Гипоксия
Шрифт:
— Конечно. Адепты мечтают вскрыть мою черепную коробку. И по этому поводу я согласен на любое задание. Самое опасное, самоубийственное и так далее. Хотите, прямо сейчас отправлюсь на поиски камней? Только снарягу дайте. Я готов.
Грудный покопался в ящике стола, достал сигариллу. Следом он взял специальный приборчик. Полая штукенция с толстым дном походила на напёрсток. В центре у неё была сквозная дырка, а сбоку — кнопка.
Командир сунул сигариллу в рот, накрутил на другой конец напёрсток и нажал кнопку. Дно накалилось, затрещал табак. Грудный затянулся и выпустил дым. Слишком маленькую, почти
Любые манипуляции с огнём на Окслессе — тот ещё геморрой. И по сути, бессмысленны. Огню нужен окислитель, которым обычно является кислород. Но здесь кислорода в атмосфере мало. Поэтому открытого огня не существовало.
Курение выглядело как какое-то дрочево. Каждый раз Грудный затягивался в полную грудь, выдувал бледное облачко, затем двигал напёрсток-зажигалку и повторял процедуру.
— Ты стал смелее, Нолан. Это похвально. Вот только это не делает тебя сёрчем. Или ты думаешь, что твоя готовность сдохнуть за стеной должна привести меня в восторг? Знаешь, почему сёрчей уважают? Потому что здесь служат настоящие мужчины. Мы не принимаем кого попало. Это ты сейчас такой смелый. Готов отдать жизнь во имя доставки камней. Но я видел по-настоящему крутых мужиков, которые мочили штаны, оказавшись в пустоши, когда неподалёку ползал червь. — Грудный развёл руками. — Почему я должен сделать тебе исключение?
— Ну-у-у… как минимум я дал пиздюл*й одному из ваших настоящих мужиков.
— Это какому?
— Да, вот этому!
В окне слева от Грудного торчала морда Сафира. Жалобными глазами, словно щенок просящий молока, он смотрел на начальника. Под носом виднелась кровавая корка. Приоткрытый рот, распухшая губа, чёрный провал вместо двух передних зубов.
Грудный покачал головой. Жестом приказал Сафиру отвалить от окна. Стакан с выпивкой пополнился. Я уловил приятные спиртовые нотки. Это был настоящий напиток, а не то мерзкое пойло, которое я споил инженеру Линару. У сёрчей деньги водились.
Осушив половину стакана, Грудный занюхал своим кулаком:
— Нолан, Нолан, Нолан… Нолан Одинов. Мальчишка из пустошей, — он встал и навис надо мной. — Что с тобой случилось? Как тебе вообще хватило мозгов прийти ко мне? Разве ты не помнишь, что это я отказался вас принимать? Именно я сказал на совете, что мы должны выкинуть тебя за стену. Прошло десять лет. Ты всё забыл?
Командир прошёлся. Несколько его людей собрались у входа и ждали приказа. Грудный закрыл дверь в свой кабинет.
— И я следил за тобой. Долго. Лет пять после твоего появления. Слишком уж сказочно звучит твоя история. История великой жертвы и спасения. Достойная Оксила, — Грудный скорчил злобную морду. — Оксила и всех этих проповедных мудаков. Я ещё тогда понял, что сказку вы придумали именно для них. Родились в деревушке к северу от Звёздного озера и жили там, пока на вас не напали жалы. Обезумевшие от голода, они высосали каждого в вашей деревне, и лишь немногим удалось сбежать. Так?
Над историей своего появления в Перевальном я не задумывался. Думал, что родился здесь. А то, что не было родителей, считал лишь отличным бонусом. Не хватало мне ещё проблемы отцов и детей Нолана решать.
Но история заиграла новыми красками. Я не спешил перебивать командира.
— Мать провела тебя по пустоши шестьдесят километров. По пути вам не встретился ни один пёс. Ни один червь. И сколько вы шли? Шесть-семь дней? Сколько камней у вас с собой было? Преподобный купился на вашу историю. Мать отдала тебе все свои камни, чтобы ты протянул ещё несколько часов. И ты сумел добраться до Перевального. Её тело мы, конечно же, не нашли. Твари пустоши быстро подчищают землю.
Грудный снова наполнил стакан.
— Отличная история. Зашла Преподобному настолько хорошо, что он нарушил свои же правила. Принял человека из-за стены. Ты был первым, для кого он сделал исключение. Взял тебя и нарёк фамилией одинокого мальчишки из пустошей — Одинов.
— Значит, по-вашему, всё было иначе?
— Скорее всего, ты не помнишь. Но мы с тобой разговаривали. Ты был ещё слишком мал и очень напуган. Почти голый оборванец с босыми ногами. Всё, что у тебя было — мешок с остатками камней. Ты сказал, что мешок был полон, когда вы вышли. И тогда ты не врал. Но я не поленился и посчитал, сколько примерно понадобилось бы вам камней, чтобы добраться от Звёздного озера до Перевального. Примерно два мешка. И это с учётом умеренного расхода. Добиться которого в пустоши редко удаётся даже мне. И возникает логичный вопрос? Как же вы добрались с одним мешком? Твоя мать шла без кислорода? Может быть, она стала эфиром и научилась жить за счёт кислорода в воздухе? А?
— Может быть, — я пожал плечами.
— Ну, конечно, — Грудный снова выпил. — Научилась жить без кислорода и пёрла тебя через грёбаную пустошь шестьдесят километров, чтобы сдохнуть в трёх часах ходьбы от Перевального. Дала тебе жизнь, а сама умерла. Как же блять, удобно. Особенно чтобы поддержать легенду недалёких монахов про эфиров.
Я пожал плечами, бросил быстрый взгляд на браслет:
Уровень потребления кислорода — 100 % от нормы.
Остаток кислорода при умеренном потреблении — 133 часа.
Похоже, Грудный не спешил принимать моё предложение. История Нолана показалась интересной. Но точно мистифицированной. Тут я с Грудным и не спорил. Про эфиров я слышал уже не в первый раз. Человек не может выжить без кислорода, пока не доказано обратное. Ну а про способности к исцелению, суперсиле — это уже вообще сказки уровня Санта-Клаус.
Старый Нолан думал иначе. Кас говорил об этом. Нолан практиковал воздержание на сухую. Читал про эфиров и мечтал стать одним из них. Что бы ни случилось с его матерью во время путешествия по пустоши, на Нолане это оставило отпечаток. Парнишка искал утешение в сказках о суперлюдях.
Ну да ладно.
Хорошо что решение принимал Преподобный, а не Грудный. Если бы тогда у руля стоял командир сёрчей, то Нолана вышвырнули бы за забор. И маленькие пёсики со светящимися мордами отведали бы его кровушки.
Ладно. Грудный меня сольёт. Придётся снова бежать. Сколько адептов собралось на улице? Окружили ли они базу? Как долго они будут стучать? И что случится, когда сюда заявится, например, шрамированный монстр с железной перчаткой? Остановит ли его закрытая дверь?
— Но как мы добрались до Перевального?