Главным калибром – огонь!
Шрифт:
– Ну-ка, ну-ка, что там такого нового измыслил наш гений минной войны, – вчитываясь в рапорт неугомонного лейтенанта, пробормотал Алексеев. – Ишь ты, уничтожитель истребителей хочет сделать…
Рощаковский писал, основываясь на результатах учебных боёв, что имеет смысл перевооружить один из миноносцев 1-го отряда – «Боевой» – сразу двумя дополнительными 75-миллиметровками, сняв с этого корабля все минные аппараты. Полученный таким образом сверхистребитель лейтенант предлагал использовать в роли уничтожителя вражеских кораблей аналогичного класса. Взаимодействуя с четырьмя «немцами» из своего отряда, «Боевой» мог стать козырным
Официант подал первое блюдо, и Алексеев принялся размышлять над доводами инициативного офицера, не торопясь, прихлёбывая ароматный супчик с какими-то хитрыми китайскими специями. Какой-то резон в рапорте Рощаковского был, и, возможно, имело смысл попробовать осуществить подобное перевооружение… Неожиданно в коридоре послышались чьи-то голоса, в дверь постучали, и на пороге появился капитан 1-го ранга Эбергард.
– Ваше высокопревосходительство, прибыл его превосходительство вице-адмирал Макаров, – произнёс флаг-офицер штаба, понижая голос. – Один, без сопровождения.
– Макаров? Один? А где же комиссия из столицы? – генерал-адъютант удивлённо вскинул брови. – Так… Степан Осипович уже здесь?
– Так точно, его превосходительство вице-адмирал Макаров ожидает в приёмной, – бесстрастным тоном доложил Эбергард.
– Негоже держать гостя в приёмной, моря голодом, когда хозяева за столом, – в руке Алексеева зазвенел серебряный колокольчик, и секунду спустя, словно из-под земли появился официант. – Пригласите Степана Осиповича отобедать со мной, подайте чистые столовые приборы.
– Ваше высокопревосходительство, господин адмирал, покорнейше прошу извинить, что приехал наобум, без предупреждения, – минуту спустя в столовую вошёл Макаров, похоже, действительно, только что с дороги.
– А я думал, что мне почудилось, будто я слышу знакомый голос. Проходите, Степан Осипович, не откажите разделить со мною скромную трапезу, – наместник вышел из-за стола, подойдя, первым протянул вице-адмиралу руку для рукопожатия. – Благополучно ли добрались? Мне вот казалось, что я увижу вас в одной компании с Петром Алексеевичем и Владимиром Павловичем.
– Благодарю, ваше высокопревосходительство, доехал вполне комфортно, – Макаров подождал, пока хозяин вновь займёт своё место, и уселся на отодвинутый официантом стул. – Я отправился в путь сразу, как только узнал от Фёдора Карловича о моём назначении в состав комиссии. С собой прихватил адъютанта и вестового. Полагаю, что обогнал Петра Алексеевича и Владимира Павловича на неделю, не менее.
«…Вот оно что: он прослышал о моих модернизациях и помчался в Артур, как только получил приказ императора, – быстро сообразил генерал-адъютант. – Словно тот мальчишка, который не может усидеть спокойно, когда рядом происходит нечто любопытное. Безобразов и Верховский поступили иначе – отпраздновали Рождество и не спеша тронулись в путь…»
– Что же, мне доставляет удовольствие видеть вас, Степан Осипович, – наместник говорил прямо противоположное тому, что думал в этот момент. – Расскажите, что нового в Петербурге, и как там поживает столица?
– С радостью поведаю обо всём, что знаю, – пробуя первое блюдо, пообещал Макаров. – Бесподобный вкус. У вас великолепный повар, господин адмирал.
– Прошу вас, Степан
– Признаюсь, Евгений Иванович, грешен: так и поступил, – с удовольствием вкушая отличный супчик, подтвердил нежданный гость. – Прошу меня покорнейше простить за сие недоразумение. А разве вы не получали мою телеграмму?
– И в мыслях не было гневаться на вас, Степан Осипович, – на этот раз наместник нисколько не покривил душой. – А вот насчёт телеграммы что-то не припоминаю. Я бы обязательно её прочёл, если бы получил. О чём вы написали в своей телеграмме?
– Странно, я посылал телеграмму, и меня заверили, что она получена адресатом, – искренне удивился Макаров. – Я написал вам, Евгений Иванович, что прибуду в Порт-Артур именно сегодня, один, без сопровождения.
– Согласен, в этом деле с телеграммой имеется какая-то непонятность, – подозревая происки японских шпионов, слегка нахмурился генерал-адъютант. – Ладно, Степан Осипович, позднее мы разберёмся и с этой тайной наших связистов. Сейчас подадут жаркое, вкусное, пальчики оближешь. Обо всём серьёзном подробно поговорим за чаем.
Спустя какое-то время, когда обе высокопоставленные персоны удовлетворённо и неторопливо прихлёбывали ароматный китайский чай, Алексеев решил ознакомить гостя с рапортом лейтенанта Рощаковского. Вероятно, наместник рассчитывал услышать мнение того самого Макарова, что наводил ужас на турок во время войны на Балканах. В то же время Алексеев, похоже, не учёл, что вице-адмирал является давним адептом торпедного вооружения, и не должен в обязательном порядке поддерживать революционные идеи новоявленных любимцев наместника.
– Сама мысль о создании сверхминоносца сводит на нет наши усилия по увеличению количества истребителей, – прочитав рапорт, сразу же заявил Макаров. – Какой смысл снимать с корабля минные аппараты, если отряд в пять истребителей и так поддерживают один-два быстроходных крейсера? Нам, наоборот, нужно иметь как можно больше миноносцев типов Шихау и Невского завода, с тремя минными аппаратами вместо двух. Лишь так можно обеспечить массированную минную стрельбу, за которой – уж поверьте мне – будущее.
Если бы вице-адмирал выразился бы более дипломатично и не отметал бы с ходу идею малоизвестного лейтенанта, история, возможно, пошла бы иным путём. Однако сделанного не изменишь, и слово не воробей – вылетело, не поймаешь.
С некоторых пор наместник считал все морские силы империи на Дальнем Востоке чуть ли не своей личной собственностью и очень гордился тем, что именно под его руководством (и на его деньги) флот становится реальной боевой силой. Алексеев полагал, что смелые начинания офицеров эскадры также в какой-то степени являются его заслугой и частично принадлежат ему. В конце концов, это именно генерал-адъютант организовал конкурс с солидным призовым фондом, благодаря чему удалось встряхнуть и расшевелить личный состав эскадры. До этого почти все проявления находчивости и инициативы почти на корню гасились авторитетом замшелых консерваторов, коих было полным-полно. Это наместник решительно ломал старые взгляды, позволяя своим подчинённым воплощать в жизнь новаторские идеи. Наконец, именно Алексеев являлся тем, кто давал шанс проявиться почти любому, кого волновала судьба империи и самодержавия.