Гламур
Шрифт:
— Как давно я здесь, в клинике? — спросил Грей.
— Три или четыре месяца. Теперь, вероятно, уже четыре.
Его память молчала: целый кусок жизни был невосполнимо утрачен. Теперь он знал только этот сад, дорожки, вид на море, боль, бесконечные дожди и дальние холмы в тумане. Дни, неразличимо похожие один на другой, мешались в сознании, но в его прошлом существовал еще и этот утраченный фрагмент. Он помнил, что потом были операции, долгие недели постельного режима, полной неподвижности, когда он держатся только на успокоительных и обезболивающих. Как-то он пережил все это, как-то выкарабкался и был отправлен выздоравливать на другую койку,
Постепенно он смирился с тем, что память не вернется, что попытки оживить ее только мешают выздоровлению.
— На самом деле я искал вас, — сказал Дейв. — К вам посетители.
— Гоните прочь.
— Возможно, вы захотите повидаться с девушкой. Она хорошенькая…
— Какое мне дело, — возразил Грей. — Они ведь из газеты?
— Думаю, да. Мужчину я уже видел прежде.
— Тогда скажите, что я на процедурах.
— Скорее всего, они пожелают подождать, пока вы не освободитесь.
— Мне же не о чем говорить с ними, нечего им сказать!
Пока они беседовали, Дейв надавил на рукоятки и развернул кресло кругом. Теперь, стоя позади Грея, он осторожно покачивал кресло вверх и вниз.
— Едем к дому? — спросил он.
— Похоже, у меня нет выбора.
— Конечно есть, мистер Грей. Но раз уж они прибыли из Лондона, то вряд ли уедут, не повидавшись с вами.
— Что ж, вперед.
Дейв налег на рукоятки и медленно покатил кресло. Предстоял долгий неспешный подъем наверх, к главному корпусу. Грей не раз проделывал этот путь самостоятельно, поэтому давно привык к неровностям тропинки и научился, как-то инстинктивно предчувствуя каждый новый толчок, смягчать его воздействие на спину и бедро. Но сейчас, когда его вез другой человек, ему никак не удавалось предугадать очередную встряску.
Наконец они добрались до корпуса и въехали в здание через боковую дверь, которая автоматически открылась при их приближении. Кресло мягко катилось к лифту. Гладкий, без единой царапины, паркетный пол коридора был натерт до блеска и сверкал. Благодаря постоянным заботам уборщиков все помещение клиники сияло безупречной чистотой, даже обычного больничного запаха здесь не было: только глянец, лак, ковры, приглушенная акустика, ароматы интернациональной кухни. Это место больше напоминало дорогой отель, чем лечебное учреждение, и к пациентам здесь относились как к избалованным гостям, нуждающимся в постоянной опеке. Впрочем, сейчас для Ричарда Грея клиника была тем единственным домом, который он знал.
Порой у него возникало ощущение, что он прожил здесь всю свою жизнь.
2
Они поднялись на второй этаж, и Дейв направил коляску в одну из комнат отдыха. В обычное время эти небольшие гостиные были оккупированы пациентами, но на этот раз их не было. За письменным столом, стоявшим в нише возле окна, расположился главный психолог клиники Джеймс Вудбридж. Он разговаривал по телефону. Когда Грей появился на пороге, Вудбридж кивком приветствовал его, потом что-то произнес быстрым шепотом и положил трубку.
Человек, сидевший у другого окна, был Тони Штур — один из репортеров той самой газеты. Встречаясь с ним, Грей каждый раз испытывал противоречивые чувства: Штур был привлекательным, открытым и, очевидно, неглупым молодым человеком, но газета, на которую он работал, судя по всему, принадлежала к числу бульварных изданий самого худшего толка — продажная газетенка с подмоченной репутацией. Вот и в последнее время они печатали серию заметок за подписью Штура о сомнительном внебрачном романе в королевском семействе. Газету эту ежедневно доставляли в Мидлкомб специально для Ричарда Грея, который, однако, никогда не заглядывал в нее, даже если свежий номер приносили ему прямо в палату.
При появлении Ричарда Штур поднялся ему навстречу, коротко улыбнулся и тут же перевел взгляд на Вудбриджа. Тот вышел из-за стола и направился к Грею. Дейв поставил инвалидную коляску на ножной тормоз и удалился.
— Ричард, я просил вас вернуться, — произнес Вудбридж, — так как хотел кое-кого вам представить.
Глядя на Грея с ухмылкой, Штур наклонился к столу, чтобы погасить недокуренную сигарету, и стало видно, что из внутреннего кармана его расстегнутой куртки торчит свернутый в трубку номер газеты. Заявление психолога в первый момент обескуражило Грея: Вудбридж ведь должен был знать, что они со Штуром знакомы и прежде несколько раз встречались. Но тут он осознал, что в комнате есть еще один человек. Это была незнакомая молодая женщина, которая стояла рядом с репортером и смотрела на Грея. В ожидании, когда ее представят, она то и дело нервно вскидывала глаза на Вудбриджа. Грей заметил ее только сейчас. Видимо, она сидела рядом со Штуром и оказалась за его спиной, когда тот встал.
Она шагнула вперед.
— Ричард, это мисс Кьюли. Мисс Сьюзен Кьюли.
— Привет, Ричард, — сказала она Грею, улыбнувшись.
— Здравствуйте, — ответил он.
Она стояла прямо перед ним и казалась выше, чем была на самом деле. Грей чувствовал себя неловко: он до сих пор не привык быть единственным сидящим в обществе. Он сидел и размышлял, следует ли пожать ей руку.
— Мисс Кьюли узнала о том, что с вами случилось, из газет и приехала из Лондона специально, чтобы повидаться.
— Вот как? — сказал Грей.
— Мы, можно сказать, устроили эту встречу ради вас, Ричард, — вступил в разговор Штур. — Вам хорошо известно, что мы всегда действуем в ваших интересах.
— Чего же вы хотите? — обратился к ней Грей.
— Ну, мне хотелось бы с вами поговорить.
— О чем?
Она бросила взгляд на Вудбриджа.
— Предпочитаете, чтобы я остался? — обратился к ней психолог через голову Грея.
— Не знаю, — ответила она. — А как лучше?
Грею подумалось, что он рискует оказаться лишним на этой встрече: остальные переговаривались у него над головой. Это невольно напомнило ему о тех мучительных днях, когда после первых двух операций он лежал почти без сознания в боксе интенсивной терапии лондонской больницы, смутно слыша сквозь пелену невыносимой боли, как медики обсуждают его состояние, смутно-безразличный к этим разговорам.
— Я вернусь через полчаса, — говорил между тем Вудбридж. — Если понадоблюсь раньше, можете воспользоваться этим телефоном.
— Спасибо, — сказала Сьюзен Кьюли.
Когда Вудбридж ушел, Тони Штур снял инвалидную коляску с ножного тормоза и подкатил Грея к столу, за которым они все расположились. Молодая женщина заняла ближайшее к Грею кресло, Штур сел у окна.
— Ричард, вы помните меня? — спросила она.
— А должен?
— Надеялась, что вспомните…
— Что же, мы с вами — друзья?