Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро
Шрифт:
В среду утром, 3 декабря 1800 года в условиях снежной метели эрцгерцог направил всю свою армию четырьмя параллельными колоннами на деревню Гогенлинден. Понимая важность светлого времени суток, столь короткого в этот зимний день, как для марша, так и для сражения, войска двигались быстро, насколько позволяли дороги и начавшийся снег. Он падал густыми хлопьями и не позволял различать предметы даже на близком расстоянии.
Моро был верхом на коне во главе своего штаба и всей армии. На отдалении генералы Ришпанс и Декан выполняли маневр, предписанный им — передислоцироваться с дороги в районе Эберсберга на шоссе, проходящее через Гогенлинден.
Эрцгерцог Иоанн во главе центральной колонны углубился в лес, простиравшийся от деревни Майтенбет до Гогенлиндена, и уже начал выходить из него значительно раньше генералов Байе-Латура и Кинмаера, застрявших на плохих дорогах, фактически на бездорожье. Его передовые части показались на опушке леса прямо напротив дивизий Гранжана и Нея, построенных в боевой порядок, к востоку от деревни Гогенлинден. Австрийцы развернули свои части и бросили в бой 8 батальонов венгерских гренадер. 108-я полубригада из дивизии Гранжана находилась в развернутом строю, тогда как 46-я и 57-я полубригады стояли плотными колоннами, готовые сразиться с врагом. Их тыл прикрывали 4-й
Воспользовавшись временным замешательством австрийцев и с целью закрепления достигнутого успеха, Моро отдает приказ генералам Гренье и Груши немедленно атаковать всех, кто окажется на их пути.
46-я и 57-я полубригады были построены в колонны к атаке, а несколько потрепанная утром 108-я полубригада должна была служить одновременно и резервом атаки, и наблюдать за движением неприятеля на правом фланге в лесу. Эта атака увенчалась блестящим успехом. Австрийцы были отброшены обратно в лес.
Тем временем эрцгерцог возобновил атаку на центр французской боевой линии. Удар пришелся на дивизию Гренье. Однако и эта атака была отражена 57-й и посланной ей на помощь 108-й полубригадой, а также двумя эскадронами 11-го полка конных егерей и 4-м гусарским полком, которые, отбросив австрийцев, захватили пять пушек. Одновременно точный огонь французской дивизионной артиллерии довершил разгром австрийцев на этом участке сражения.
В три часа пополудни французы заметили, как на их левом фланге показались первые колонны корпуса Байе-Латура. На выходе из леса они готовились к построению в боевые порядки, но ожидали, пока подойдут остальные дивизии. К этому времени снег прекратился, и австрийцы оказались видны как на ладони. Французы (дивизии Бастуля и Леграна) немедленно приготовились встретить новую атаку неприятеля.
Вдруг в центральной австрийской колонне, которая еще не успела выйти из леса на плато Гогенлинден, послышался какой-то шум, и началось хаотичное движение. Похоже, что-то серьезное произошло у них в тылу. «Моро, со свойственной ему проницательностью, что делает честь его военному опыту, — писал А. Тьер, — обратил внимание на это обстоятельство и сказал Нею: “Настал момент решающей атаки. Похоже, что Декан и Ришпанс напали на тылы австрийцев”». Немедленно он приказывает дивизиям Нея и Гранжана, дислоцированным справа и слева от Гогенлиндена, построиться в колонны и атаковать австрийцев, развернутых у кромки леса; загнать их обратно в лес, из которого они вышли и уничтожить. Ней ударил в лоб, а Груши с дивизией Гранжана (накануне сражения эта дивизия была переподчинена генералу Груши) атаковал с фланга. Атака увенчалась полным успехом: австрийцы оказались загнанными в «бутылочное горло» и откатились туда, откуда вышли — на единственную дорогу посреди огромного леса, и, смешавшись, бросили пушки и побежали назад, где в районе деревни Майтенбет был единственный выход на открытое пространство. Однако в этом месте происходили еще более грандиозные события, которые Моро заранее предвидел и подготовил. Дивизии Ришпанса и Декана, следуя приказам своего главнокомандующего, пробивались по бездорожью от Эберсберга к шоссе, проходящему через Гогенлинден. Генерал Ришпанс, ближе всех находящийся к деревне Майтенбет, не дожидаясь генерала Декана, смело бросился вперед, с трудом преодолевая препятствия на местности — овраги, болота, густой лес. Ветви елей хлестали в лицо, шел снег и дул порывистый ветер. Но Антуан Ришпанс был не робкого десятка, смел и предприимчив. Он прилагает огромные усилия, чтобы тащить за собой