Гипсовый трубач, или конец фильма
Шрифт:
– Я не знал… я просто так…
– М-да, русским писателям интуиция заменяет любопытство.
Те м временем странный матч продолжался. Особенно выделялся в игре нападающий под номером «7» из команды «желтых». Он носился по полю с необычайной скоростью, оказывался то там, то здесь, перехватывал, обводил, уходил от погони, финтил и несколько раз очень удачно подкатывал мяч точно под правую ногу «первачу», за что получал благосклонные кивки.
– Наш-то лучше всех! – тихо заметил режиссер.
– Это Мохнач? – уточнил Кокотов.
– Да, наш Вова.
– А кто он?
– Потом. Они же его сейчас убьют!
– Кого?
– Зиборова.
И
– Что же они такое делают? – шепотом возмутился Кокотов.
– Наказывают.
– За что?!
– За невыполнение взятых обязательств.
Оказывается, Зиборов, руководитель крупной строительной компании «Пирамида», не успел к Дню России завершить реконструкцию грандиозного торгового центра «Тропарево-сити», хотя клялся уложиться в сроки, и Сам, поверив, пригласил на открытие премьер-министра. В результате вышел конфуз, недопустимый там, где люди занимаются властью! Ты можешь подарить племяннику казенный заводишко – и тебя поймут. Ты можешь взять в госбанке кредит под такие смешные проценты, что сказать-то неловко, – и тебе спустят. Ты можешь заключить с заокеанцами такой невыгодный торговый договор, что бюджет содрогнется от убытков, – и тебя, пожурив, простят… Но отменить приглашение на заранее объявленное торжественное открытие – такое не прощают! Вот теперь Зиборова и учат держать слово.
Кстати, пояснил Жарынин, редкий матч обходится без таких вот экзекуций. В прошлый раз, к примеру, гнобили начальника унитарного предприятия «Реквием». Там, оказалось, полный беспредел. На Красносельском кладбище за взятку подложили в могилу генерала армии Замостырко братка, находящегося в розыске и убитого в разборке. Никто бы, конечно, не заметил, но тут как раз усоп Джек, любимый ротвейлер покойного военачальника, и вдова, решив сделать приятное незабвенному супругу, захотела зарыть в могилу урночку с псиным прахом. Каково же было ее изумление, когда она, копнув совсем неглубоко, обнаружила новехонький дубовый гроб, инкрустированный перламутром и черным деревом! Скандал вышел грандиозный, и директору престижного погоста пришлось срочно объявить в прессе, что он немедленно за свой счет отреставрирует Духовоздвиженский храм, поруганный большевиками в 1932 году.
Пока режиссер посвящал соавтора в секреты воспитания среднего руководящего звена, несчастный Зиборов получил такой удар в живот, что без чувств упал на газон. Два охранника на заранее приготовленных носилках и утащили провинившееся тело в медпункт. Но тут как раз Вова из Коврова так удачно подкатил Самому мяч, что тот с ходу послал его в сетку, а голкипер успел увернуться ужом, изобразив
«Желтые» и «синие» тут же окружили «бобрика» и принялись жарко, с подростковой радостью поздравлять его, а он в ответ скоромно отмахнулся и двинулся к раздевалке. Охранник заботливо накинул ему на плечи теплый халат и тоже принялся нахваливать меткий удар. Но едва Сам скрылся из виду, как «мячегоны» из жизнерадостных тинейджеров мгновенно превратились в насупленных отраслевых вождей. К ним подскочили телохранители и референты – с халатами и включенными мобильниками, по которым вожди тут же начали на кого-то орать. Некоторым игрокам на шеи бросились болельщицы, веселые от шампанского. Жена Чукмасова встала, спустилась с трибуны, свинцовым шагом подошла к мужу, взяла его под руку, и они пошли, напоминая двух конвоиров, ведущих друг друга на расстрел. Мужчины проводили брачного невольника с сочувствием, а «референтки» прыснули в ладошки, сверкнув коллекционными «каратниками».
Те м временем к соавторам, с трудом улыбаясь, прихрамывая и держась за бок, подбежал потный Мохнач.
– Антоныч! Кого я вижу! Вспомнил друга!
– Здравствуй, Вова!
Они обнялись и расцеловались с той изящной обстоятельностью, какую замечаешь только у творческих работников.
– Это мой соавтор – Андрей Львович Кокотов. Пишем сценарий!
– Наконец-то, слава богу! А то ведь такой талант простаивает! – Мохнач посмотрел на писателя с надеждой. – Заставьте его творить! Умоляю…
– Я постараюсь, – скромно пообещал писатель.
– А видели, как я?.. – с гордостью спросил Вова.
– Ты был лучше всех!
– А видели, как Сам меня погладил?
– Конечно! Ты просто молодец! А Зиборова-то не сильно покалечили?
– Нет. Он мужик здоровый. Но я ему шепнул: «Падай и лежи, а то изуродуют!» Очень уж он подвел. Главный за Тропарево Самого, как мальчишку, отчитал. А он у нас самолюбивый! – с обожанием закончил потный форвард.
– Строго у вас тут!
– Что ж ты хотел – власть и деньги. Тут мягко нельзя. А что у тебя случилось?
– Все в порядке.
– Значит, ты просто так на футбол пришел?
– Ну, не просто…
– Давай, давай – быстрее проси! Опаздываю.
– Вов, нам нужно срочно к Скурятину!
– А к президенту тебе срочно не надо?
– Вов, очень нужно!
– А что за проблема?
– Дом ветеранов культуры… «Ипокренино»…
– Это тот, про который позавчера по телевизору Имоверов гундел?
– Да. Мы сейчас прямо оттуда.
– Так ведь там теперь полный порядок. Этот, как его… Ибрагимбеков обещал инвестировать…
– Ибрагимбыков.
– Ну, вот – Ибрагимбыков. Я и говорю.
– Вов, Имоверов наврал. Ему так велели. Эфир организовывал мой друг Эдик, ты его знаешь. Но его тоже скрутили. А Ибрагимбыков просто бандит. Рейдер! Он занес в Останкино деньги.
– Точно?
– Век премьеры не видать!
– Сколько занес?
– Не знаю…
– Дожили! Уже и богадельни захватывают… – Мохнач глянул на часы. – А про что твой фильм будет?
– Про жизнь.
– Про жизнь? Это здорово! Ладно, постараюсь помочь. Но ты тоже не забудь!