Глава клана
Шрифт:
— Хм… — я нахмурился.
Вообще, насколько я знал по донесениям нашей Бажовой в оперативном штабе, во всей операции с Титаном было задействовано порядка семидесяти пяти процентов находящихся в строю одарённых города. И это не только те, кто сейчас воевал в поле с самим колосом и его свитой, но и мы, и многочисленные отряды, сосредоточенные на других направлениях и патрулирующие за стеной.
Во время такого кризиса в городе опасность представляет не только уже напавшая на Полис армия чудовищ, но и те, кто может воспользоваться неразберихой и ударить в спину. В первую очередь, конечно, другие привлечённые массовым использованием человеческой живицы духи и монстры, которые, вследствие
С другой стороны, есть наши любимые соседи. Вряд ли за неделю Казань или Киев успели бы собрать полноценный рейд, да ещё и добраться до периметра Москвы. Особенно учитывая, что Перевозчики временно прекратили своё локомотивное сообщение с атакованным городом. Однако никто не застрахован от «дружественного» визита малой диверсионной группы. И вот только хорошего теракта где-нибудь рядом с кремлём нам сейчас не хватает для полного счастья.
Поэтому и задействованы такие огромные человеческие ресурсы одарённых. Остальные же — это пятнадцатипроцентный резерв ставки. Который в любом случае будут придерживать до последнего, бросив его в бой только в самом крайнем случае. А десять процентов приходится на разнообразных «защитников очага» и других чародеев и чаровников, которые будут защищать исключительно свои родовые гнёзда и их обитателей. Есть, конечно, ещё отставники, вроде той же Ольги Васильевны, но ими командовать никто не имеет права, и, скорее всего, у всех у них имеются свои задачи на случай массовой эвакуации.
Ну и «Крысоловы». Они хотя тоже вроде как чародеи, но на самом деле едва ли могут считаться таковыми. Это выпускники разнообразных маленьких колледжей, в том числе и частных, неважно: с аспектом или стихией, клановые или гильдейские. Главное, что они обладают слабым ядром и, соответственно, очень маленькими запасами живицы. Хотя в этом вопросе и опережают тех же кудесников, но остаются чуть сильнее среднего школьного выпускника из учреждения при Академии, сосредотачивая всё своё мастерство на отработке двух-трёх простых заклинаний. Да и то могут применить их очень ограниченное количество раз, перед тем как выдохнутся.
А называют этих одарённых так, потому как именно их пятёрки в мирное время выполняют порядка восьмидесяти процентов рутинных заданий Княжеского Стола, связанных с внутригородскими запросами. Ну а заодно помогают, когда нужно городовым и жандармерии, как, например, сейчас.
Надо сказать, что мы, первокурсники, в большинстве своём уже сильнее этих ребят. Так что логику в усилении их отрядов нашими боевыми руками я понимал. Но это совершенно не значило, что мне нравилась сама идея просто так лезть под пули.
— А в чём сыр-бор? — спросил я, кивнув на спорящих с нашими девушками студентов других Академий.
— Да вот, — вновь зевнул Борислав. — Пристали, понимаешь… Ректоры, что Морозовки, что Сахаровки, с Титаном сражаются. А слушок прошёл, что Бояра нашего здесь нет. Он якобы в Академии решил отсидеться. Вот и полезли в бутылку!
— А ничего, что Бояру уже за сотню, а его коллегам от силы полтинник? — громко произнёс я и усмехнулся. — Как они нашего старикана в этом месиве себе представляют? И не в Академии он свой белый халат протирает, а с самого начала безвылазно сидит в оперативном штабе…
Говорил я так, чтобы спорщики меня услышали, и добился-таки своего. Все, в том числе и наши девчонки, дружно посмотрели в мою сторону.
— А ты откуда знаешь? — нагло вякнул
— А мне птичка напела, — в том же хамском тоне отбрил я мгновенно покрасневшего парня.
— Да ты кто такой вообще, ты знаешь, с кем… — сильный удар под рёбра, пришедшийся от другого стоявшего рядом морозовца, оборвал этот словесный поток.
— Заткнись, придурок! — громко прошипел тот в ухо чернявому. — Это же Бажов! Ты чего, газет не читаешь, что ли? Он же ваще отморозок! Раскатает, сожжёт, отчекрыжит всё, что болтается, а потом ещё и в храмовое рабство сдаст!
— Да твою ж… — ахнула какая-то девчонка из сахаровки. — «Зеленоглазая Бестия»!
Ну да… кризис кризисом, Титан Титаном, а в утренних газетах после дуэли прополоскать меня всё же успели. Пусть славу «Кровавого мясника» я и не заработал, но журналюги-борзописцы сделали всё, чтобы представить прошедший поединок с наименее выгодной для меня стороны. То, что я ни разу не позволил себя ударить и не вступал в ближний бой, конечно, не стали описывать как трусость, потому что на такую ложь уж точно никто бы не купился… Но всё равно выставили наш бой как избиение жестокой «Зеленоглазой Бестией» заведомо более слабого противника.
А некоторые, что меня очень удивило, откровенно нападали на Священнослужителей Древа. Обвиняя их чуть ли не в сговоре со мной, а также приводя как аргументацию для вызова не то, что озвучил Жрец возле Священного Ясеня, а историю, явно ранее сочинённую Шаровым. А заодно напечатали несколько сокрушительных статей о жизни новых послушников в дальних монастырях и скитах, приравнивая ее к полноценному рабству и обвиняя меня в том, что я обрёк на это ни в чём не повинного человека.
Телевидение, говорят, сделало куда более объективные репортажи, однако я их не видел, в связи с отсутствием кинескопа у Ольги Васильевны, а также со всей этой кутерьмой с вторжением с плана «Земли». На даже там термин «Зеленоглазые Бестии» повторялся неоднократно. Кто-то явно старался вновь привязать к нам, Бажовым, это прозвище и если не очернить репутацию, то, как минимум сделать её максимально мрачной, постоянно указывая на излишнюю жестокость.
Причём я был абсолютно уверен, что, если бы Шаров просто нашинковал меня своими стальными лентами в кровавый фарш, вышло бы всего несколько заметок о его героической, блестящей победе и, может, мой некролог. Ведь, конечно же, там нельзя было бы говорить об «излишней жестокости» и «садизме» кланового ублюдка!
Почему именно «кланового»? Да потому что, в то время как про меня это чётко указывалось, нигде не говорилось, что Шаров так же не с улицы пришёл и не сам всему научился! Читая газетные вырезки, складывалось впечатление, что я чуть ли не из зависти к таланту лишил наш Полис перспективного чародея и вообще гения-самоучки! Журналисты так ловко обходили момент, связанный с родословной моего противника, что трудно было придраться. Кто знает — поймёт и так, кто такие Шаровы, а остальные должны были решить для себя, что парень сам по себе. Бесклановый и даже не гильдийский, причём последнее обычно указывалось особо.
Как раз в этот самый момент, гудя клаксоном, к нам, быстро замедляясь, подкатил грузовой армейский дымовик, чадя чёрной сажей и высекая искры из своих бронированных труб, и все разговоры прекратились. В общем-то, это был более-менее стандартный грузовик «МУМ-10» ухарёвской мануфактуры. Отличавшийся разве что необычными, чересчур широкими колёсами, пассажирским вагончиком, установленным вместо кузова, да бронепластинами со смотровыми щелями вместо лобового стекла над кургузым закруглённым капотом, в котором находился фыркающий двигатель внешнего сгорания.