Гладиаторы «Спартака»
Шрифт:
...Все-таки везучий он, Марчелло. Все было, как рассказал сержант Поль. В дорогой пиццерии (учитывая предстоящий гонорар, Марчелло мог бы и шикануть, но заказал только кофе-капуччино) на Кампо деи Фьори к нему действительно подошла девушка с большим сдвоенным букетом каких-то цветов, Марчелло дал ей несколько купюр, не глядя сунул букет в пластиковый пакет и, не чувствуя вкуса капуччино, выпил его. На дне чашки остался коричнево-белесый осадок. Марчелло еще подумал: «Интересно, как гадают на кофейной гуще, ведь эти коричнево-белые разводы на дне чашки можно трактовать как угодно».
«Впрочем, — подумал он, вставая со стула, — в этом есть своя прелесть. Гадаешь так, как тебе нужно. Эти разводы на дне чашки — они так были похожи на яхту». Яхта — вот о чем мечтал всю жизнь Марчелло. Собственная яхта. Пусть небольшая. Но абсолютно новая. Он поставил бы ее у пирса в Пьяно-ди-Сорренто, под Неаполем, где жили в собственном скромном домике его старики. И время от времени ездил бы на старом фиате в Пьяно-ди-Сорренто, брал с собой Марию, выходил на яхте в Неаполитанский залив и, умело управляя своим кораблем, чувствовал бы себя настоящим капитаном. А главное — таким капитаном его видела бы Мария...
При мысли о жене Марчелло вспомнил о куске пиццы, взятом на Кампо деи Фьори, достал его из пакета и, некрасиво чавкая, роняя крошки на мостовую, быстро съел.
«Лучше! — подумал он. — Гораздо лучше, чем у Марии, зато Марию не сравнишь в постели, да и на внешний вид, ни с этой толстухой официанткой, принесшей капуччино и пиццу, ни с чернявой замухрышкой, которая отдала цветы».
Вспомнив о цветах, Марчелло сунул руку в целлофановый пакет с изображением Клавдии Кардинале, — пакету было лет, наверное, столько же, сколько самой кинодиве, но он был еще цел, хотя ручки и поистрепались, — не выбрасывать же целую вещь только потому, что впереди ждет богатство. С богатством Марчелло все никак не везло. В Иностранном легионе заработал гроши. Только на свадьбу и хватило. А того, что время от времени перепадало от сержанта Поля, хватало только на плату за квартиру и еду. Но вот теперь задание посложнее, теперь он заработает наконец-то на яхту. Или катер. Он еще не решил.
Влажными от волнения пальцами Марчелло нащупал в влажном месиве соцветий твердую ламинированную картонку пропуска. Не раскрывая пакета и не доставая пропуск из него, заглянул в душистое от цветов нутро «Клавдии Кардинале».
«Точно. Моя фотография. И все элементы защиты на пропуске. С ним можно пройти в зону заправки».
Еще несколько сотен шагов, и, свернув налево, Марчелло оказался на пьяцца Фарнезе. Встал у газетного киоска. Неуверенно закурил сигарету без фильтра «Пиппо ди Рома».
— Сигареткой не угостите? — услышал он голос человека, неожиданно материализовавшегося у его правого уха.
Марчелло вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял скромно одетый молодой человек, по виду студент: майка с лицом Джины Ломбарди, восходящей звезды итальянской эстрады, мятые, слегка рваные, как это нынче модно, чуть выше колена джинсы.
— Да, конечно, — и Марчелло протянул смятую пачку сигарет.
— Может быть, хотите купить кассету? Лучшие песни Джины Ломбарди. Отличное качество.
— Пожалуй, одну возьму, — словно бы нехотя ответил Марчелло, протягивая смятую купюру, совсем недавно переданную ему сержантом Полем.
...Дальше все получилось складно, как и обещал сержант.
На территорию аэропорта Марчелло легко прошел по старому удостоверению. Оттуда в район заправки самолетов можно было попасть, только предъявив специальный пропуск с тремя системами защиты.
Теперь у него такой был. И, показав его и для понту покрасовавшись перед охранником в фас и профиль, Марчелло прошел на строго охраняемую территорию, где были расположены ангары. В каждом заправлялся, осматривался, если надо — ремонтировался, всего один воздушный лайнер.
Марчелло легко нашел нужный ангар — № 2354. Зашел в узкий просвет между ангарами, натянул на себя синий комбинезон с тремя желтыми полосками на левой стороне груди, синий полотняный берет, которые достал все из того же вместительного пакета с округлым личиком кинодивы, и вошел в ангар. Борт № 2354 был готов к полету рейсом Рим — Москва авиакомпании «Ал Италия». Один из рабочих спустился по лесенке из кабины, второй, закончив проверять электросистему, вернулся к пульту, чтобы выключить тумблеры. Третий — он был не в синем комбинезоне, а в форме пилота «Ал Италия», — второй пилот, догадался Марчелло, — взял пробу топлива....
Пилот сунул контейнер с пробой в мерцающий разноцветными огнями прибор, смонтированный в обычном кейсе, и, видимо, остался доволен результатами. Не вынимая контейнер из гнезда, пилот тщательно закрыл кейс, кивнул рабочему, давая «добро» на пломбирование заправочных каналов, и, не оглядываясь, направился к выходу из ангара. До вылета самолета оставалось совсем немного времени, а у второго пилота лайнера было еще много дел.
Они почти столкнулись в дверях ангара. Марчелло радостно, как старому знакомому, улыбнулся, поздоровался и даже что-то такое, к месту, как ему казалось, спросил про супругу и детишек, но пилот не обратил на него внимания. Не потому даже, что все рабочие ангара казались ему знакомыми и пустяшная фраза не предполагала ответа, а потому что мысленно был уже в полете. Погода была летная, но над Швейцарией вот уже час высоко над горами гремела гроза.
— Ну что, коллеги, — обратился Марчелло к рабочим, усевшимся за большим длинным столом в комнате отдыха и готовившимся пригубить по стаканчику красного вина, закусив хлебом с сыром, — как и обещал...
— Что ты нам обещал? — не глядя спросил бригадир, могучий мужчина с заросшей густым волосом грудью и плечами, выпиравшими из-под комбинезона, одетого на тело без майки или рубахи.
— Что сразу после просмотра порнофильма «Глубокое горло» с Диной Ламбрези я принесу его вам.
— Кому ты обещал?
— Пино.
— У нас в бригаде нет никакого Пино.
— О, значит, я ошибся. Это разве не ангар 2355?
— Нет, это 2354.
— О, извините, задумался и не дошел немного. Ну, пока...
— Эй, погоди, — остановил его один из рабочих с фигурой, не слабее чем у бригадира, с украшенными наколками плечами и лицом, которое не мог испортить даже пересекавший его от левой брови к подбородку глубокий шрам. — Оставь свой фильм здесь, мы сами отдадим соседям, раз уж ты им обещал. Посмотрим и отдадим. Мы все равно работу уже закончили. А смотреть порнуху лучше, чем играть в это дурацкое лото. Ты сам-то видел?