Гладиаторы по закону

Пол Фредерик

Норвел сделал еще один глоток «пайкового».

— Ей это так необходимо? Почему?

— Если хочет остаться в живых, должна подлаживаться под остальных, — грустно пояснил Шеп. — Смотрите правде в глаза, Норви. Это Белли-Рэйв, а не школа, которую можно закончить. Это бесконечный День Состязаний, только без всяких правил.

Вот теперь речь зашла о том, что ему было известно, подумал Блай.

— Вы примете участие в Дне Состязаний? — живо спросил он.

— Не-е-е. Только пособие.

— О, вам бы следовало, Шеп. Вот где настоящие деньги. И это не так уж и опасно, если подходить с умом. Вот хотя бы быть копьеносцем в «Инферно Спиллейна». Совершенно

безопасно. Из своего собственного опыта могу сказать…

— Дрянь все это, Блай, — произнес Шеп немного нервно. — Больше я не стану этого делать. Раньше принимал участие. Тыкал бедняг-недотеп, которые падали с высоко натянутой проволоки прежде, чем могли добраться до блондинки. Да и сам я залазил на проволоку тоже. Один раз. — Он потянулся к «пайковому». — Она не попала в меня все семь выстрелов. Я раздробил ей бедро своим первым. А затем бросил пистолет. — Он сделал огромный глоток. — Меня за это освистали и прогнали… Я не получил положенной убийце премии. Я даже не получил частичной премии за попадание в живот или плечо. Я не хотел этого. Все чего я добивался, это получить кисти, холсты, карандаш и краски. Живопись — моя страсть. Я получил все это, Блай, и обнаружил, что не могу всем этим воспользоваться. В течении шести гнусных месяцев. А следующие шесть месяцев единственное, что я был в состоянии рисовать, это ее лицо, когда моя пуля попала ей в бедро и она поняла, что сейчас упадет с каната.

Норвел поднялся, слегка покачиваясь и чувствуя отвращение к «пайковому», произнес:

— Мне… мне хочется проветриться. Извините…

— Ради Бога, — сказала Вирджиния, даже не взглянув на него.

Когда Норвел был уже за дверью, он услышал, как она спросила у Шепа:

— Эта блондинка, которую вы подстрелили, была хорошенькой?

14

К концу дня Мандин добрался до Белли-Рэйв. Никто его не преследовал. Акция «ДМЛ-Хауз» благополучно лежала в кармане. Райан торжествовал, его мышление стало ясным.

— Один голос! — воскликнул он. — Собрание завтра! Прекрасная работа, адвокат.

— Надеюсь, — произнес Мандин, утомленный этим длинным днем. — Надеюсь, этой бумажки будет достаточно, чтобы проникнуть на собрание. А если меня не пустят или подвергнут сомнению подлинность акции?

— Они не посмеют, — уверенно заявил Райан. — А если все-таки не пустят, нам придется придумать Что-нибудь другое.

— Вы все время правы, — сказал Мандин. Он поднялся и прошелся по грязной комнате. Споткнувшись о ногу Дона Лавина, он извинился, стараясь не глядеть в его широко раскрытые лучистые глаза. Вид Дона вызывал нервную дрожь. Вот наглядный пример, понял он — то, что произошло с Доном, вполне может рано или поздно случиться с ним самим, если он будет упорствовать в стремлении совать свой нос в мясорубку крупных корпораций.

— Есть что-нибудь новое о Норме? — спросил он.

Райан покачал головой.

— Они действуют наверняка, Мандин. Вам во что бы то ни стало нужно высвободить ее до завтра. Жаль, что я не могу…

— Почему? Я с удовольствием отправился бы с вами вместе. Морристаун вам наверняка понравится, он очень похож на Белли-Рэйв.

— Я не вынесу этой поездки. Биться вам придется самому, адвокат. Я полагаюсь на вас, друг мой. Держите выше голову и не забывайте изначальных свойств гигантских частных компаний.

