Шрифт:
Игорь Росоховатский
Главное оружие
1
Седьмому неизвестный объект вначале показался кометой. Он вторгся в зону патрулирования и здесь слегка изменил направление. Изменение составило всего лишь один и две десятые градуса.
Однако Седьмой мгновенно подсчитал гравитационные возмущения, массу объекта, его скорость и определял, что отклонение нельзя объяснить притяжением Юпитера. Причина отклонения находилась в самом объекте: то ли это были какие-то происходящие в нем процессы, например, реакция вещества на изменение среды; то ли направленная воля.
Седьмой поступил так, как поступил бы на его месте любой другой патрульный универсальный робот: он известил Базу о появлении объекта. Сообщение он передал обычным кодом. Одновременно выдвинул несколько антенн, сфокусировал инфравизоры, готовясь, как только База разрешит, начать глубинное исследование объекта.
В кристаллическом мозгу Седьмого журчал хронометр, отсчитывающий миллисекунды. Их минуло уже много, но ответа с Базы не было. "Люди мудры, но медлительны, - думал патрульный.
– Они Великодушные Медлительные Хозяева..."
Патрульный снова включил передатчик и затребовал контрольный отзыв...
Отзыва не было. База молчала.
"Такого еще не случалось, - думал Седьмой.
– О чем это свидетельствует? Люди могут медлить. Но ошибаться они не могут. Это исключено. Значит..."
Сиреневые сполохи играли на поверхности объекта, завивались в облака...
2
– Мария, - сказал Олег, притрагиваясь к ее руке. Выражение его глаз было жалким и упрямым одновременно.
– Ничего у меня не выйдет...
Она не смотрела на него. Даже не убрала прядь волос, свисавшую со лба. Он ждал, что сейчас из-за этой пряди, словно из-за кустов, блеснет серый холодный глаз. Но Мария не подымала ресниц - длинных, прямых, жестких. Она и так, не глядя, знала, какое у него сейчас лицо. За год совместной работы на Базе-спутнике можно узнать человека лучше, чем за тридцать лет жизни на Земле.
– Да, ты не изменился, - сказала она.
– И не надо. Не подражай программе, которую ты изобрел для своих роботов.
– Но сколько же это будет длиться?..
Она молчала. Лучше не давать повода для разговора. Старая песня. Надоевшая песня. Ненужная песня.
Мария потянулась к дверце биотерма. Щелкнул замок. Она вынула пробирки с жидкостью. Посмотрела на свет, прежде чем вставить в автомикроскоп. Жидкость помутнела, приобрела розовую окраску.
– Штамм мутировал, - сказала она.
– Космос заставил его измениться.
Она говорила "без подтекста", но Олег сам вообразил его.
– Советуешь и мне облучиться? Измениться через ДНК? Стать таким, как нужно тебе?
Она тряхнула головой. Золотистая прядь взметнулась у виска. Мария повернулась к Олегу, в ее глазах сверкал сизый лед.
– Неужели ты не можешь понять? Ты, признанный гений, конструктор патрульных роботов? Жаль только...
Он попытался придать своему лицу насмешливое выражение, и Мария закончила резче, чем намеревалась:
– ...что ты не понимаешь людей.
– Возможно, - подозрительно быстро согласился Олег.
– А как бы ты посоветовала научиться понимать их?
Она по-своему истолковала его ответ и поспешила защититься:
– Об этом нам твердят в школе, когда советуют больше интересоваться художественной литературой...
Он пожал худыми, острыми плечами:
– Но я читаю достаточно. Не только по математике и кибернетике. Ты знаешь...
– Ну да, как же, по биологии, - подхватила она.
– По анатомии и физиологии человека...
Он принял вызов. Не ожидая приглашения, сел, закинул ногу за ногу. Сплел до хруста пальцы и охватил ими колено.
– Верно, - сказал он.
– По биологии. По философии. Там есть основа всего, о чем толкует художественная литература.
Он сказал "толкует", хотя мог бы догадаться, что этого она ему не простит.
– Образы тигров и характеры змей. Это ты хотел сказать?
– Там есть все, из чего можно составить и образы, и характеры, и варианты поведения людей. Элементарных блоков и механизмов не так уж много, пожалуй, даже меньше, чем букв в языке.
– Если тебя интересуют только буквы, ты никогда не научишься говорить и понимать то, что говорят тебе, - отметила она.
– Например, я знаю, что главное твое качество - упрямство. Но разве мне обязательно знать все его проявления?
– Заметано, - обрадовалась она.
– Наконец-то договорились.
Она резко отвернулась, показывая, что разговор окончен. Но он не уходил, и его взгляд был достаточно красноречив.
– Я устала, - сказала Мария.
– Почему ты хоть этого не поймешь? Почему вы все этого не поймете? Да, мне нравятся иные люди, такие, как Петр. Почему вы не оставите меня в покое? Я не гениальна, но я ведь имею право на индивидуальность. Так же, как ты. Не жди напрасно. Я не могу измениться. Я не робот...
Ее рука дрожала, когда она вставляла пробирку в объектив ЭМП-спектроскопа.
– Мы неизменны, как наши гены, - попытался шутить Олег.
Она-поддержала его, но таким тоном, который исключал компромисс.
– Да, мы неизменны, - резко сказала Мария.
– И в этом есть смысл.
– Но нет мостика через-пропасть...
Мария больше не отвечала, сосредоточенно набирая код программы. Она не смотрела, как вяло, будто все еще раздумывая, поднялся Олег, как ушел. Подняла голову, когда рядом послышался другой голос - невыразительный, скрипучий, словно состоящий из одних обертонов: