Главное в жизни
Шрифт:
– Да изъяли все бумаги, и всё, – хмыкнул Альперович. – Как она вообще?
– Сломлена, – вздохнул Митрошкин. – Но мама справляется, так что шансы есть.
– Слышали, в тридцатую стреляли? – поинтересовалась Светка, желая перевести тему. Видимо, девушка что-то подсознательно чувствовала. – Совсем от наркоманов житья не стало…
– Я уже подумываю ствол в машину положить, – кивнул Сергей, об этом случае тоже слышавший.
Разговор как-то сам по себе увял, день покатился по накатанной. Вызовы были сравнительно простыми, да и немного их было, отчего Сергей всё чаще
– Тринадцатая, улица… – голос диспетчера быстро поговорил адрес. – Задыхается ребёнок, три года.
Рита, дежурившая сегодня в диспетчерской, ещё только проговаривала подробности и возраст, а машина уже сорвалась, вжимая Альперовича в кресло, а мгновенно проснувшуюся Светку сдвигая по каталке в сторону хвоста машины. Над головой тревожно и как-то тоскливо завыла сирена, скорая медицинская помощь набирала скорость. Ночные улицы расцветились отблесками синих маячков.
Машина неслась по тёмным улицам, с рёвом входя в повороты и игнорируя абсолютно все правила движения, зато на месте они были уже через пять минут. Выскочивший со своего места доктор схватил чемодан укладки, легко взлетая на третий этаж, а за ним спешила-торопилась Светка. Как по наитию почувствовав необходимость своего присутствия, за ними поспешил и водитель. Звонок в дверь, испуганная мамочка, полупьяный папочка, Светка проскользнула в комнату, где пытается вдохнуть посиневший малыш, а Сергей в это время спокойным голосом объяснял, что теперь будет. Именно это объяснение вкупе с его телосложением почти парализовало взрослых, даже и не помышлявших теперь мешать работе врачей.
– Серёжа, Квинке, быстро везём! – доктор Альперович был донельзя лаконичен и отрывист, что говорило об очень неприятной ситуации.
Митрошкин кивнул, подготовленная им мать ребёнка смотрела большими круглыми глазами, в салоне работали врачи, а машина под отчаянный стон сирены сорвалась с места. Снова ночь, разрезаемая светом мощных фар, отблески маячков… Сергей знал своё дело очень даже хорошо, поэтому ребёнка довезли живым, дышащим и уже почти оклемавшимся.
Ночь, разумеется, на этом не закончилась, вызовов ещё было много, но вот мысль о злой воле буравила мозг бывшему офицеру военной разведки. Кто бы это мог быть, он себе пока и не представлял, понимая, что если это действительно так, то придётся бить первым, просто чтобы выжить. Мысль ему не нравилась, но… Сергей всё отлично понимал, и наивным не был очень уж давно.
Только отдохнули, и снова вызов, снова полетел по ночному городу белый автомобиль с красной полосой. Так проходил час за часом, вызов за вызовом, потому что такая у них работа – спасать, помогать, успокаивать. Ночь катилась к рассвету, заканчивались и сутки дежурства. Вот, пожалуй, и последний вызов… Неожиданный вызов в восемь утра, когда смена закончилась, и можно не реагировать, но… «массовое дэтэпэ, школьный автобус, все, кто слышит» – это не просто вызов, это отчаянный крик о помощи.
Школьный автобус – это два-три десятка детей, которым вот прямо сейчас, экстренно нужна помощь, и со всех концов города понеслись автомобили скорой, пожарной, даже МЧС… Этот крик о помощи стоял над городом, заглушая, казалось, даже десятки сирен спешащих машин.
– Малыш, с Сергеем! – приказал доктор Альперович, потому что прибыли они первыми. Он взял себе самую страшную часть работы – сортировку. Определить тех, кому помощь нужна немедленно, и отделить от тех, кто мог чуть подождать. Вешать это на любимую Альперович не хотел.
Вот тут пришла пора и Сергею показать, чего он научился. Подавая шприцы, работая рядом с докторшей, водитель будто чувствовал, как в затылок обнажённым дулом автомата ему дышит смерть. Нет, не его смерть, но какая разница? Впоследствии Сергей так и не мог вспомнить, что и как делал, спасая детские жизни.
Десятки машин, десятки докторов бились и победили – сегодня не погиб ни один ребёнок. Домой разъезжались уже просто падающими от усталости, и только Сергей улыбался, шутил и всячески веселил уставших докторов педиатрической бригады. Он завёз домой ничего уже не соображавших от усталости Альперовича со Светкой, а сам отправился на подстанцию сдавать дежурство.
Впервые после службы у Сергея дрожали руки, но расслабиться он себе позволил только тогда, когда вернулся домой. Расслабиться в объятиях всё понимавшей названой мамы.
А Лера смотрела на то, как баба Нюра хлопочет вокруг явно перенервничавшего Сергея, недоумевая – что же могло так выбить его из обычного шутливого состояния? Что же такое произошло, что у сильного мужчины трясутся руки? Решив это выяснить попозже, девушка подкатилась к нему в коляске и обняла – неожиданно даже для себя самой.
Глава седьмая
– В архивах такого человека нет, – сообщил Василий. – Я тебе больше скажу, старлей, опознание нули дало. Он точно ни в Афгане, ни в другом интересном месте не служил. Кроме того, на форме при увеличении обнаружились орлы, чего в Союзе, как ты понимаешь…
– То есть ещё более непонятно, – произнёс Сергей, задумчиво почесав затылок. Но, получается же отец?
– Если судить по фотографии из личного дела, то, скорее, брат, – покачал головой Змей. – Есть характерные признаки. Получается, старший брат, которого точно так же, как и её, просто не было. В Союзе уже все стояли бы на ушах, а теперь…
– Да, – кивнул Митрошкин. Теперь никому ни до кого нет дела. – Загадка… А «хозяйчик» куда пропал?
– На дно Волги, – хмыкнул Василий, протягивая очередную папку. – Менты поделились, смотри.
В папке был так называемый «висяк». В реке обнаружено тело… Ноги закатаны в бетон… То есть довольно характерный способ убийства, ну и документы, и опознание… Это действительно был тот самый «хозяйчик», которого искал Сергей. Из возможных источников информации не осталось ничего.
Конец ознакомительного фрагмента.