Гладиатрикс
Шрифт:
Она спрыгнула с перекладины и посмотрела туда, куда указывала амазонка. Даже среди движущегося скопища тел Гладиатрикс Секунда легко выделила черноволосую Лисандру. Та стояла в паре с какой-то германкой из новеньких, двигалась очень уверенно, экономно и, как тотчас подметила Эйрианвен, опасно быстро.
— Да она с ней просто играет, — пробормотала британка.
— Ага, — кивнула Сорина. — Именно так.
Тут Лисандра свалила соперницу безжалостным ударом в живот.
Сорина невольно вздрогнула и скривилась.
— Ты видела? Она дерется по-римски. Почти не рубит мечом, только знай себе колет!
Эйрианвен пожала плечами.
— Для этого нужен навык. А вот силы требуется меньше. У меня бы так не получилось. Биться мечом — это искусство, а не…
Она запуталась в поисках подходящего слова и оглянулась на Сорину, пытаясь помочь себе жестами.
— Наука? — по-латыни подсказала амазонка.
— Вот-вот, — улыбнулась Эйрианвен. — Эта спартанка хороша со всех сторон, но истинного духа битвы ей, по-моему, не понять никогда. Что взять с этих греков и римлян!..
— Передышку устроили, девочки? — прервал их разговор Катувольк.
— Мы просто любуемся этой жемчужинкой Бальба, — ответила Сорина и кивнула в ту сторону, где бывшая жрица Афины уже собралась разделать под орех другую германку.
— Вы про Лисандру? — Катувольк как-то слишком быстро обернулся и вытянул шею, чтобы разглядеть спартанку на запруженной учебной площадке.
Он вновь повернулся к Сорине и Эйрианвен.
Лукавые взгляды обеих женщин заставили его густо покраснеть, и галл буркнул:
— Да, хорошо, что она опять на ногах.
— Какой ты у нас заботливый, — хмыкнула Эйрианвен. — Катувольк, тебя глаза выдают!
Молодой наставник прокашлялся.
— Жаль было бы потерять хорошего бойца из-за ранения в голову. Я видал, как это бывает.
Эйрианвен насмешливо сощурилась.
— Давайте-ка за работу. Хватит болтать! — Могучий галл понял, что надо спасаться, и рассердился. — Скоро будут игры! Лучше сейчас как следует попотеть, чем потом истекать кровью! Ну-ка, мечи в руки — и вперед!
Сорина послушно отправилась вооружиться, Эйрианвен же смерила Катуволька сердитым взглядом. Ее что-то обозлило, но она и сама не могла понять, что же именно.
— Держись-ка лучше от нее подальше! — рявкнула она наконец и пошла следом за подругой.
В оружейной Сорина уже примеряла увесистые доспехи секутора. Чтобы составить ей подходящую пару, Эйрианвен выбрала трезубец и сеть. Эти два стиля сталкивались на арене чаще всего.
— Ну и что ты по этому поводу думаешь? — спросила Сорина, пока британка помогала ей облачаться в броню.
Эйрианвен фыркнула.
— Да он же в открытую сохнет по Лисандре, — сказала она. — Только слепой не заметит.
Сорина ответила, как плюнула:
— Мужчины! Что с них взять! Все они только своим острием и думают!
— А мне вот кажется, что тут все гораздо глубже, — пробормотала Эйрианвен.
— Весьма сомнительно, — хмыкнула Сорина. — Все мужики — скоты. Всем им нужно только одно. Они по стенам и потолку бегать будут, но как только добьются своего — снова превращаются в равнодушных свиней. Кроме того…
Она подвигала руками и напрягла мышцы, проверяя, ладно ли сидят кожаные доспехи, завязанные на ней Эйрианвен.
— Кроме того, вздумай он перейти к делу, ланиста ему яйца отрежет и на завтрак их съест. Таковы правила, и Катувольк прекрасно их знает.
— Ты, Сорина, кажется, никогда не находила времени для мужчин, — сказала Эйрианвен.
Британка подбоченилась и любовалась своей работой.
— Еще чего! — ответила амазонка. — Я была предводительницей клана Коня. Мы принимали на свое ложе мужчин только ради того, чтобы пополнить численность племени. На что они нам после того, как сделали свое дело? Я бы, к примеру, совсем не хотела, чтобы кто-то из них день-деньской валялся в моей палатке, почесываясь и испуская ветры.
Эйрианвен принесла деревянный трезубец и взвесила его на руке.
— Мужчины годятся еще кое на что, кроме почесывания и порчи воздуха, — рассмеялась она.
Напускная суровость Сорины помогла ей задавить собственный приступ ярости, и британка сама это понимала.
— Да, конечно. — Тон Сорины оставался очень серьезным, но глаза искрились смехом. — Они полагают, что оба их любимых занятия очень забавны для окружающих, и ждут за это похвал.
Эйрианвен только головой мотнула.
— Ладно, пошли! — сказала она, усмехнулась и махнула трезубцем. — Поглядим, сумеешь ли ты совладать с этими вот остриями!
Дружеская подначка заставила Сорину улыбнуться. Она взяла тяжелый щит, женщины вышли из оружейной и прекратили шуточную перепалку. Битва — это далеко не игра. Даже их дружба существовала лишь за пределами площадки.
Вот амазонка вскинула меч, показывая, что готова, и Эйрианвен сделала первый выпад трезубцем.
Под конец дня Тит и другие наставники собрали новичков вокруг себя. Когда все сошлись, Лисандра перехватила пристальный взгляд Катуволька и поспешно отвела глаза, вспомнив подковырки своих соотечественниц-эллинок.
Наставники стояли возле столика, за которым сидел Эрос, любовник Бальба. Юноша держал в руках стиль — палочку для письма.
Хильдрет опустилась наземь рядом с Лисандрой.
— Привет, — сказала она. — Как ты?
Традиционная шутка заставила спартанку неуверенно улыбнуться. Она не знала, как на это следовало отвечать после того памятного боя.
— У меня все хорошо, Хильдрет, — сказала она наконец. — А ты как?
— У меня тоже все хорошо. Моя латынь — хорошо. Как твоя голова?