Шрифт:
Глава первая
«Как же меня всё задолбало!» – думал товарищ старший лейтенант из племени «летучих мышей» с позывным «Бурят», а в миру – Сергей Митрошкин.
Двигаясь спокойным шагом к полевому аэродрому, он размышлял о том, что его утомила служба, люди вокруг, война эта постоянная… Хотелось покоя, как раз надо было навестить товарища в госпитале, а там и в штаб зайти можно будет. Слыл он балагуром, но его показное балагурство прикрывало усталость. Офицер устал и осознавал это. В идеале был бы хорош отпуск, вот только ехать ему было
Вертолёт раскручивал лопасти, внутри уже кто-то находился, поэтому старлей встряхнулся, натягивая на лицо улыбку – никто не должен знать, как ему на самом деле холодно в душе. «Разнылся, как девчонка!» – мысленно приструнил он себя, переходя почти на бег, но пилот его уже заметил, потому взлетать не спешил. Задумавшись о рапорте, Сергей сказал совсем не то, что собирался.
– О! Машинка! – воскликнул товарищ старший лейтенант из племени «летучих мышей». – Машинка, подбрось до штаба?
– Я до госпиталя, – откликнулся пилот. – Хочешь?
– Не, меня лечить не надо, – усмехнулся Сергей. – Ладно, давай, прокачусь, по дороге спрыгну, – он запрыгнул в вертолёт, автоматически осматриваясь внутри. – Алёна Ивановна! Какой человек! Человечище!
Внутри обнаружилась хорошо ему знакомая капитан медицинской службы Алёна Ивановна Самойлова. Женщина задумчиво смотрела в какую-то книгу, сразу же от неё оторвавшись, чтобы улыбнуться офицеру.
– Не хохми, – откликнулась женщина. – Падай, давай.
– Какими судьбами? – тактично поинтересовался старший лейтенант.
– Намотанности разглядывала, – коротко откликнулась офицер медицинской службы.
– Связисты намотали? – понимающе кивнув, поинтересовался Сергей. – Ну да, эти могут…
– А ты за речку ходил? – спросила Алёна Ивановна, отмечая утомлённый вид офицера.
– Да… какая там речка! – устало вздохнул тот. Вертолёт, наконец, раскрутил лопасти и пошёл на взлёт. – Умную книжку читаете? – Митрошкин кивнул на заложенную пальцем книгу.
– Скорее, комедия из жизни оленеводов, – хмыкнула женщина. – Хочешь почитать?
– Да вы что! – удивился Сергей. – Я же офицер! Я и читать-то не умею… – протянул обладатель красного диплома МГУ, куда поступил на спор и закончил большей частью экстерном.
– Ага, – с готовностью кивнула товарищ капитан. – А диплом ты на коленке нарисовал.
– Мне его связисты напечатали… – с таинственным видом признался Митрошкин. – За бутылку.
Весело перешучиваясь в чреве гремящего вертолета, они летели по направлению к госпиталю, где Митрошкин хотел проведать раненого товарища, а Алёне Ивановне предстояло заниматься ранеными, текущими проблемами и всем тем, чего ждут от военного врача. Когда они снова увидятся, было совершенно неясно. Алёна заметила, что Сережа как-то странно поглядывает на неё, но решила об этом не задумываться. Старший лейтенант, в свою очередь, отмечал зрелую красоту женщины, отлично понимая, что ему не светит. Одиночество
До госпиталя оставалось километров десять, когда бортовая электроника заискрила, громко заматерился пилот, экстренно идя на посадку, а что было потом – старлей не запомнил. Вроде бы тащил куда-то женщину, или нет…
Очнувшись, он осмотрелся. Вокруг было белым-бело. Тихо пиликал какой-то прибор, светило солнце в знакомые окна, да на дальней койке лежал ещё кто-то. Диагноз был, в общем-то, понятен – не зря ему являлись мысли, что пора оставить всё.
– Госпиталь, – констатировал Сергей. – Ну, в чём-то задача достигнута.
– Спасибо тебе, Серёжа, – услышал он голос Алёны Ивановны.
Как будто специально ожидая, когда он очнётся, женщина находилась в палате. Сидела она в коляске, ноги её были перебинтованы, но не ампутированы, что вселяло определённую надежду на продолжение службы. А вот Митрошкин чувствовал себя так, как будто по нему промаршировала вся дивизия ВДВ, что радовать, разумеется, не могло.
– Ты мне жизнь спас, Серёжа, – продолжила женщина, тихо вздохнув. – А вот с тобой не всё так просто.
– Я догадался, – попытался, но не смог кивнуть Сергей. – Под списание?
– Ты сам всё понимаешь, – сообщила она ему. – Я могу поговорить, чтобы…
– Не надо, Алёна Ивановна, – покачал он головой. – Мне точно службы уже хватит. Куплю домик в деревне, огурцы сажать буду…
Ситуация оказалась непростой, но восстановить старлея возможности были. Вот только после того, как его так качественно переломало, служить он уже не мог. По крайней мере, в летучих мышах или крылатой пехоте. Фактически, путь ему был теперь в каптёрку или в комендачи, куда не хотел уже сам Сергей, поэтому как-то так само вышло, что через почти полгода подразделение провожало своего боевого товарища на покой. Звеня наградами, обнимался он с каждым. Служба закончилась.
С покупкой домика помогли друзья. Деревня оказалась неподалёку от города, а дом стоял почти в лесу, недалеко от берега неширокой реки. Добротный двухэтажный дом имел не самую хорошую славу в деревне, потому его обходили стороной, но Сергея эта весть, скорее, порадовала – ему очень хотелось уединения. Просто побыть одному и отдохнуть. От войны, от кочевой жизни, чтобы никто не слышал его криков. Даже поплакать в тишине. С одной стороны, казалось – жизнь закончилась, а вот с другой… С другой всё было непросто, о чём бывший старлей время от времени размышлял, сидя на лавке у дома долгими вечерами.
Во сне приходили друзья, и живые, и нет – война всё не отпускала старлея, но постепенно он брал себя в руки, стал подумывать о месте работы. Диплом у него был экономическим, но вот идея просиживать штаны в какой-нибудь конторе ему претила совершенно. В милицию идти не хотел уже он сам, считая, что честных там остаётся всё меньше, поэтому выбор оказался очевидным – водителем на скорую. Эта работа обеспечивала драйв, при этом, в отличие от милиции или пожарной охраны, не являлась службой. Это была именно работа и, как казалось Сергею, очень важная работа, что его устраивало.