Гиппопотам
Шрифт:
3. Стало быть, руки Дэвида передают некую энергию, отличную от тепловой.
4. По моим понятиям, электричество, магнетизм и гравитация суть единственные существующие во вселенной физические поля. Молекулу, атом, или как их там называют, никакой другой силой сдвинуть с места невозможно. Нет, существует, конечно, и пара других сил, однако лишь на бумаге.
5. Единственная достойная рассмотрения сила, как я всегда считал, – это творческая сила человека, – скажем, способность написать стихотворение или восстановить справедливость.
6. Существует, однако, и такая вещь, как сила внушения. Один человек может загипнотизировать или в чем-то убедить другого. У нас имеется вера, имеется Гитлер, имеется реклама. Но вера исцеляющая! Ой, бросьте. Боль может быть иллюзией разума, но опухоли и закупоренные артерии – никак нет. А кроме того, есть же еще коновал и, судя по всему, врачи Джейн.
7. Если все это правда, если Дэвид способен изменять молекулярную структуру, – а именно это мы и обсуждаем, – тогда мир должен узнать о его способностях.
8. Я крестный отец Дэвида. Как я отношусь к нравственной стороне того, что (а) ему станут перемывать кости во всех газетах, (б) его будут рвать на куски ученые и фанатики, норовящие либо доказать, что он мошенник, либо раздуть его дар до небес?
9. Что значит «дар»? Дар – это такая вещь, которая подразумевает наличие дарителя. Почему Бог должен тратить время на то, чтобы наделять кого-то силой целителя? И как тогда быть со свободой воли и обязанностью человека управляться со своей жизнью без неуместного вмешательства со стороны Творца? А как насчет миллионов людей, которые умирают ежегодно, не получая шанса быть исцеленными Дэвидом? Насчет истощенных африканских детей? Паралитиков в Перу? Прокаженных в Пакистане? Слепых в Словакии и глухих в Голландии? Бессмысленно, бессмысленно и абсолютно бессмысленно. Даже наш неумелый и недоброжелательный Бог не может быть настолько жестоким, чтобы дать детям своим всего лишь горстку целителей на четыре миллиарда человек.
10. И если Бог дал нам целителя, он уж наверное позаботился бы, чтобы избранник его не просто исцелял людей. Нам проповедуют, что рука об руку с подобным даром идут аскетичность, спасение души, адское пламя или еще какая дерьмо-вая труха. Между тем Дэвид только и умеет, что произносить придурковатые тирады, полные заимствованной у «зеленых» сентиментальной херни, да нести бессвязную пантеистическую чушь насчет Природы и Чистоты.
11. С другой стороны. Музыкальность – это дар. Умение писать картины – дар. Даже способность сочинять стихи, и она тоже дар. Существует достаточно более чем осязаемых талантов и харизм, улучшающих участь человеческую на земле, – так почему бы не добавить к ним и талант целительства? Вполне может быть, что податель его – это не Бог, а генетика и эволюция. В конце концов, существуют же доказательства того, что способности у Дэвида врожденные и даже наследственные – совсем как одаренность многих музыкантов.
12. Но. Но, но, но. Чтобы стать великим музыкантом, одного дара мало. Ты еще должен жить средь людей, страдать и понимать их. И прежде всего, ты должен ТРУДИТЬСЯ. Ни одно из когда-либо виденных мной и обладающих хоть какой-то ценностью человеческих достижений не далось без труда.
13. Да? А почему ты, Тед, так противишься всему этому? В чем твоя-то проблема? У тебя же перед глазами очевидные свидетельства, признай.
14. Свидетельства, да еще и перед глазами? А что я, собственно говоря, видел?
15. Да ну, брось. Ладно, не видел, так слышал.
16. Ага, слухи.
17. Для тебя и существование Мексики тоже «слухи». Ты и вправду сомневаешься в нем?
18. Хорошо. Хорошо. Тем не менее остается еще проблема Дэвида. Я принес клятву над его крестильной купелью. Его отец, мой друг, просит, чтобы я наставил его. Впервые в жизни он не знает, что ему делать. А я могу помочь.
19. Это верно, помочь ты можешь. Ты можешь…
Пришлось прерваться. Ко мне приближались чьи-то голоса. Двое, с головой ушедшие в разговор. Они остановились под открытым окном виллы, дальним, выходящим на озеро.
– Вот, по-моему, достаточно тихое место. – Голос Макса Клиффорда.
– Очень тихое. – Голос Дэвида.
Я застыл, разинув рот, как ребенок, услышавший команду «замри». Оттуда, где я сидел, до них было всего несколько ярдов, и малейший шорох внутри летнего домика они различили бы с такой же ясностью, с какой я различал их разговор.
– Ну так вот. Перейду прямо к делу, Дэвид. Я сегодня утром видел Оливера.
Молчание.
– Он не сказал, что произошло, но что-то произошло, это ясно. Что-то, схожее с удивительным выздоровлением твоей кузины Джейн, свидетелями которого мы с Мери были около года назад.
– Это верно. У Оливера теперь здоровое сердце. Клиффорд восхищенно хохотнул.
– Поразительно. Совершенно поразительно.
– Нет, вы знаете, ничего поразительного тут нет. Во всяком случае, для меня.
– Я так полагаю, эти твои действия что-то у тебя отнимают.
– Да. Если честно, кое-что они у меня отнимают.
– Я просто… Знаешь, я как-то нелепо себя чувствую, обращаясь к тебе с подобной просьбой. Я же понимаю, это не то что одолжить книгу или попросить кого-то посидеть вечерок с ребенком.
– Вы можете просить меня о чем угодно, Макс.
– Моя дочь, Клара, она… с ней не все ладно.
– Я уверен, что смогу помочь ей, Макс.
– Она не то чтобы больна, она, как бы это сказать, со странностями. Такая нескладная, неуклюжая и…
– И несчастная.
– С ней бывает очень трудно на людях. Все смотрят на нее, понимаешь? Косоглазие, торчащие зубы и сами-то по себе достаточно плохи. Но она не прилагает совершенно никаких усилий к тому, чтобы выглядеть грациозной или…
– Да, я понимаю. Я буду очень рад увидеться с ней и сделать что смогу.
– Я не знаю точно, в чем состоит твой метод. Может быть, мы с Мери в состоянии чем-то тебе помочь?
– Ну, тут дело вот в чем, Макс. Вы должны доверять мне, понимаете? Я предпочел бы, чтобы вы при нашей с ней встрече не присутствовали.
– Конечно, конечно. Как скажешь. Но тебе хватит сил? Я к тому, что с виду ты мальчик не очень крепкий. Мы не хотим, чтобы ты переутомился.
– На самом-то деле я довольно сильный. Мой дух восстанавливается очень быстро. Если я его не расходую.