— Внешнее единство? Закулисная игра?

— Нет, мой мальчик. Забудьте об этом. Подумайте лучше об азиатском царском дворе. Это поле боя; это правительство; это

игра в покер, которая никогда не кончается. Суть корпорации состоит в незамкнутой перекачке власти. Здесь подтолкнут кого-нибудь наверх, там целую группу столкнут вниз. Потоку энергии трудно противостоять, но его можно незаметно направлять. — Трясущимися руками он потянулся к коробке с таблетками. — Вы сумеете своего добиться. Сейчас главное — вам надо исчезнуть. Потеряться из вида. Чтобы никто вас не видел, пока вы не объявитесь на собрании. На вашем месте я не появлялся бы ни в своей конторе, ни у себя дома.

— Вы считаете, мне лучше остаться здесь?

— Где угодно. Только подальше от глаз.

Мандин посмотрел на часы. Если бы он мог проспать это время — лечь сейчас в постель, и затем проснуться перед самым отъездом на собрание. Но было слишком рано, вряд ли он сможет уснуть. Ему нужно убить почти сутки. Двадцать четыре часа нервного напряжения и лихорадочной работы мысли.

— Я ухожу, — сказал он. — Не знаю, увидимся ли мы еще перед собранием.

Мандин попрощался с Доном, который так и не заметил его, и вышел на улицы Белли-Рэйв. Уже начали опускаться сумерки. До наступления темноты здесь было относительно безопасно. Несколько раз он сворачивал в сторону, замечая впереди группы мужчин и детей. Но вероятность нападения была весьма мала до захода солнца.

Вскоре он оказался перед зданием отборочного пункта «Дженерал Рикрейшенз» и почувствовал себя в безопасности под сенью этого приветливого здания. Территорию, примыкающую к собственности «Дженерал Рикрейшенз» охраняла ее собственная стража. Самое подходящее место, чтобы взять такси в Монмаунт Сити.

Но спешить было некуда. Мандин изучал крикливые плакаты и наблюдал за проходящими в здание людьми. Впервые в жизни он оказался в непосредственной близости с тем «сырьем», из которого создавались представления на стадионах. От этого он почувствовал себя несколько чужим. Представления, разумеется, он смотрел множество раз. Еще подростком он часами обсуждал с друзьями перипетии битв на арене, процент убитых, коэффициент выживаемости в разных номерах и тому подобное. Естественно, его энтузиазм поубавился, когда чиновники из департамента просвещения сочли его пригодным для обучения ремеслу адвоката. А адвокату были доступны более утонченные формы развлечений.

Например, уклоняться от кредиторов, — с горечью отметил про себя Мандин.

Кто-то из толпы окликнул его:

— Мистер Мандин!

Он напрягся, чтобы пуститься во всю прыть прочь. Но это был всего лишь, как там его, Норвел Блай, вот кто. Клиент, которого прислал Дворкас. Но какой потрепанный!

И тогда Мандин вспомнил — Блай разорвал свой контракт с «Дженерал Рикрейшенз». Была немалая ирония в том, что теперь он встретил его здесь.

— Мистер Мандин, Боже мой, как приятно увидеть знакомое лицо! — глаза Блая были влажными. — Вы… вы, может быть, ищете меня?

— Нет.

Лицо Блая осунулось. Он еле слышно прошептал:

— Я… э… подумал, может быть, у вас есть письмо для меня… как у моего, понимаете, поверенного… Может быть, фирма… Нет, разумеется, нет.

— Именно так, — как можно ласковее произнес Мандин. Ему было трудно вынести жалкий вид Блая. Но, с другой стороны, он не мог просто так равнодушно пройти мимо этого человека.

— Здесь есть какое-нибудь место, где можно было бы выпить? — спросил он.

— А как же! — Мандину показалось, что Блай вот-вот расплачется. — Боже мой, мистер Мандин, за эту неделю здесь я такого насмотрелся…