Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро
Шрифт:
Ришпанс, прибыв со своей дивизией: 8-й, 48-й полки линейной пехоты и 1-й конно-егерский полк (эти строки Наполеон писал на Св. Елене и полки уже не называл на старый манер — полубригадами. — А. З.),оказался в тылу у неприятеля, то есть именно там, где находился весь артиллерийский парк и обозы главной австрийской колонны. Миновав деревню, он занял близлежащие высоты и развернул войска к атаке. Восемь эскадронов австрийской кавалерии из арьергарда также приготовились к атаке. 1-й полк конных егерей стремительно атаковал, но был отброшен. Положение генерала Ришпанса становилось все более критическим. Ему сообщили, что он не сможет рассчитывать на генерала Друэ, который был остановлен превосходящими силами австрийцев. Сведений от Декана у него не было. Находясь в безвыходном положении, Ришпанс принимает отчаянное решение. Оставив генерала Вальтера с
Мы привели здесь почти полностью описание сражения при Гогенлиндене, сделанное самим Наполеоном значительно позже события. И хотя нам не приходится удивляться его гению, феноменальной памяти, военному профессионализму и т.д., тем не менее в его словах угадываются оттенки если не зависти, то, по крайней мере, явной критики Моро (…использовал только половину армии; …не было связи между дивизиями Ришпанса и Декана;
…французские войска блуждали всю ночь со 2-го на 3-е декабря и поэтому не все дивизии успели подойти к началу сражения; …лишь благодаря усилиям Нея, а также импровизированной атаки Ришпанса была добыта победа и т.п.).
Здесь невольно вспоминается проигранное в 16.00 и выигранное через час сражение при Маренго. Вот как описывает драматические минуты этой легендарной битвы уже цитированный нами Адольф Тьер: «…каре смыкает ряды, но еще держится. Наконец, расстреливаемый со ста шагов в упор, этот “гранитный редут”, консульская гвардия, ведет стрельбу до последнего патрона и затем под огнем вражеской артиллерии отступает… Бонапарт, сидя на насыпи у большой дороги …видит, как мимо него, справа и слева, в сильном беспорядке отступает пехота. Некоторые батальоны шли толпой, без всякого строя…
16 часов. Французы продолжают отступать…» Куанье писал в своих мемуарах, что «…видел колонну беглецов, удиравших со все ног…»
16 часов 30 минут. В рядах австрийцев раздаются уже ликующие победные крики. Непобедимый Бонапарт разбит! Раненный в руку Бертье считает сражение проигранным.
17 часов. Генерал Дезе во главе шеститысячной дивизии Буде показывается перед Сан-Джулиано-Веккьо. Он с ходу вступает в бой, опрокидывает ошеломленных австрийцев, часть из которых уже села готовить себе суп, и погибает, сраженный пулей в сердце, принеся победу Наполеону.
Хотя в анналах Истории сохранилось описание ошибок, совершенных Наполеоном в сражении при Маренго, мы не беремся анализировать здесь действия великого человека, ведь победителей не судят, да и, по словам самого Наполеона, «победа всегда достойна похвалы, независимо оттого, что ведет к ней — удача или талант главнокомандующего». На наш взгляд, этот афоризм справедлив как для Маренго, так и для Гогенлиндена.
Итак, перед нами два сражения, отделенных исторически ничтожным промежутком времени — 5,5 месяца. Оба равны на чаше весов. Или все же нет? И да и нет. Да — потому что ими руководили два великих французских полководца. Напомним читателю, что Бонапарт и Моро как военачальники в общественном мнении французов в конце 1800 года воспринимались равными, и Наполеон еще не был тем, кем он станет через 5—10 лет. Да — потому что оба сражения были выиграны, хотя исход их висел на волоске.
Нет — потому что, во-первых, Гогенлинден был грандиознее Маренго, хотя бы по численности противоборствующих сторон, которая в 2 —3 раза превосходила Маренго. Во- вторых, Гогенлинден на некоторое время затмил своей славой Маренго, и если бы не наполеоновская пропаганда, ограничение свободы печати, сейчас о Гогенлиндене говорили и писали бы больше, чем о Маренго. И, наконец, в-третьих, что самое главное — политические последствия Гогенлиндена были куда более значимыми для судеб Французской республики, чем последствия Маренго. Именно Гогенлинден Моро, а не Маренго Бонапарта привел к краху второй коалиции и подписанию Люневильского мирного договора. И здесь своей победой Моро вновь помог Бонапарту. И если бы не жестокая цензура, введенная Наполеоном, то сражение при Гогенлиндене считалось бы жемчужиной в череде побед республиканских армий, и о нем и о Моро писали бы куда больше!
Однако, как мы вскоре сможем убедиться, Наполеон не простит этой победы ни Ришпансу, ни Гренье, ни многим другим способным офицерам, кто был вместе с Моро в этот знаменательный день, ни самому Моро. Пользуясь своей властью, Наполеон постепенно удалит из окружения Моро его сподвижников. Так, Гренье отправится с экспедиционным корпусом в Сан-Доминго, Ришпанс — в Гваделупу, Декан — в Индию, Иль-де-Франс и на Сейшельские острова, Лекурб будет смещен, а затем вовлечен в какую-то аморальную аферу.
Маренго и Гогенлинден — эти два блестящих сражения в истории революционных войн, увы, явятся для двух великих полководцев двумя яблоками раздора. Причины, полагаем, понятны.
Через шесть лет в битве при Ауэрштедте маршал Даву разобьет почти всю прусскую армию, имея под рукой только один корпус, а «бог войны» при Иене уничтожит лишь фланг пруссаков. Маршал превзойдет императора, зажав в тиски войско короля прусского; и это будет не менее ярко, чем Аустерлиц. Но об этом мало кто знает!
«Редкие существа не подвержены зависти, — пишет А.Ю. Иванов в своей книге «Двенадцать Бонапартов» (М.: Вече, 2006, с. 128), — Наполеон из них. Но кто может гордиться свободой от ревности — чувства, которое он теперь будет испытывать к Даву? Хотя о подвиге “паладина” и существенных деталях событий узнают избранные, а вся слава вступления в Берлин достанется императору!»
Испытывал ли Бонапарт в 1800 году зависть к Моро за Гогенлинден? Полагаем, что да. Испытывал ли Моро зависть к Бонапарту за Маренго? Думаем, да, но недолго. Гогенлинден затмил Маренго и вознес Моро на вершину славы. Однако так повелось, что всегда выигрывает тот, кто стоит у руля власти. И Бонапарт не переживает, он уже знает, как сделать так, чтобы потомки запомнили только Маренго Наполеона, а не Дезе, а про Гогенлинден вообще забыли. Но этот успех Моро Бонапарт обязательно использует в своих целях.
После короткой передышки Моро идет на Вену. Никто и ничто уже не в силах остановить победоносную Рейнскую армию. Эрцгерцог Карл, сменивший своего неудачливого брата, вынужден просить о перемирии. «Надеюсь, вы ему откажете, — ведь мы в восьми переходах от Вены, — говорит Декан, — вы же не лишите нас славы победоносно завершить кампанию?»
«А разве завоевание мира не важнее?» — отвечает ему Моро. И в Рождество, 25 декабря 1800 года перемирие было подписано в Штайре (Австрия). Французские аванпосты действительно появились в 100 километрах от Вены, вот почему первый консул, наученный горьким опытом, и слышать не хотел об окончании войны до тех пор, пока Австрия не подпишет сепаратный договор с Францией. Отброшенная на свой последний оборонительный рубеж, отделявший ее от собственной столицы, Австрия была вынуждена выйти из союза с Англией. Британский кабинет, заплативший 2 миллиона фунтов за эту войну, ничего не мог сделать. Раздражение первого консула по поводу уклончивой политики Австрии и заговоров, творимых Англией с целью восстановления правления Бурбонов, о которых Бонапарт был хорошо осведомлен, нельзя было скрыть. Вот почему его радость от победы при Гогенлиндене была велика, так как именно эта победа перевесила чашу весов в его пользу. И помог ему в этом его соперник — скромный генерал Жан-Виктор Моро.