Гладиаторы
Шрифт:
Отсюда же одежда, умение хорошо стрелять и ориентироваться на любой местности. Все остальные навыки, такие, как владение рукопашным боем, знание языка, и тому подобное, он никому демонстрировать не собирался. К вечеру, преодолев, ещё около сорока километров, Джесси уже собрался искать место для ночлега, когда неожиданно заметил очередную струйку дыма, медленно поднимавшегося в быстро темнеющее небо.
Свернув с дороги, он не спеша, двинулся в сторону источника дыма, насторожено всматриваясь в темнеющую тайгу. Съехав в небольшой распадок, он увидел несколько одноэтажных строений, над одним из которых и вился замеченный им дымок. По началу, Джесси не заметил ничего странного, но, присмотревшись, неожиданно понял, что в этом поселении всё было не так, как было устроено на хуторе у Савелия.
Если изба Савелия была построена прочно, можно сказать на века, то длинное несуразное здание, над которым вился дымок, было сложено из разных кусков. Доски, брёвна, куски жести и пластика. У Джесси сложилось такое впечатление, что он неожиданно попал домой, на южное побережье штатов.
Тряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, он криво усмехнулся, и едва успел сделать два шага, как из кустов вышел высокий, очень худой человек, с длинной бородой и, разведя руками, громко произнёс:
– Добро пожаловать, странник. Войди в нашу обитель и будь нашим гостем.
– Спасибо, почтенный. Я с большим удовольствием приму ваше гостеприимство, если конечно, это не будет вам в тягость, - как можно вежливее ответил Джесси, насторожено рассматривая странного человека.
Сделав ему, приглашающий жест рукой, странный человек тяжело зашагал по снегу в сторону строений. Пропустив его вперёд, Джесси медленно покатил следом, на всякий случай внимательно осматриваясь. Где-то на уровне подсознания, у него в голове тихонько зазвенел сигнал тревоги. Давно уже привыкнув доверять своему инстинкту, Джесси старался быть настороже.
Подойдя к двери, он снял лыжи и, стряхнув с них снег, шагнул следом за хозяином. Внутреннее убранство дома не обмануло ожидания Джесси. Везде царили холод и ужасная нищета. Длинное помещение отапливалось только одной железной печкой, вокруг которой и собрались все обитатели этого странного жилища. Укутанные, кто во что горазд, они производили впечатление не беженцев, а погибающих от холода и голода.
Растеряно покосившись на этих людей, Джесси поздоровался и, сняв с плеч вещмешок, присел к столу, подчиняясь жесту приведшего его человека. Но сесть он постарался так, чтобы за спиной оказалась стена. Прислонив лыжи рядом с собой, и поставив под них мешок и карабин, он внимательно посмотрел на бородатого и, улыбнувшись ему одними губами, спросил:
– Скажите, почтенный, как далеко от вашего поселения до города?
– А зачем тебе город, путник?
– вопросом на вопрос ответил тот.
– Для ориентира. Хочу понять, как далеко мне ещё идти, - пожал плечами Джесси.
– А куда ты вообще идёшь?
– Родственников ищу, - коротко ответил Джесси, не сводя с него тяжёлого взгляда.
– Родственников, это хорошо, - кивнул бородач. – А пришёл ты в святой скит последователей сына божия. Все, кого ты здесь видишь, есть братья и сёстры в святой вере, что придёт час, и спасутся те, кто был твёрд в годину испытаний.
– Во попал! – растеряно ахнул про себя Джесси. – Вот только фанатиков мне и не хватало. Пожалуй, есть, и пить здесь ничего не стоит. Ещё отравят какой-нибудь гадостью, и оберут до нитки.
– Сестра Наталья, накорми гостя, чем бог послал, - тем временем приказал бородатый.
– Простите, почтенный, но, судя по всему, с пищей телесной у вас и так не густо, поэтому, я перекушу тем, что с собой имею, - быстро ответил Джесси, протягивая руку к своему мешку.
По тому, как злобно сверкнули глаза бородатого, Джесси понял, что угадал. Усмехнувшись про себя, он достал из мешка кусок вяленого мяса, полученного им в дорогу от Савелия, и половину пресной лепёшки, которыми и поужинал, стараясь не замечать голодных взглядов, бросаемых на него сидевшими у печки людьми.
В конце концов, они сами выбрали себе такую жизнь, и вешать себе на шею кучу бестолковых нахлебников, способных только молиться и тупо исполнять приказы самозванных святых, он не собирался. Плотно перекусив, Джесси как следует, завязал горловину мешка, успев незаметно переложить пистолет за пазуху.
Не смотря на то, что присевший с другой стороны стола бородач следил за каждым его движением, Джесси рискнул достать пистолет, готовясь к любому развитию событий. Глотнув воды из своей фляжки, уже успевшей оттаять, он небрежно улыбнулся бородачу и, осмотревшись, спросил:
– Вы позволите мне переночевать на этой лавке, почтенный?
– Может, ты путник желаешь услышать о спасении, которое можешь обрести в нашей обители?
– елейным голосом спросил бородач.
– Простите, почтенный, но устал я сегодня. Не до разговоров. Так что, если позволите, я переночую, а утром дальше пойду, - решительно отказался он.
– Тебя не интересует слово божье?!- возмутился бородач, но Джесси сразу стало ясно, что возмущение это притворно.
– Слово божье нужно слушать с чистыми помыслами и ясной головой, а у меня сейчас, в голове только одна мысль, поспать, - удручённо вздохнув, ответил Джесси.
– Так давай вместе помолимся, очистим мысли наши, и устремимся помыслами к всевышнему, - радостно подскочил бородатый.
– Молитва, дело личное, можно сказать интимное. И делать это нужно тогда, когда того хочет душа человека. А моя душа, хочет только одного, спать, - твёрдо ответил Джесси, внимательно наблюдая за бородачом.
Скривившись так, словно разжевал лимон, бородач несколько минут растеряно пялился на Джесси, но потом, взяв себя в руки, мрачно кивнул:
– Хорошо, можешь спать на этой лавке, - процедил он, резко поднимаясь на ноги.
Благодарно кивнув, Джесси отодвинул лавку к стене и, пристроив под голову свой мешок, устроился спать. Лавку он умудрился поставить так, чтобы любой, попытавшийся взять прислонённые к стене лыжи и карабин, не смог бы этого сделать, не побеспокоив самого Джесси.
Он действительно устал, но даже долгая дорога не смогла заставить его отключиться полностью. Настроившись, он заставил себя уснуть только частью сознания. Глаза его действительно спали, а уши, продолжали фиксировать всё происходящее вокруг. Так спали волки, и так же умели спать его предки, индейцы навахо.