Гладиатрикс
Шрифт:
Он указал на грека, сидевшего рядом.
— Ты слишком добр, правитель. — Бальб почтительно наклонил голову. — Мы лишь делаем то малое, на что способны. Твои слова очень многое значат для такого незначительного человека, как я.
— Да ладно тебе, ланиста, — рассмеялся Фронтин. — Все знают, что ты богат, как Мидас!
Отмахнувшись от возможных возражений, он вновь устремил свое внимание на арену и спросил:
— Кто эта девушка?
Вызов в главную ложу Бальб встретил с превеликой радостью, но и с беспокойством. Теперь он с облегчением убедился в том, что волноваться было вроде бы не о чем. Правитель, по-видимому, просто хотел похвалить выступление его девушек, в особенности — последнего приобретения.
— Это Ахиллия, господин мой, — сказал Бальб и вздрогнул, потому что в этот момент Лисандра отхватила руку фракийке, с которой сражалась. Спартанка явно соответствовала легендам, ходившим о ее племени, и Бальб был доволен девчонкой. Она очень быстро оправилась от раны, полученной в первый день игр. С тех пор в небесах успела смениться луна, и Лисандра опять принимала участие в поединках. Еще было очень похоже на то, что она вправила мозги своим эллинкам. До игр они являли собой довольно жалкое зрелище, теперь почему-то стали плотно спаянной командой убийц. Гибель той полноватой рыбачки — Бальб успел забыть, как там ее звали — весьма благотворно повлияла на уцелевших девиц. Они начинали приносить настоящий доход.
— Нет, я хочу знать, кто она на самом деле. Ахиллия — это ведь не ее настоящее имя?
— Она рабыня, господин мой. Просто рабыня.
Бальб почувствовал, как по всему его телу выступили капельки пота. Он успел вообразить, будто далекое сестринство, к которому принадлежала Лисандра, умудрилось отыскать девушку и воззвало к правителю, требуя ее освобождения.
— Но имя-то у нее есть? — настаивал Фронтин.
— Да, господин мой. Ее зовут Лисандра, — сказал Бальб и судорожно сглотнул, гадая, сколь далеко могут забрести такие расспросы.
— Она в самом деле спартанка или это лишь образ, который ты для нее выдумал?
Бальб помедлил. Его отчаянно подмывало солгать Фронтину, но вдруг правитель знал больше, чем говорил? В этом случае ложь была бы откровенна опасна, даже гибельна.
— В самом деле, господин мой. Как говорится, все настоящее.
Фронтин снова повернулся к Лисандре, которая стояла на арене, положив клинок на шею побежденной противницы. Он жестом приказал спартанке лишить женщину жизни. Однорукая бывшая гладиатрикс была все равно бесполезна и никому не нужна. Лисандра равнодушно перерезала горло фракиянке и зашагала к воротам жизни, оставив ту биться на песке в предсмертной агонии.
Фронтин посмотрел на Бальба и сказал:
— Я хотел бы с ней встретиться.
— Как пожелает мой повелитель, — с облегчением поклонился Бальб.
Итак, никакое посольство из Спарты к Фронтину не приезжало. Старый козел просто возжелал утех с гладиатрикс. Плохо было лишь то, что он выбрал девицу с такой холодной кровью. Наверное, мраморная статуя по сравнению с ней сошла бы за пылкую любовницу. Этот похотливый старикашка мог бы указать на какую-нибудь заждавшуюся кобылку, которая рада была бы укатать его до потери сознания. Бальб подумал, что все это вызвано ревностью других богов, недовольных изобилием милостей, коими Фортуна ублажала прокуратора в последнее время.
Он вымученно улыбнулся Фронтину.
— Я пришлю ее к тебе по окончании сегодняшних представлений, мой господин.
— Отлично, — с улыбкой кивнул Фронтин. — Можешь идти.
— Ты хотел видеть меня, ланиста?
Бальб велел рабам усадить Лисандру в крытый паланкин доставить в его жилище, нанятое за пределами цирка. За время игр спартанка успела сделаться народной любимицей. Ее слава быстро росла, в открытую путешествовать ей теперь не годилось. Луций критически рассматривал девушку, стоявшую перед ним, прислушивался к собственным ощущениям и гадал, вызовет ли она и у него какое-то волнение плоти. Его влекло преимущественно к мужчинам, но в прошлом он, бывало, делил ложе и с женщинами. Лисандра — рослая, бледнокожая, неоспоримо прекрасная — была, вероятно, действительно притягательна, но именно такие женщины никогда ему не нравились.
— Хотел, — сказал он, изобразив почти искреннюю улыбку. — Пожалуйста, присаживайся.
Ланиста указал ей на мягкий диван, хлопнул в ладоши и приказал принести вина. Может, Лисандру и удивило подобное радушие с его стороны, но она ничем этого не показала. Ее взгляд оставался ровен, холоден и самую малость насмешлив, как показалось Бальбу.
— Ты проводишь отменные бои, — пригубив напиток из местных виноградников, сказал он.
Лисандра пожала плечами, совершенно спокойно приняв похвалу.
— Естественно, — сказала она. — Надеюсь, меня начнут выставлять против более достойных соперниц. Те, с которыми сейчас приходится иметь дело, бьются заметно хуже меня.
Бальб чуть не расхохотался.
«Надо же, какая неистребимая наглость!.. — подумал владелец луда. — Впрочем, возможно, за ее словами кроется не пустопорожнее высокомерие, а нечто большее».
Он не мог отделаться от впечатления, что Лисандра не играла словами, а высказывала свой действительный взгляд на вещи.
— Ты недооцениваешь другие школы, Лисандра, — проговорил он наконец. — Там тоже хватает отменных бойцов.
— Мне несвойственна недооценка противника, Луций Бальб, — ответила спартанка. — Это было бы глупо. Просто я трезво осознаю свои собственные возможности. В нынешних состязаниях я еще не увидела ничего такого, что смутило бы меня.
Бальбу захотелось услышать ее оценку Гладиатрикс Примы, и он заметил:
— Ты еще не видела на арене Сорину.
— А что мне до нее? — удивилась Лисандра. — На нынешних играх нас все равно друг против друга не выставят. Но если боги распорядятся так, что при каких-то иных обстоятельствах нам выпадет драться, то я без особых угрызений совести отправлю в Гадес твою самую прибыльную воительницу. Впрочем, ты же вызвал меня сюда вовсе не затем, чтобы узнать мое мнение об играх.
— Не затем, — кивнул Бальб.
Кажется, пора было переходить непосредственно к делу.
— Ты понравилась правителю. Он даже пожелал видеть тебя.