Главный редактор
Шрифт:
Такие звонки раздавались нечасто, и ему не составляло труда подсобить другу в обольщении прелестниц. Подшучивая над приятелем, который в пятьдесят с гаком оставался холостяком, Петушков интуитивно чувствовал: в действительности тот не мог совладать ни с одной пташкой, привлекавшей мужское эго. Судя по девицам, приходившим на «собеседование», Лесник из раза в раз попадал в плен чар откровенных стерв. И Петушков полагал, что это еще большой вопрос, кто там кого использует.
В общем, все были довольны. Лесник получал порцию обожания от очередной красотки. Та получала шанс
Раздавшийся год назад звонок Лесника озадачил. Тот не включал деловито-важные интонации, по которым стало бы очевидно присутствие на том конце провода очаровательной слушательницы, и напрямик спросил:
– Коль, как у тебя с вакансиями?
– Нужен техперсонал. Твоих подопечных интересует?
– Есть очень перспективная девочка.
– О, конечно, присылай! Веришь, переживать начал – полгода от тебя ни весточки. Решил, что ты променял виагру на люмбаго.
– Хорошо, что ты графоман, а не юморист. Действительно, многообещающая девчушка.
– Дай угадаю: ноги от ушей, а в разрезе широко распахнутых… э-э-э… глаз виден большой-пребольшой интеллект?
– Ну да, виден, – согласился Лесник, вспомнив облегающую майку Жени, – но это дело десятое. Она – самородок. Пристрелишь ведь, если отдам ее в «Делец».
– Жор, отдавай, – голос изменился и стал серьезным. – Штат укомплектован под завязку. На огранку самородков нет времени. Про бюджет вообще молчу.
Лесник засопел и протяжно вздохнул. Петушков насторожился: по окончании подобных сцен Жора имел дурную привычку доставать из рукава козырного туза. И еще прежде, чем тот выложил карты на стол, Петушков понял, что будет вынужден встретиться с юным сокровищем журфака, обладателем волнующего интеллекта. Выдержав мхатовскую паузу, Лесник небрежно бросил:
– У нее интервью с Султонбеком Мирзоевым. Подумал, тебе интересно.
Петушков поперхнулся и сжал телефон.
– Сукин сын, врешь ведь!
– Чистая правда, друг мой.
– Невозможно!
– О, да, невозможная девчонка. Тебе понравится.
– Уверен, что она не?..
– Абсолютно. Факты подлинности – на руках. Говорю же, черт в юбке. Не очень таких жалую. Однако помню, что ты от них балдеешь.
– Но как ей удалось? – мысль Петушкова лихорадочно заработала. За полтора года, что Мирзоев в тюрьме, ни один журналист не прорвался к нему. И студентка провернула такое?!
– История, как она добыла текст, даже покруче, чем сам материал. Я обомлел: настоящий детектив. Рассказал бы, да не хочу у нее хлеб отнимать.
– Погоди, погоди, – Петушков пытался сосредоточиться, но не мог поверить, что кто-то заполучил интервью с террористом, покушавшимся на президента. – В «Делец» не звонил, надеюсь? Если да – отрекусь.
– Только что сам предлагал отправить ее к «дельцам».
– К черту шуточки. Где материал и девица?
– В моей приемной.
– Сделай так, чтобы побыстрее оказались в моей.
– Хорошо, хорошо, – рассмеялся Лесник. – Нетерпение взаимно: малышка тоже мечтает познакомиться с тобой.
– Учту. Давай ее сюда.
Через час Женя была в его кабинете. Наметанным взглядом Петушков сразу вычислил, почему барышня не приглянулась Леснику: тот не замечал женщин без пышных форм и кукольного личика. У худосочной, угловатой студентки не было шансов заполучить протекцию и попасть в святая святых – кабинет главного редактора «Точки зрения». Но тем не менее она находилась здесь. Причем явно не из-за третьего размера груди.
Девица сидела, сложив руки на коленях, прикрытых строгой юбкой. Пальцы взволнованно расправляли складки темной ткани. Блузка из плотного материала была расстегнута на одну пуговицу. Минимум украшений: золотая цепочка, скромные сережки. Ни дать ни взять – выпускница института благородных девиц. Если бы не глаза. Пронзительные, изучающие – они меняли облик одним махом. Петушков не сомневался: перед ним, как и сказал Лесник, черт в юбке. Точнее, чертенок. Потому что, невзирая на официальную одежду и общение, в остром взгляде и нетерпеливых жестах проскакивали любознательность и жажда жизни.
Петушков затянулся сигаретой.
– Курите, Евгения?
– Если требуют обстоятельства – все журналисты курят. В дыму часто прячутся важные сведения.
Он подвинул к ней пепельницу, приглашая разделить компанию.
– Спасибо, не буду.
– Отчего же? Отличная возможность узнать побольше о «Точке зрения».
– Мне известно главное: хочу работать у вас и только у вас, – прозвучал пылкий, предсказуемый ответ.
– Прекрасно-прекрасно. Однако, следуя вашей логике, вы сейчас пренебрегаете получением информации?
Он наклонился через стол, чтобы стряхнуть пепел, и исподтишка наблюдал за Женей, которую загнал в угол последним вопросом. На ее лице сменялись эмоции: замешательство перешло в негодование, щеки вспыхнули краской, а ладони сжались в кулаки. Но она сразу взяла себя в руки.
– Дополнительные источники важны. Просто, знаете… – она запнулась, замолчала и уставилась на собственные коленки.
Петушков выпускал клубы дыма и был уверен, что знает. Много раз видел. Сейчас мамзель вскинет голову и затараторит про свой профессионализм и трудолюбие. И как он не пожалеет, взяв ее в штат. Пауза затягивалась. Начали одолевать подозрения, что интервью вообще нет, а Лесника обвели вокруг пальца. Но он ошибся.
Женя тряхнула каштановой гривой и насмешливо фыркнула. Точно резвая лошадка, которая старалась чинно вышагивать, но, улучив момент, сбросила сковывающую сбрую и почувствовала себя свободной, в своей стихии. Куда только подевался образ неоперившейся институтки. Вместо пятикурсницы перед ним сидела решительная женщина с упрямым взглядом. В глазах читалось, что знает цену товару, с которым пришла. Будет торговаться и не продешевит. Интервью с Мирзоевым – выигрышный билет, гарантированный джекпот, и ей это известно.