Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 1 и Том 2
Шрифт:
— Я не знаю, понимаешь ты меня или нет… — он нахмурился, — понимаешь ли ты хоть что-то. Но ни у меня, ни у остальных работников твоего отца нет ни времени, ни желания с тобой возиться.
Он подтолкнул сверток с моими вещами, стоявший на полу, в комнату.
— Сиди тихо и даже не вздумай куда-то выходить, — он сложил руки крест-накрест, иллюстрируя запрет. — У нас и без нянчанья великовозрастных идиотов дел по горло. Хотя… вряд ли ты меня понимаешь.
Я лишь поморгал в ответ.
Ну и мудак.
Дверь громко захлопнулась, и вслед за перезвоном ключей
Между словами Андрея и моей попыткой выбраться из комнаты прошло минуты две.
Знал бы Андрей, насколько мне плевать на его неудобства, когда на кону стоит огранка нового Дара, то забаррикадировал бы дверь с обеих сторон. За гербом находилось то, что позволит мне прогрессировать. И я до него доберусь.
Благо, замок был соответствующий. Оставалось только соорудить себе отмычку из подручных материалов.
Обнаружив под кроватью, накрытой отвратительным розовым бельём, разломанную надвое заколку, я начал шерудить по ящикам в комнате в поисках клея или пластилина, которым можно было её починить. Однако нашел кое-что получше.
В письменном столе меня ждала связка ключей с красивым числом «301» у основания.
Заколка полетела на пол. А на моём лице расцвела улыбка.
Теонор, пока ты спишь, я буду качаться.
…Теонор, Теонор. Со стороны может показаться, что я несправедлив к нему, что я придираюсь, но… это не так. Все имеет причины.
Наши с Теонором, эээ, разногласия начались ещё в раннем возрасте. Младший ребёнок — самый избалованный, а Теонору в детстве разрешали буквально всё. Наказания? Этого слова он не знал. А безнаказанность, как известно, развращает.
Уяснив, что мир вертится вокруг него, Теонор начал беззастенчиво этим пользоваться. Одним из любимых развлечений в детстве было действовать кому-нибудь на нервы — мне или отцовским слугам — и глядеть на реакцию, понимая, что его в любом случае не накажут.
Время шло, и развлечения «золотого мальчика» становились более жестокими. Ему доставляла удовольствие демонстрация своей власти над теми, кто слабее и бесправнее; нравилось быть причиной чьих-то страданий. Постоянные издевательства над гувернанткой, «опыты» на щенках и котятах. Меня он побаивался, но тоже никогда не упускал случая уязвить исподтишка.
И все стало только хуже, когда у него случилось половое созревание. Насмотревшись порнороликов, братец заглядывался на ровесниц и на учительниц покрасивее. Возможно, попытайся он завести с кем-то отношения по-человечески, всё и пошло бы иным путём, но… уж слишком он привык не считаться ни с чьим мнением и брать «причитающееся» силой. Он был насильником, и ему за это ничего не было.
Всё хорошее кончается. После крупного скандала с изнасилованием своей же учительницы даже до родителей дошла простая истина: Теонор повзрослел. Он больше не тот мальчик-зайчик, каким был когда-то, он взрослая детина с непомерным аппетитом и премерзким характером, и с него можно — и нужно требовать.
Вот только сам он не хотел ни ответственности, ни усилий. Привыкнув быть в центре мира, он крайне болезненно реагировал на то, что теперь это не так. И без того мерзкий характер моего братца усилился комплексом обиды на весь мир и уверенности в том, что он — самый умный, самый талантливый и совершенно непонятый окружающим быдлом — достоин большего. Ну, и в том, конечно, что кругом одни мрази.
Мне же, впрочем, до этого не было печали. Галактика большая, и никто не обязывал меня сидеть рядом с ним. Так я думал.
Но… привыкший быть родительским любимчиком номер один Теонор глядел на мои успехи — и каждый из них был ему как ножом по сердцу. Поначалу он пытался добиться чего-то сам, но быстро понял, что прилагать усилия и проявлять терпение — это «не его». Теонор хотел всего и сразу, а главное — лёгким путём и задаром. Он ведь этого достоин!..
Время шло. Моя раса всегда отличалась завидным долголетием, а потому комплексы Теонора так и продолжали вариться в собственному соку десятилетиями, вырастая и развиваясь. Теперь он уже завидовал не мне одному — он завидовал всему миру за то, что у него самого всё получалось кое-как.
И, разумеется, даже по прошествии времени он так и не перестал искать Волшебную Халяву, тот желанный мир, где он будет единственным главным, и всё будет подстраиваться под его хотелки.
…смех смехом, а в итоге от его-таки нашёл. Земля!
Вот вам яркий пример разницы между мной и моим братцем. Земля выделялась среди других планет галактики своим ярким генофондом. Молодая планета не была какой-то особо богатой, но люди здесь были здоровыми, сильными и красивыми — намного красивее, чем на большинстве других планет. Их Дар был ярче, чем у других — хотя они и не доросли до вершин мастерства его обработки.
Даже сейчас я видел, как подтверждались мои мысли. Двести лет назад люди здесь ездили на телегах, запряжённых лошадьми, и только-только освоили пар! А теперь уже дошли до бензиновых двигателей и электроники. Мало кто к Галактике прогрессировал так быстро.
Но, как говорится, каждый видит своё. Попав на Землю двести лет назад, я увидел то, чем она может стать. Планета прирождённых лидеров, воинов и Одарённых. Квинтэссенция человеческой расы! Со временем, думал я, можно поднять эту планету до такого уровня, чтобы на неё обратили внимание в Империи.
Как говорится, по тебе судят по тем, кем ты повелеваешь. Империя — замшелое место, где довольно сложно вырваться вперёд, в высшую лигу. Но лидер планеты, полной сверхлюдей — это уже кое-что. Это… перспектива.
Это в ней видел я. Это то, кем видел себя я.
Ну, а что же видел в Земле Теонор, нашедший её совсем недавно?
Игрушку для своих больных фетишей.
Помнится, когда я дочитал до этого момента, то выплюнул кофе на клавиатуру. Нет, я всё понимаю, но…
Я всегда готов впрячься какое-нибудь веселье, по типу вооружённой колонизации отсталой планеты. Но тут даже я уже не мог оставаться в стороне. В общем, оставить Землю в этих руках было настоящим преступлением. Против здравого смысла, как минимум.