Шрифт:
Утром 5 января 1976 года, ровно в 17.15, Чарли Старкуэзеру явился Господь Бог.
Чарли был не последним винтиком в престижном рекламном агентстве Пирса, Траста, Хэка и Клоббера, и Богу пришлось здорово попотеть, чтобы попасть к нему на прием. В наш век, когда у каждого в бумажнике есть водительские права и дюжина кредитных карточек. Господь Бог оказался в аховом положении: у Него не было даже свидетельства о рождении. Горький опыт научил Его не называть Себя по имени – сами знаете, какое нынче отношение к религиозным
Оставалось только одно: войти прямо в голову Чарли – признаться, не самое уютное место в первый рабочий день нового года. Голова эта гудела с похмелья, накопившегося за целую неделю празднования. К гуденью примешивались уколы зависти и острая жалость к самому себе – из старших сотрудников в контору пришел только Чарли.
В других обстоятельствах Всевышний шарахался бы от такой головы, как от чумы, – а кто лучше знает толк в разных эпидемиях, как не Он, ведь к каждой Он приложил руку! – но сейчас иного выхода не было. Он должен донести до Чарли Слово.
В момент Его прибытия Чарли находился в туалете. Трясущимися пальцами одной руки он пытался опрокинуть в себя содержимое бумажного стаканчика, а другой приводил в порядок ширинку.
– Боже! – хрипло выдавил Чарли.
– Да, это Я, – произнес голос внутри головы. – И Я должен тебе кое-что сказать.
– Почему именно мне? – простонал Чарли и выронил стаканчик.
– Потому что ты веруешь. Кто бы знал, сколько времени Я ищу кого-нибудь, кто сохранил веру!
Чарли слушал внимательно, время от времени сочувственно кивая.
– Ты помнишь первую заповедь? – вещал голос. – «Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим».
– Нету, – пробормотал Чарли.
– А у твоего шефа есть, и у тех парней из финансового… Они поклоняются Маммоне. Я хотел достучаться до кого-нибудь из церковных деятелей, но они слишком заняты своими делами. А уж до твоих клиентов и вовсе не добраться – всегда на совещании. Остаешься ты.
– Где остаюсь?
– Здесь, слушающим Меня. Надо что-то предпринять с телевидением.
– Зачем?
– Так велит Вторая заповедь. «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им…»
– Пожалуйста! Ты кричишь мне прямо в ухо.
– Извини. Тебе понятно, в чем заключается проблема? По всему миру в затемненных комнатах расставлены маленькие ящики. Рукотворные кумиры в каждом доме, и миллионы людей безмолвно сидят перед ними, поклоняясь…
– Люди не поклоняются телевидению. Они просто смотрят передачи.
– И верят тому, что видят. А вера приводит к поклонению. К поклонению атлетам, телезвездам и прочим существам из плоти и крови. Не агнцам Божим, а баранам вроде Джонни Карсона и Мерва Гриффина!
– Ты опять кричишь.
– Да, кричу. Ибо настало время кричать об этом. Люди стали относиться к телевизионным передачам, как к проповедям, и принимают их слепо. Даже рекламу, которую ты сочиняешь…
– Но это моя работа. Что же я могу?
Господь сказал ему, что он может.
– Не выйдет, – задумчиво ответил Чарли.
Всевышний недовольно сморщился.
– Попробуй, – велел Он. – Вот что ты должен сделать…
В конце концов Чарли согласился. Он доплелся до своего стола, сел за машинку и сделал. А то, что получилось, отнес мистеру Хэку. Остальные три его шефа – Пирс, Траст и Клоббер – выехали на Багамы с рабочей группой в двадцать человек, включая шесть роскошных манекенщиц, чтобы выполнить заказ на двести тысяч долларов: тридцатисекундный рекламный ролик об ореховом масле. Мистер Хэк, прекрасно понимая, чем – а точнее, кем – занимаются его партнеры, пребывал в отвратительном настроении. Он едва не испепелил взглядом листок, который Чарли положил перед ним на стол.
– Это что?
– Небольшое предложение. Я бы сказал, заявка.
– Кто заказчик?
– Заказчика нет. Это такая новая форма подачи материала, мы могли бы использовать ее в будущем. Я думал…
– Вам платят, чтобы вы писали, а не думали.
– Но это совершенно необычный подход. Он может революционизировать всю рекламу.
– Революционизировать? Коммунистические разговорчики!
– Ничего подобного, клянусь вам! Если б вы согласились прочесть…
– Будь по-вашему, Старкуэзер.
Мистер Хэк со вздохом взял листок и, шевеля губами, стал читать.
Текст Чарли был простым:
«Мехико, 1519 год, жаркий полдень. Немилосердное солнце изливает лучи на толпу ацтеков, собравшихся у подножья пирамиды. Под бои барабанов и завывание флейт украшенные перьями жрецы тащат по каменным ступеням к жертвенному алтарю пленника. Они бросают его на плиту. К пленнику подходит верховный жрец с обсидиановым ножом. Нож вознесен – опускается – затем жрец морщится от боли, разжимает пальцы и хватается за плечо.
Кто-то из ближних рядов участливо спрашивает:
– Что, опять артрит беспокоит?
Верховный жрец кивает – другой жрец начинает ритуал – подает рекламируемый продукт в бокале текуилы – верховный жрец пьет – улыбается – берет нож – одним взмахом рассекает жертву – вытаскивает сердце – подносит его к камере – и говорит:
– Делайте взносы в Объединенный Фонд Сердца!»
Мистер Хэк оторвался от бумаги.
– Что за чертовщина? Как вам такое взбрело в голову? Господи…
– Вот именно, – вставил Чарли. – Возникла опасность, что люди слишком серьезно относятся к нашей рекламе. Пока не поздно, это надо изменить. Немного юмора, если подумать, не помешает…