Главная книга "Вожака стаи"
Шрифт:
Джулиан Майклс и я разговариваем о ее собаках.
Как перевернулась моя жизнь
Цезарь Миллан
Формула состоятельности улучшила жизни капитана Александра и Джулиан. Мне же формула спасла жизнь. Простенько и со вкусом.
Я встречал много потрясающих людей, рассказывающих истории о том, как мои принципы улучшили их жизни, но никто не тронул меня больше, чем человек, с которым я познакомился,
Мы с моим менеджером находились в Торонто, Канада, на презентации в книжном магазине. Я подписывал экземпляры, жал руки и фотографировался. Долгий день близился к завершению, когда ко мне стал протискиваться сквозь толпу молодой человек лет тридцати. Он был худым и бледным. Мой менеджер попытался встрять между нами, но молодой человек был настойчив — сантиметры отделяли его от моего лица.
«Цезарь, — сказал он, — меня зовут Майк, и у меня СПИД. Я пришел сюда сегодня, чтобы сказать, что вы спасли мне жизнь». Я на долю секунды оцепенел, а затем крепко обнял молодого человека — так, как не обнимал никого и никогда.
Все эти люди на Национальном шествии стаи напомнили мне, как удивительна привилегия быть вожаком.
Майк рассказал, что оставил всяческую надежду жить после того, как его госпитализировали со СПИДом. В больнице он открыл для себя шоу «Переводчик с собачьего». Поскольку в Канаде показывают по несколько эпизодов в день, Майк быстро привязался к шоу, полюбил его.
Вскоре он стал применять концепцию вожака стаи в собственной жизни, включая формулу нагрузки, дисциплины и ласки. Постепенно он вновь обрел цель. Он принял свою болезнь. С решимостью питбуля он сказал, что будет идти вперед и начнет жить заново.
Майк попал в западню и не мог двигаться вперед. Это изменилось, когда он привнес подход нагрузки, дисциплины и практики в ежедневный распорядок. Это сочетание дало ему волю жить и побороть недуг. Я на многое замахивался, но никогда не думал, что помогу спасти чью-то жизнь. История Майка была даром судьбы — одним из тех, благодаря которому я осознал, насколько благословен.
Возвращаясь на такси в аэропорт Торонто, я размышлял над историей Майка: над путешествием, которое он предпринял; над тем фактом, что это я оказал на него влияние. И я заплакал. Потом я осознал, насколько моя собственная жизнь изменилась за последний год: все началось с того, что моя бывшая жена, Иллюзия, потребовала развода. С тех пор мой путь был скорбным, полным невыносимой боли и неуверенности. А в том такси я понял, насколько счастлив: я помогаю людям, таким как Майк. В голову мне пришло, что я поднялся из этих темных времен более сильным, более мудрым человеком; более благодарным счастливой судьбе; с большей решимостью, чем когда-либо, быть сильным вожаком стаи.
Я уже захлебывался болью, когда узнал о разводе, в марте 2010 г. Мой любимый питбуль Дэдди умер всего какой-то месяц назад. Смерть Дэдди глубоко потрясла меня, но я знал, что боль утихнет. В марте я находился в Ирландии, в рамках европейского ураганного турне: я обращался к людям, чья численность превышала 7000. В утро перед презентацией в Дублине раздался трансатлантический звонок от жены, сообщающей, что хочет развода. Прежде я думал, что у меня все отлично. Но я слабо представлял себе грядущий удар. Моя жизнь менялась навсегда, и я — Цезарь Миллан, вожак стаи для миллионов владельцев собак во всем мире — не мог ни контролировать, ни изменить направление. Было страшно.
Мы с Иллюзией долгие годы стремились сбалансировать наши врожденные различия, чтобы соответствовать требованиям брака, телешоу и двух детей. Мы несколько раз расставались и воссоединялись. Двадцать лет вместе, долгая жизнь впереди, резкий разрыв. Я не был готов.
Из-за развода я впервые увидел вещи такими, какими они были на самом деле. Анализируя деловые решения, принятые мной за последние годы, я понял, насколько большинство из них нелепы. Я отдал свои права и свое имя. Я подписал договоры, которые ни за что не следовало подписывать. Партнеры говорили одно, а в контрактах оказалось написано совсем другое. Я понял, что мне даже имя «Переводчика с собачьего» не принадлежит.
К концу дня у меня были лишь моя одежда, моя машина и Центр психологии собак. Все остальное — в том числе телешоу и дом, в котором я жил и заботился о семье — принадлежало другим людям. Изучив мой финансовый статус, мой бизнес-менеджер известил меня о банкротстве. После семи лет на телевидении я остался ни с чем, и я не понимал, почему.
Поначалу я разозлился и ретировался в Центр психологии собак, где всецело закрылся от людей. Я не хотел общаться с людьми. Полный негативной энергии, я предавался тяжелым размышлениям, часами просиживая подле своей стаи. В конце концов мой стресс и тоска сказались на собаках. Размер стаи уменьшился с 20 собак перед смертью Дэдди до 5. Стая инстинктивно знала, что их лидер нестабилен, потому члены ее стали искать и нашли другие дома. Меня сводило с ума, что я не могу помочь себе и не могу помочь собственной стае.
Я видел, что собаки реагируют так на стресс. Если вывести собаку из равновесия, она быстро приходит в состояние негатива или паники. Ей не хочется быть с другими собаками или людьми. Изоляция — хрупкая реакция на нестабильную атмосферу, из чего проистекают буквально все поведенческие проблемы собак: они кусают, грызут, копают, не вовремя лают, устанавливают права на территорию и проявляют агрессию. Эти проблемы легко разрешить в собаках. Разрешить их в себе оказалось в 10 000 раз сложнее.
Во мне бурлила животная ярость: желание ломать вещи; желание погубить мой бизнес; желание покалечить себя и окружающих. Эмоции в жизни меня так не опустошали. Я не мог простить себя за то, что происходило. Я подчинился чувству провала, полностью утратил веру в себя.
Мало кто знал, что творилось в моей душе — только мой брат Эрик и мой менеджер. Я скрывал это от сыновей, от деловых партнеров и даже от родителей. Как и Майк из Торонто, я задавался вопросом: а стоит ли жить?
Критический момент наступил в марте 2010 г., когда я перестал есть. Я был шокирован, узнав, что за 40 дней от моих 80 килограммов осталось 60. Я прекратил работать, и больше четырех часов в сутки редко спалось. В тот период мы с Иллюзией разъехались, но еще не развелись официально, и я пришел в дом в попытке спасти брак. Наш разговор был скудным, и по его окончании я понял, что брака больше нет.
Я решил, что и жизни у меня больше нет — сделал глупейшую вещь: напился таблеток, чтобы покончить с собой. Я не знаю, что принимал и в каком количестве. Лишь помню, как сильно желал быть где-нибудь в другом месте: где угодно, только не здесь. Следующее, что я помню, — меня спешно везут в больницу на «скорой помощи». Я требовал, чтобы водитель отвез меня на дедушкину ферму в Мексике. Я хотел убежать от всего этого.
На следующий день меня обследовали доктора в психиатрической больнице. Через три дня меня отпустили, и, как Майк, я был полон решимости вернуть свой внутренний баланс и найти новую цель в жизни. Я нашел эту новую цель, лишь вновь приняв свои же принципы и формулу состоятельности.