Главный редактор
Шрифт:
Петушков знал, что Женя буквально бредит экономическими расследованиями. Об этом она сама сразу рассказала, едва пришла в себя от счастья, что принята в штат. Но у него наметился стратегический план, согласно которому новую сотрудницу сперва следовало «обстругать», научить осмотрительности и привить мысль, что права на ошибку в их деле – как и у врачей – нет.
Кроме того, определив в отдел экономики, он отдал бы девочку во власть Мазуркевич. Та учует блестящий, хотя пока не ограненный талант, и сделает все возможное, чтобы крепко насолить. Хитрая лиса, понимающая, что ее время на исходе, совьет
Поэтому Петушков закрепил Женю за политредакцией. И через Семена Колесникова – молодого смекалистого завотделом – контролировал ситуацию. У того был дар понимать истинное положение вещей и держать язык за зубами. Сообразив, что Петушков строит далеко идущие планы на Женю, он принял как данность, что ее нахождение под его началом – проформа. Спустя пару месяцев его догадки подтвердилась: Женя упросила Николая Максимовича «посадить поближе к ребятам из экономики». И босс, под видом нехватки помещений, переселил в кабинет на восьмом этаже. «Возможно, оно к лучшему, – рассуждал Петушков. – Пусть держит руку на пульсе. А когда придет время попрощаться с Полиной, быстро войдет в курс дела. Да и с сотрудниками контакт будет налажен».
Разумеется, никто из них понятия не имел о замыслах Петушкова. Мазуркевич и Женя втихую ненавидели друг друга, хотя работали в разных отделах и поводов для разногласий как будто не было. Женя с детства находила общий язык со всеми, поэтому недоумевала, с чего старая карга взъелась на нее. Мегера не могла прознать о мечтах занять ее должность – вслух заветные фантазии Женя не озвучивала. В конце концов, она прекратила ломать над этим голову и поняла, что правильная тактика – пропускать мимо ушей извержение желчи перекрашенного, слащаво надушенного мешка с костями. Ей не приходило на ум, насколько отрадно Петушкову было видеть, как быстро и успешно идет процесс «закалки стали». На его глазах одаренное, но пылкое создание превращалось в хищника, умеющего терпеливого выжидать, контролировать эмоции и отражать провокации. О том, как скоро этот хищник покажет зубы, он не думал. А стоило бы подумать.
* * *
В эту пятницу Петушкова не волновали тонкости кадровой политики. И хотя головомойку отдельным персоналиям он планировал устроить, распри Мельниковой и Мазуркевич не стояли на повестке дня.
Когда конференц-зал заполнился, Петушков с ловкостью, неожиданной для крупной комплекции, поднялся с кресла и прошелся туда-сюда. Затем вытащил из развалов бумаг сверстанный субботний номер «Дельца» и бросил на стол. Тот, словно неуклюжий фигурист, скользнул по полированной поверхности.
– Пятнадцать минут назад я получил вот это. Мечтаю понять: что сие значит, господа?
«Господа» устремили взгляды на лист формата А2 – черновик завтрашнего выпуска вражеского издания. Это была первая полоса. Под завитушками «шапки» белозубой улыбкой сверкала фотография Санчеса Идальго – президента Международного валютного фонда. Ниже шел заголовок: «МВФ выделит России десять миллиардов долларов».
По кабинету прошелестел вздох облегчения – стало ясно, кому несдобровать. Коллеги украдкой поглядывали на побледневшего
– Можете объяснить, почему эксклюзив, который должен выйти в «Точке зрения» в понедельник, опубликуют завтра наши конкуренты?
Игнатов не мог объяснить этого. Его взгляд приклеился к передовице «Дельца», а мозг отказывался переварить увиденное.
– Вы лично интервьюировали Идальго. Следовательно, вряд ли утечка информации произошла от вас, – в голосе Петушкова звенел металл. Без сомнений: он считал виноватым как раз исключительно Игнатова. – Не верю в телепортацию. Поэтому хочу знать, как интервью – идентичное, слово в слово – оказалось в «Дельце»?
Обычно нарушением авторских прав никого не удивишь. Давно стало нормой, что материалы «Точки зрения» перепечатывались изданиями помельче. К этому привыкли, на автомате отсылали в юридический отдел выявленные факты, и все. Но сейчас разговор шел об эксклюзиве, украденном до публикации. Случившееся – не ляп или оплошность. От ситуации дурно пахло двурушничеством.
Бог знает, как Петушков заполучил сканы «Дельца». Впрочем, на то он главный редактор, чтобы предвосхищать неприятности. Теперь все вверх дном перевернет, но найдет, откуда растут ноги у этого предательства. Хотя сложно представить, что перебежчик в стан врага – простоватый добряк Игнатов. Тот вжался в кресло, растерянно моргал и выглядел крайне жалко. «Нет, вряд ли он, – подумала Женя, – но головы ему не сносить: прокол серьезный».
Петушков, меж тем, продолжал допрос.
– Полагаю, догадываетесь, как бы я огорчился, обнаружив, что «Точка зрения» продублировала тираж «Дельца». Признаться, не ожидал, что вы, господин Игнатов, проявите такую… м-м-м… халатность.
Взгляд Петушкова впился в бедолагу. Тот не знал, куда деваться и что говорить. Все было ужасно. Мало того, что позор наблюдают коллеги, но еще хуже, что начальство ставит его под подозрение.
– Максимыч… Не представляю, как это произошло…
– После совещания – жду в кабинете. Душу из тебя выну, – мрачно пообещал Петушков и отвернулся.
Присутствующие снова замерли, прикидывая, что дальше. Босс опустился в кресло и сцепил руки в замок. Глядя на пальцы, будто интереснее предмета не существовало, он сказал:
– К понедельнику нужен материал, который заменит интервью с Идальго. Есть идеи, коллеги?
Все, кроме пристыженного Игнатова, оживились. Крах одного часто оборачивается выигрышем для другого. Попасть на главную страницу – никто не откажется от такой улыбки фортуны! Кабинет загудел как улей. Каждый вспоминал, что есть в загашнике и какой вариант можно предложить.
У Жени аж под ложечкой засосало от желания блеснуть. Но во-первых, блистать нечем. Парочка сырых заготовок о рутине в Госдуме – не пройдут, и думать нечего. А «Темная сторона белых зарплат» не тянет на гвоздь программы. Знать бы заранее, сделала из коррупционного скандала настоящую бомбу. Хотя, конечно, при всем желании не получилось бы раздуть этот материал до масштабов трагедии, достойной первой полосы.
Она кусала губы и злилась на свою недальновидность. После интервью с Мирзоевым громоподобными статьями похвастаться не могла. Петушкова это, похоже, не расстраивало, но вот она переживала и жаждала новых подвигов.