шесть орудий мелкого калибра, которые приказал взять, но колеса которых увязают по ступицу в болотистой, покрытой коркой льда, но еще не замерзшей земле. Ришпанс шел «на гром пушек» и правильно делал. Он успел миновать деревню Санкт-Кристоф до того, как там объявился австрийский корпус генерала Райша, прикрывавший центральную колонну. С целью задержать фланговый марш австрийцев, Ришпанс решает оставить бригаду Друэ на подступах к Санкт-Кристофу с задачей задержать Райша, а сам с одной-единственной бригадой продолжает форсированный марш на Майтенбет. Военное чутье подсказывает ему, что именно здесь должна решиться судьба сражения. Это же чутье говорит ему, что Декан придет на помощь бригаде Друэ в случае опасности. И вот, наконец, Ришпанс с двумя полубригадами (8-й и 48-й) и единственным кавалерийским полком (1-м конно-егерским), а также шестью пушками, почти на руках доставленных к полю боя, оказывается у Майтенбета—с другой стороны «бутылочного горла», чтобы захлопнуть «мышеловку для Иоанна». Ришпанс неожиданно видит перед собой отряд австрийских кирасир. Они стоят, спешившись, и держат под уздцы своих лошадей. Вот удача! Он стремительно бросается на них и всех берет в плен. Ришпанс слышит, как Ней атакует голову колонны. Он понимает свою задачу: надо ударить в хвост колонны — тогда австрийцам конец. Генерал разворачивает свои немногочисленные войска на опушке, рядом с Майтенбетом, у выхода из леса. Поставив 8-ю полубригаду слева, а 48-ю справа от себя, он бросает в бой 1-й полк конных егерей против восьми австрийских эскадронов, которые изготовились к атаке, увидев, что французский генерал вышел им в тыл. Первая отчаянная атака конных егерей отбита, и они возвращаются под прикрытие 8-й полубригады, чтобы перестроиться. Последняя, примкнув штыки, отбивает атаку австрийской кавалерии. Положение Ришпанса становится критическим. Оставив вторую бригаду наблюдать за корпусом Райша, он ослабил себя и теперь, окруженный со всех сторон врагами, решает не дать австрийцам почувствовать свою слабость. И здесь его осеняет новое блестящее решение. Он оставляет генерала Вальтера с 8-й полубригадой и 1-м полком конных егерей продолжать бой с австрийцами, а сам с единственной оставшейся 48-й полубригадой берет левее и устремляется в лес вдоль дороги, по которой австрийцы шли на Гогенлинден. И хотя это решение можно считать довольно опрометчивым, Ришпанс полагал, что австрийцам, уже в панике отступавшим перед главной французской армией, можно нанести еще больший вред, ударив в тыл и создав впечатление, что армия Иоанна окружена. Так оно и получилось. Построив 48-ю полубригаду в колонны к атаке, генерал Ришпанс со шпагой в руке и во главе своих гренадеров пошел вперед, сметая все на своем пути. Не обращая внимания на залп картечью, он входит в лес и видит, как навстречу ему бегут два венгерских батальона с задачей остановить его порыв. Призывными криками и жестами он старается приободрить своих храбрых солдат, но они в этом не нуждаются. «Сейчас мы с вами разделаемся!» — кричат французы. Атака продолжается. Шеренги сходятся. Залп и в штыки! Наступает короткая рукопашная схватка, и оба батальона опрокинуты. Австрийцы разбегаются кто куда. Французы идут вперед. На пути у них пробка на дороге из орудий, зарядных ящиков, многочисленных фур, повозок и всевозможных колесных средств передвижения. В этот момент Ришпанс слышит крики о помощи и мольбы о пощаде на другом конце дефиле. Пройдя еще несколько десятков метров, раздаются другие крики уже на родном, французском языке. Это храбрый Ней теснит австрийцев навстречу Ришпансу, а он, в свою очередь, тоже теснит австрийцев навстречу Нею. Наконец, увидев друг друга, они бегут, обнимаются и пьяные от счастья радуются победе! Зажатая как в клещах в глубине огромного заснеженного леса, центральная австрийская колонна превратилась в бесформенную разрозненную массу людей, попавших в капкан и отчаянно метавшихся в разные стороны, надеясь отыскать несуществующий выход из этой западни. Австрийцы начинают сдаваться массами. Взяты тысячи пленных, захвачена вся артиллерия и весь обоз.
Оставив Нею заботы по сбору своих солдат, Ришпанс возвращается в Майтенбет, где он оставил генерала Вальтера с единственным полком кавалерии и пехотной полубригадой. Он находит генерала раненным пулей; его несут несколько солдат; превозмогая боль, он улыбается; лицо полно радости и счастья от того, что он тоже внес свой вклад в дело общей победы.
