Гладиатрикс
Шрифт:
— Да я тебя убью!.. — прошипел Нестасен и поднял посох.
Лисандра вышла из строя. Она прислушивалась к себе и понимала, что несказанно рада этому противостоянию. Нестасен завизжал и ударил. Его посох со свистом рассек пустой воздух, потом еще и еще. Лисандра легко уворачивалась от его беспорядочных взмахов, а потом подгадала момент и впечатала ступню в подреберье наставника, ослепленного бешенством. Однако удар не остановил нубийца. Он снес Лисандру с ног, прижал к земле и передавил посохом горло.
— Убью! — вопил он, и на его губах пузырилась пена.
Лисандра не могла пошевелиться. Нестасен очень умело отнял у нее такую возможность. Она пыталась крутануть бедрами и сбросить его, но вес черного гиганта был слишком велик. В ушах у нее застучала кровь, перед глазами замелькали белые огоньки…
Неожиданно его хватка ослабла, и Лисандра мгновенно откатилась прочь, судорожно кашляя и хватая ртом воздух. Она кое-как пришла в себя, поискала глазами супостата и обнаружила, что он тоже валяется на земле, держась за лицо. Над ним, держа наготове посох, стоял Катувольк. Где-то рядом раздавались крики Палки, призывавшего стражу.
— Оставь ее! — рявкнул Катувольк, встав между ней и нубийцем.
Нестасен успел подняться и, кажется, собирался броситься на собрата по наставничеству. В это время набежали стражники. Ни один из них не мог равняться с Катувольком или Нестасеном мощью и боевыми навыками, но их было слишком много, и они живо растащили мужчин в разные стороны.
Палка подлетел к ним вприпрыжку, чуть не лопаясь от ярости.
— Ты что делаешь, паршивый ублюдок!..
Это относилось к Нестасену.
Гигант, все еще удерживаемый стражниками, взревел, рванулся, и Палка приказал:
— Этого заковать!
Скрутить могучего Нестасена оказалось непросто. В конце концов стражники прибегли к самому простому способу. Они принялись осыпать его ударами со всех сторон. Спустя какое-то время Нестасен перестал сопротивляться. Его повалили и надели на руки цепи.
Катувольк сбросил с себя все чужие руки, поспешил к Лисандре и с бесконечной заботой приподнял ее голову.
— Ты в порядке? — спросил он.
Его зеленые глаза светились непередаваемой нежностью.
— Я просто красную тунику попросила, — прохрипела Лисандра, опасливо разминая помятую шею.
— А ну прочь от нее! — рявкнул Палка и пнул галла пониже спины.
Тот яростно обернулся, но Палка примирительно выставил ладонь.
— Хватит! Неприятностей и так достаточно!
Он приказал охране увести Нестасена и рассадить женщин обратно по каморкам.
— Я цела, — сказала Лисандра. — Правда, Катувольк, я жива и здорова!
Галл с облегчением улыбнулся и помог ей подняться. Он не сразу разжал руки. Ему явно нравилось прикасаться к ней.
— Спасибо тебе, — просто сказала она.
Подошел Палка и отогнал их друг от друга.
— Это еще что за фокусы? — пробурчал коротышка парфянин.
Катувольк хотел что-то сказать, но Палка его оборвал:
— Слышать ничего не хочу! Пошел отсюда! Живо, живо!
Галл ответил мрачным, даже угрожающим взглядом, однако повиновался.
— А ты!.. — Палка повернулся к Лисандре и приставил посох к ее груди. — Сколько лишних хлопот! Пошли со мной!
Луций Бальб сложил пальцы домиком, разглядывая нагую спартанку, стоявшую перед ним. Предосторожности ради Палка велел надеть ей цепи на руки и на ноги, так что в настоящий момент она всего более напоминала плененную, но несломленную воительницу.
— Она треснула Нестасена башкой в нос, — рассказывал Палка. — От нее одни неприятности, Бальб, и ты очень хорошо это знаешь. Непокорство — штука заразная! Оглянуться не успеем, как все девки взбунтуются!
Бальб жестом велел ему замолчать.
— Что случилось? — обратился он непосредственно к Лисандре.
— Он пытался прикасаться к моим интимным местам, — ответила она. — Но мы не шлюхи, ланиста, вот я и не позволила ему меня лапать.
— Один из стражников утверждает, будто ты отказалась надеть предложенную тебе одежду. Это правда?
— Почти, — согласилась она. — Я спросила Нестасена, можно ли мне надеть красную тунику, и совсем не предполагала, что из этого выйдет. Просто красный — это цвет Спарты.
Бальб откинулся к спинке кресла и уставился в потолок. Мелочь, конечно, но Тит уже рассказывал ему о неприязни, которую Нестасен возымел к Лисандре. И вот вам пожалуйста. Ничтожная просьба, из-за которой, по идее, ничего такого не должно было произойти, вылилась в открытую драку между наставником и гладиатрикс. Гордая Лисандра и недоумок Нестасен. Если следовать правилам, то Бальбу теперь надо бы у всех на глазах распять Лисандру за ее непокорство, назидания ради.
Но «следовало бы» не всегда означает «возможно». Не так давно он из-за нее потратил двадцать тысяч динариев. Такое вложение денег нельзя было этак вот взять и прибить к деревяшке, чтобы оно там завяло и умерло!.. Кроме того, усилиями молодого Фалько Лисандру уже внесли в списки участников игр как Ахиллию из Спарты. Наконец, строптивая девчонка была совершенно права. Спартанские воины действительно одевались в красное, и это всем было известно. Удивительно ли, что у Бальба даже голова разболелась? Он ее не то что распять, даже наказать толком не мог. Завтра поутру ей предстояло сражаться. Спрашивается, много ли она навоюет со свежими ранами от кнута?! Да ее просто сразу убьют.
Бальб еще поиграл с мыслью насчет того, а не исключить ли ему Лисандру из состязаний да не заменить ли ее кем-то другим, но скоро оставил эту идею. Должен же он был наконец посмотреть, как спартанка отработает то снисхождение, которое он без конца ей оказывал!
Ланиста оторвал взгляд от потолка и снова уставился на Лисандру.
— Завтра тебе драться, — сказал он. — Когда вернемся в школу, ты за неповиновение получишь двадцать плетей. Стража!
На этот призыв рысью вбежали двое его людей, и он приказал им: