Глаз добрый

Рерих Николай Константинович

Гримр был знатный человек. Днем на высоком крыльце сидит викинг, творит правду и суд и мудрым оком смотрит на людские ссоры. А к ночи справляет викинг дружеский праздник. На дубовых столах стоит хорошее убранство. Дымятся яства из гусей, оленей, лебедей и другой разной снеди.

Гримр долгое темное время проводит с друзьями. Пришли к нему разные друзья. Пришел из Медвежьей Долины Олав Хаки с двумя сыновьями. Пришел Гаральд из рода Мингов от Мыса Камней. Пришел Эйрик, которого за рыжие волосы называют Красным. Пришли многие храбрые люди и пировали в доме викинга.

Гримр налил в ковш меду и подал его, чтобы все пили и каждый сказал бы спою лучшую волю. Все говорили разное. Богатые желали почета. Бедным хотелось быть богатыми. Те, которые были поглупее, просили жизни сначала, а мудрые заглядывали за рубеж смерти. Молодые хотели отличиться в бою, им было страшно, что жизнь пройдет в тишине без победы.

Гримр взял ковш самый последний, как и подобает хозяину, и хотел говорить, но задумался и долго смотрел вниз, а волосы белой шапкой легли на его лоб. Потом викинг сказал:

— Мне хочется иметь друга, хоть одного верного друга!

Тогда задвигались вокруг Гримра его гости, так что заскрипели столы, все стали наперерыв говорить:

— Гримр, — так говорил Олав, который пришел из Медвежьей Долины, — разве я не был тебе другом? Когда ты спешил спасти жизнь твою в изгнании, кто первый тебе протянул руку и просил короля вернуть тебя? Вспомни о друге!

С другой стороны старался заглянуть в глаза Гримра викинг Гаральд и говорил, а рукой грозил…

— Эй, слушай, Гримр! Когда враги сожгли усадьбу твою и унесли казну твою, у кого в то время жил ты? Кто с тобой строил новый дом для тебя? Вспомни о друге!

Рядом, как ворон, каркал очень старый Эйрик, прозвищем Красный:

— Гримр! В битве у Полунощной Горы кто держал щит над тобой? Кто вместо тебя принял удар? Вспомни о друге!

— Гримр! Кто спас от врагов жену твою? Вспомни о друге!

— Слушай, Гримр! Кто после несчастного боя при Тюленьем заливе первый пришел к тебе? Вспомни о друге!

— Гримр! Кто не поверил, когда враги на тебя клеветали? Вспомни! Вспомни!

— Гримр, ты сказал неразумное слово! Ты, уже седой и старый, много видал в жизни! Горько слышать, как забыл ты о друзьях, верных тебе даже во времена твоего горя и несчастий.

Гримр тогда встал и так начал:

— Хочу я сказать вам. Помню я все, что вы сделали мне; в этом свидетелями называю богов. Я люблю вас, но теперь вспомнилась мне одна моя очень старинная дума, и я сказал невозможное слово. Вы товарищи мои, вы друзья в несчастьях моих, и за это я благодарю вас. Но скажу правду: в счастье не было у меня друзей. Не было их и вообще, их на земле не бывает. Я был очень редко счастливым; даже нетрудно вспомнить, при каких делах.

Был я счастлив после битв с датчанами, когда у Лебединого мыса мы потопили сто датских ладей. Громко трубили рога; все мои дружинники запели священную песню и понесли меня на щите. Я был счастлив. И мне говорили все приятные слова, но сердца друзей молчали.

У меня, не было друзей в счастье.

Был я счастлив, когда король позвал меня на охоту. Я убил двенадцать медведей и спас короля, когда лось хотел бодать его. Тогда король поцеловал меня и назвал меня лучшим мужем. Все мне говорили приятное, но не было приятно на сердце друзей.

Я не знаю в счастье друзей.

Ингерду, дочь Минга, все называли самой лучшей девою. Из-за нее бывали поединки, и от них умерло немало людей. А я женой привел ее в дом мой. Меня величали, и мне было хорошо, но слова друзей шли не от сердца.

Не верю, есть ли в счастье друзья.

В Гуле на вече Один послал мне полезное слово. Я сказал это слово народу, и меня считали спасителем, но и тут молчали сердца моих друзей.

При счастье никогда не бывает друзей.

Я не помню матери, а жена моя была в живых недолго. Не знаю, были ли они такими друзьями. Один раз мне пришлось увидать такое. Женщина кормила бледного и бедного ребенка, а рядом сидел другой — здоровый, и ему тоже хотелось поесть. Я спросил женщину, почему она не обращает внимания на здорового ребенка, который был к тому же и пригож. Женщина мне ответила: "Я люблю обоих, но этот больной и несчастный".

Когда несчастье бывает, я, убогий, держусь за друзей. Но при счастье я стою один, как будто на высокой горе. Человек во время счастья бывает очень высоко, а наши сердца открыты только вниз. В моем несчастье вы, товарищи, жили для себя.

Еще скажу я, что мои слова были невозможными и в счастье нет друга, иначе он не будет человеком.

Все нашли слова викинга Гримра странными, и многие ему не поверили.

1899

Вождь

Таково предание о Чингиз-хане, вожде Темучине. Родила Чингиз-хана нелюбимая ханша. Стал Чингиз-хан немилым сыном отцу. Отец отослал его в дальнюю вотчину. Собрал к себе Чингиз других нелюбимых. Глупо стал жить Чингиз-хан. Брал оружие и невольниц, выезжал на охоту. Не давал Чингиз о себе вестей. Вот будто упился Чингиз кумысом И побился с друзьями на смертный заклад, Что никто от него не отстанет! Тогда сделал стрелку-свистунку Чингиз. Слугам сказал привести коней. Конными поехали все его люди. Начал дело свое Чингиз-хан. Вот Чингиз выехал в степь, Подъезжает хан к табунам своим. Нежданно пускает свистунку Чингиз. Пускает в лучшего коня десятиверстного. А конь для татар — сокровище. Иные убоялись застрелить коня. Им отрубили головы. Опять едет в степь Чингиз-хан. И вдруг пускает свистунку в ханшу свою. И не все пустили за ним свои стрелы. Тем, кто убоялся, сейчас сняли головы. Начали друзья бояться Чингиза, Но связал он их всех смертным закладом. Молодец был Чингиз-хан! Подъезжает Чингиз к табунам отца. Пускает свистунку в отцовского коня. Все друзья пустили стрелы туда же. Так приготовил к делу друзей, Испытал Чингиз преданных людей. Не любили, но стали бояться Чингиза. Такой он был молодец! Вдруг большое начал Чингиз. Он поехал к ставке отца своего И пустил свистунку в отца. Все друзья Чингиза пустили стрелы туда же. Убил старого хана целый народ! Стал Чингиз ханом над Большой Ордой! Вот молодец был Чингиз-хан! Сердились на Чингиза Соседние Дома. Над молодым Соседние Дома возгордились. Посылают сердитого гонца: Отдать им все табуны лучших коней, Отдать им украшенное оружие, Отдать им все сокровища ханские! Поклонился Чингиз-хан гонцу. Созвал Чингиз своих людей на совет. Стали шуметь советники; Требуют: "идти войной на Соседний Дом". Отослал Чингиз таких советников. Сказал: "нельзя воевать из-за коней", И послал все ханам соседним. Такой был хитрый Чингиз-хан. Совсем загордились ханы Соседнего Дома. Требуют: "прислать им всех ханских жен". Зашумели советники Чингиз-хана, Жалели жен ханских и грозили войною. И опять отослал Чингиз советников. И отправил Соседнему Дому всех своих жен. Такой был хитрый Чингиз-хан. Стали безмерно гордиться ханы Соседнего Дома. Звали людей Чингизовых трусами, Обидно поносили они ордынцев Большой Орды, И, в гордости, убрали ханы стражу с границы. И забавлялись ханы с новыми женами. И гонялись ханы на чужих конях. И злоба росла в Большой Орде. Вдруг ночью встал Чингиз-хан. Велит всей орде идти за ним на конях. Вдруг нападает Чингиз на ханов Соседнего Дома. Полонил всю их орду. Отбирает сокровища, и коней, и оружие. Отбирает назад всех своих жен, Многих даже нетронутых. Славили победу Чингиза советники. И сказал Чингиз старшему сыну Откаю: "Сумей сделать людей гордыми. И гордость их сделает глупыми. И тогда ты возьмешь их". Славили хана по всей Большой Орде; Молодец был Чингиз-хан! Положил Чингиз-хан Орде вечный устав: "Завидующему о жене — отрубить голову. Говорящему хулу — отрубить голову. Отнимающему имущество — отрубить голову. Убившему мирного — отрубить голову. Ушедшему к врагам — отрубить голову". Положил Чингиз каждому наказание. Скоро имя Чингиза везде возвеличилось. Боялись Чингиза все князья. Как никогда богатела Большая Орда. Завели ордынцы себе много жен. В шелковые одежды оделись. Стали сладко есть и пить. Всегда молодец был Чингиз-хан. Далеко видит Чингиз-хан. Приказал друзьям: разорвать шелковую ткань И прикинуться больными от сладкой еды. Пусть народ по-старому пьет молоко. Пусть носят одежду из кож, Чтобы Большая Орда не разнежилась. У нас молодец был Чингиз-хан! Всегда готова к бою была Большая Орда, И Чингиз нежданно водил Орду в степь. Покорил все степи Таурменские. Взял все пустыни Монгкульские. Покорил весь Китай и Тибет. Овладел землей от Красного моря до Каспия. Вот был Чингиз-хан-Темучин! Попленил Ясов, Обезов и Половцев, Торков, Косогов, Хозаров, Аланов, Ятвягов разбил и прогнал. Тридцать народов, тридцать князей Обложил Чингиз данью и податью. Громил землю русскую, угрожал кесарю. Темучин-Чингиз-хан такой молодец был.

1904

Марфа Посадница

По Мсте, красивой, стоят городища. На Тверской стороне во Млеве был монастырь. Слышно, в нем скрывалась посадница Марфа. В нем жила четырнадцать лет. В нем и кончилась.

Есть могила Марфы во Млеве. Тайно ее там схоронили. Уложили в цветной кафельный склеп. Прятали от врагов. Так считают. Уже сто лет думают так, и склеп не открыт до сих пор.

Чудеса творятся у могилы Марфы. С разных концов новгородской земли туда идет народ. Со всеми болезнями, со всеми печалями. И помогает Марфа.

Является посадница в черной одежде с белым платком на голове. Во сне является недугующим и посылает на могилу свою. Идут. Молятся. И выздоравливают.

Марфа-заступница! Марфа — помощница всем новгородцам! Лукавым, не исполнившим обещания, Марфа мстит. Насылает печаль еще горшую.

В старую книгу при млевской церкви иереи вписали длинный ряд чудес Марфы. Простодушно вписали вместе с известиями об урожаях, падежах, непогодах.

С Тверской стороны не являются на могилу Марфы. Обаяние ее туда не проходит. К посаднице идут только от новгородских пятин. Идут, почему не знают. Служат молебны. Таинственный атавизм ведет новгородцев ко млевской могиле.