Но Ришпанс скачет дальше, в деревню Санкт-Кристоф, где оставил бригаду Друэ — одну противостоять целому корпусу Райша. Он видит, что все принятые им решения оказались правильными в этот счастливый день 3 декабря 1800 года. Как оказалось, генерал Декан подоспел вовремя, поддержал бригаду Друэ и отбросил корпус Райша, взяв у него много пленных.
Три часа пополудни. Центр австрийской армии окружен и более не существует как реальная боевая сила. Левое крыло австрийцев, под командованием генерала Райша, прибыло слишком поздно, чтобы суметь остановить порыв Ришпанса. Декан отбросил австрийцев, понесших большие потери, к тому месту, откуда они пришли — на рубеж реки Инн. С такими результатами в центре и на левом фланге австрийцев исход дня был предрешен. Но у австрийцев оставались еще две многочисленные колонны на правом фланге. Бой с ними шел одновременно с событиями, происходившими в центре. Примерно в половине четвертого пополудни дивизии Бастуля и Леграна приняли на себя весь удар пехотных частей австрийского правого крыла, состоявшего, как мы уже упоминали, из корпусов Байе-Латура и Кинмайера. Австрийцы вдвое превосходили численность французских дивизий, кроме того, они находились на возвышенности, господствующей над равниной Гогенлинден, что позволяло им вести навесной огонь по французам. Однако генералы Бастуль и Легран, под командованием своего храброго командира — дивизионного генерала Поля Гренье и отважных французских солдат, стойко отбивали все атаки наседавших австрийцев. Тем не менее, уступая двойному численному превосходству, французы стали медленно сдавать свои позиции. Тогда им на помощь поспешила кавалерия д'Отпуля и вторая бригада из дивизии Нея, так как первая была задействована непосредственно в лесу и шла навстречу Ришпансу Французы отошли от кромки леса и быстро перестроились под огнем противника. «С редкой самоуверенностью и настоящим героизмом, — пишет Адольф Тьер, — две полубригады из дивизии Леграна, а именно 51-я и 42-я, противостояли в районе деревни Хартхофен целому австрийскому корпусу Кинмайера и приданной ему полновесной кавалерийской дивизии».
То открывая плотный огонь по наседавшей пехоте противника, то быстро перестраиваясь в каре, чтобы штыками отбить кавалерийскую атаку, эти две полубригады проявляли чудеса храбрости и героизма, чтобы отстоять за собой Хартхофен. Именно в этот момент Гренье, узнав о разгроме австрийского центра, приказывает построить дивизию Леграна в колонны подивизионно и ведет их в бой, поддерживая уже начавшуюся новую атаку кавалерии д'Отпуля. Эта блестяще организованная атака заставляет весь корпус Кинмайера сначала остановиться, а затем отступить к лесу и в беспорядке раствориться в нем. Одновременно генерал Бонне с бригадой из дивизии Бастуля атакует австрийцев и опрокидывает их, загоняя в ложбину, из которой они только что пытались выйти.
Тем временем гренадеры бригады Жоля (вторая бригада Нея) опрокидывают корпус Байе-Латура. Импульс победы как лесной пожар проносится над всей Рейнской армией, удваивая ее храбрость и силы. Левое крыло французов начинает организованное преследование отступающих австрийских корпусов. Корпус Байе-Латура они гонят в долину реки Изен, а корпус Кинмайера — в район Ленгдорфа, на пересеченную и болотистую местность, которую они с таким трудом недавно преодолели. В этот момент из глубины леса, со стороны главной дороги, появляется Моро во главе отряда из дивизии Гранжана, чтобы оказать поддержку своему левому крылу. Но здесь он видит своих бравых солдат, уже ликующих по поводу всеобщей победы. Они обнимают друг друга, подбрасывают вверх шляпы, стреляют в воздух. Это — настоящий триумф!
Австрийцы в ужасе разбегались в разные стороны и, блуждая по лесу, не находя выхода, попадали в руки французов, бросали оружие и сдавались в плен. Было пять часов вечера. Короткий зимний день подходил к концу. Сумрак приближавшейся ночи медленно накрывал поле боя.
Противник потерял от семи до восьми тысяч убитыми и ранеными, двенадцать тысяч было взято в плен, а также восемьдесят семь орудий и весь обоз из трехсот повозок. По тем временам редко кому удавалось достичь таких результатов в ходе одного сражения. За один день австрийская армия потеряла свыше 20 000 солдат, почти всю свою артиллерию с зарядными ящиками, багаж, провиант и многое другое. Но самое главное было то, что эта армия потеряла свой моральный дух — основное условие любой победы.