Гладиатрикс
Шрифт:
— Совершенно верно, Диокл. — Фронтин снова опустился на ложе и вытер вспотевший лоб. — Паршивцы вообразили, будто вот так обойдут старого полководца на повороте. Пусть попробуют!
— Все будет сделано, господин мой. Я за всем прослежу.
Диокл чуть улыбнулся, почтительно наклонил голову и удалился. Ему предстояло много работы.
— Дело замышляется крупное, — поведал Бальб наставникам, собравшимся у него. — Оно должно превзойти даже игры Эсхила. Право же, это станет великолепным зачином той битвы, которую мы думаем устроить на будущий год. Для этого надо привести девок в самый лучший вид, на какой они только способны. — Пухлый палец нацелился на парфянина.
Палка, валявшийся на ложе, слегка приподнялся и спросил:
— А как же наше растущее войско? Полководец Лисандра вряд ли будет довольна, если все ее занятия вдруг полетят кувырком.
— Думаю, тут не о чем беспокоиться, — вмешался Тит. — Нам не понадобится вмешиваться. Она и так творит чудеса со своими воспитанницами. Так что там говорит Фалько? Другие школы закупают наездниц? — спросил он ланисту.
Бальбу совсем не хотелось уводить разговор в сторону, но и Тита, явно болевшего за подготовку к сражению, обижать не стоило.
— Да, — сказал он. — Закупают. И что за привычка у этой Лисандры! Вечно она оказывается права!.. До меня дошел слух, что другие ланисты в основном уповают на численность и на врожденное умение своих варваров управлять лошадьми. Так что все будет так, как хотелось нашей спартанке. Другое дело, что Фронтин отнюдь не торопится развязывать кошелек, особенно теперь, с этим неожиданным визитом важного вельможи из Рима. Остается надеяться, что доходы от предстоящих игр с лихвой покроют будущие затраты.
Палка не верил собственным ушам.
— Значит, нам предстоит своими силами набирать еще и женскую конницу? Да где ж мы денег возьмем?..
Бальб развел руками.
— Будем собирать, приторговывать, еще что-то придумаем. Учти, если Лисандра потерпит поражение, мы вообще окажемся на улице. Если же выиграет, то денег получим столько, что ни одному скряге и во сне не приснится. О славе я уже не говорю. Но это когда еще будет, что же касается безотлагательных дел…
Бальб понял, что настала пора применить все свое умение управлять людьми, которым он не зря гордился.
— Вот что, друзья, права на ошибку у нас нет, — сказал он, чувствуя себя военачальником перед решительной битвой. — Наши девочки обязаны будут во всей красе показать себя перед советником Домициана. Рим должен прослышать о нашей работе. Кто знает…
Ланиста не договорил. Перед его глазами пронеслись картины имперской столицы, обожания ликующих толп.
Бальб сделал усилие, возвращаясь на бренную землю.
— Одним словом, наша репутация полностью зависит от грядущих Траяновых игр, как их теперь уже называют. Это в первую голову значит, что свары в школе должны быть полностью исключены. Надо известить женщин, что на подобных играх римляне охотно вознаграждают доблесть свободой. Какие-либо стычки повлекут не только суровое наказание, но и отлучение от арены.
— То есть от возможной свободы, — удовлетворенно кивнул Тит. — Мудрое решение, Бальб.
Ланиста самодовольно улыбнулся.
— Надеюсь!..
Новые рабыни прибывали в луд во все большем количестве. Все они были перепуганы, не знали, какой участи ждать в этом новом и неведомом месте. Лисандра, впрочем, видела, что Бальб кого попало не приобретал. Большей частью это были крепкотелые эллинки с руками, натруженными стиркой и работой за ткацким станком.
Эти новенькие и составили основную часть ее войска. Как ни хороши были ее теперешние гоплиты, для победы требовалась гибкая мощь, вовсе не свойственная воинскому строю, бытовавшему столетия назад. Все верно. Они будут разыгрывать историческое событие, а значит, современные черты придавать войску нельзя. Но если применить македонский опыт, то все останется в допустимых границах. Ну, почти…
Вскоре будущие воительницы уже орудовали длинными сариссами — восемнадцатифутовыми копьями, теми самыми, с которыми воины Филиппа и его сына Александра наводили такой страх на врагов. Правильно устроенная фаланга обращала к противнику сплошной лес копий, проникнуть сквозь который не представлялось возможным. Всякий, кто сунется, повиснет на остриях. А кого не сметет фаланга, с теми расправятся лучшие маневренные силы.
Перезнакомившись со всеми и каждую расспросив, Лисандра выделила уроженок Родоса и Крита. Первые в большинстве были пастушками, то есть искусно владели пращой. Это древнее оружие испокон веку помогало отгонять волков и других хищников от овечьего стада, да и на войне применялось вовсю. Девушки с Крита больше привыкли пользоваться луками. Дальнобойность у этих двух видов оружия была разная, но если с умом их сочетать, то можно было обрушить на вражескую конницу смертоносный град стрел и камней. Немалую подмогу лучницам и пращницам мог оказать отряд легковооруженных пелтастов, которые, выскочив из засады, смешают вражеские порядки.
Как и прежде, Лисандра сперва обучала избранную горстку, после чего перепоручала дело тем, кто способен был вести за собой остальных. В итоге возникала цепочка нисходящего подчинения, простая, действенная и очень надежная.
Как выяснилось, Лисандра очень вовремя сформировала ее. Довольно скоро ожидалось начало роскошных гладиаторских игр, и ей волей-неволей приходилось выкраивать время для собственной подготовки. Но теперь она вполне могла себе это позволить. Войско и без нее работало как хорошо отлаженный механизм.
— Трудно небось отрываться от любимого воинства, а, полководец? — дружески подначила ее Фиба как-то вечером, после учебного поединка.
— Еще как. — Лисандра уселась и вытерла мокрый лоб. — Когда человек видит плоды, приносимые его гением, он чувствует удовлетворение.
— Ну конечно, — улыбнулась Фиба. — Лишь ты могла свершить такой подвиг, о великая.
Лисандра немного подумала и кивнула.
— Пожалуй, ты права. Любая спартанская жрица обучена тем же боевым искусствам, что и я, но не каждой, как мне, присущи харизма и богоданная способность вести за собой людей.