшие превышения, приказывали вставать на колени и просить прощения у Оксила за чревоугодие. Некоторых провинившихся хлестали по лицу какой-то тряпкой, после чего на коже оставались пятна, как от зелёнки.
Браслет устанавливал норму для потребления каждого отдельного человека. Адепты на глаз определяли — слишком ли часто люди превышали нормальный уровень потребления и решали — грешны приспешники Оксила или нет.
Страх быстро сменялся шумом и прежними разговорами. Пройдя проверку, и не важно поставили тебя на колени или испачкали зелёнкой, люди вздыхали и с облегчением возвращались к своим делам. Некоторые даже благодарили адептов, возносили почести Оксилу.
Очередь дошла до беременной девушки. Как и почти всех, её признали грешной. Адепт приказал становиться на колени и просить прощение.