Главное — выжить
Шрифт:
— Ты хочешь сказать, что кто-то умеет их открывать по своему желанию?
— Да, я не знаю артефакт это у них или что-то свое, но по всему выходит, что так и есть.
— Но почему до этого ничего такого зафиксировано не было?
— Скорее всего они умеют открывать червоточины небольших энергий, через которые может пройти человек или небольшая гравиплатформа. Зафиксировать образование такой червоточины очень тяжело, мы и сейчас то ее зафиксировали потому, что находились на планете и наше оборудование было настроено на фиксацию всего, чего можно.
— Но ведь создание червоточины с такой точностью настройки это очень тяжелый процесс.
— Если у них артефакт, то кто знает все возможности Древних.
— Хорошо, сворачиваемся и идем домой.
— Госпожа, смею сделать еще одно предположение, — и, видя кивок аграфки, продолжил, — касательно того, кому принадлежит создание червоточины — это, скорее всего государство не очень сильное и значимое в Содружестве, иначе они так не скрывались, а второе — следы, которые мы обнаружили — это следы его разведчика, — потом задумчиво добавил, — или диверсанта.
— Найти его будет тяжело, даже несмотря на наше преимущество в технике.
— Вы правы, поэтому необходимо ваше участие.
Лионэль скривилась, она была псионом, об этом знали многие, но то, что она могла настроиться на ауру живого существа, чувствовать его в пределах небольшой планеты или большой космической станции, и найти его знали единицы. Почти все они здесь, кроме них был еще Фориан, оставшийся в лагере. Даже отец на знал об этой ее способности, не хотела она открываться человеку, который ее терпел только потому, что она его дочь. Но расплата была сильнейшая головная боль, которая могла продолжаться неделю, и справиться с ней не помогала даже медкапсула.
Видя как, скривилась девушка, он поспешил пояснить:
— Мы не знаем для чего он сюда пришел.
Лионэль настроилась на окружающее пространство, почувствовала остаточные следы ауры живого существа, очень медленно стала впитывать ее в себя.
— Это человек, — прошептали ее губы, — с такими я еще не сталкивалась.
— Все намного хуже, чем я думал, — тихо проговорил Тигиран, зная, что девушке приходилось встречаться практически со всеми расами Содружества.
Боль, как и всегда, пришла внезапно — девушку скрутило, но она отрешилась от нее.
— Он в лагере, — выдохнула она.
Связи с лагерем не было, что-то в городе Древних создавало сильные помехи — связь была только в пределах десятков километров, потому остальным аграфам ничего не требовалось не требовалось никаких приказов, и через десять минут, которые понадобились для упаковки оборудования, они побежали обратно. На ночь решили не останавливаться, ведь неизвестно что там происходит в лагере — для опытного диверсанта пройти или уничтожить их охрану проще простого, а более серьезная им на этой планете не требовалась. Как оказалось зря. Вдруг Лионэль остановилась.
— Я потеряла его, — удивленно сказала она, — Может его уничтожили?, — в надежде произнесла девушка через пару мгновений.
— Если это правда, то это хорошо, — ответил ей Тигиран, — а вот, если другое, то я боюсь, что столкнулись мы с чем-то очень опасным.
При подходе к лагерю, когда появилась связь, Лионэль связалась с Форианом и узнала, что у них все спокойно. В лагерь вошли с разных сторон, предварительно разделившись. Действительно все тихо, и она направилась к себе в домик. Войдя, она первым делом направилась в душ. В волю там наплескавшись, вышла, одела комбинезон и пошла к устройству гиперсвязи, чтобы сообщить отцу о произошедшем. Краем глаза зацепилась за индикаторы медкапсулы.
— Ого, — воскликнула она, — Фориан сделал омоложение и замену нейросети. Но я же не успела произвести индивидуальные настройки под него, а предупредить из-за этой червоточины забыла. Надо было отключить автоматическое срабатывание программы для легшего в капсулу. Но раз я с ним разговаривала, то значит все хорошо. И тут же связалась со своим учителем и, как ни странно, другом.
— Фориан, что же ты не сказал, что сделал себе омоложение?
— Госпожа, я его не делал, решил дождаться вас.
— Как не делал?, — воскликнула она, — А что же…
И она бросилась к медкапсуле и вывела на дисплей лог. Через минуту она все поняла. Злость и гнев на этого человека накатились снежной лавиной.
— Убью, — прошипела девушка, — убью гадину.
В это время к ней вошел Русиан, начальник ее охраны, один из тех с кем она ходила в лес и который знал о ней все, и услышал последние ее слова.
— Я готов, — сказал он и склонил голову.
— А, — подняла на него взгляд девушка, но потом до нее дошло, что же случилось, — Прости, Русиан, это я не тебе. Этот человек был здесь и прошел в медкапсуле омоложение, более того, его организм еще немного модифицировался — он теперь на четверть аграф, правда а внешности это у него никак не скажется.
— Как же он сюда попал?
— Моя вина, — вздохнула девушка, — в спешке забыла поставить дом на охрану.
— Что-то еще пропало?, — подобрался аграф.
Девушка обвела взглядом помещение, давая нейросети задание на сравнение обстановки до и после ее ухода.
— Да, пропали две коробочки, никто так и не смог определить их назначение, так как раньше ничего подобного не встречалось, вот я их взяла и хотела с ними поработать да времени не было, а затем этот поход в лес. И еще исчезла маскировочная ткань.
— То есть вы так и не знаете, что это было?, — на что девушка просто кивнула.
— А человек, получается, знал, — медленно проговорил тот, — даже знал в что их завернуть, чтобы никакие сканеры не могли обнаружить.
— Ты хочешь сказать, что он за ними пришел сюда специально?
— Выходит, что так.
— Тогда у меня два вопроса: первое — что же мы такое нашли, что некто решился засветить умение создавать червоточины, и второе — откуда они узнали о находке?
— О находке знали многие, так что это не проблема. Я вполне даже допускаю, что они знали о возможности этой находки.