Глаз Охотника
Шрифт:
На шестой день пути верблюды наконец ускорили шаг, почуяв воду. И, проехав еще какую-то милю, друзья оказались у колодца Уайджи — побеленного известкой каменного крута, расположенного в низине и окруженного горсткой унылых, болезненно-желтых пальм и таких же жалких зарослей кустарника.
Рейго вопросительно посмотрел на Халида. Гленец кивнул, и он кинул в колодец плоский беловатый камень. Все замерли в напряжении; казалось, что камень летел целую вечность. Наконец послышался всплеск.
— Ничего себе! — воскликнул Халид. —
— Четыреста футов?! — воскликнул Гвилли. — Да кто же этот колодец вырыл? Четыреста футов только до воды, а сколько еще остается до дна!
Халид и Рейго только пожали плечами.
Ничего не поделаешь: вода была необходима. Друзья связали вместе несколько веревок, прикрепили к ним ведро и вручили все это Урусу.
Расчеты Халида оказались верными: до воды было как раз около четырехсот футов. Одно за другим Урус доставал ведра. Сначала друзья наполнили все фляги, затем принялись поить верблюдов, которые жадно лакали воду из подобия корыта, находившегося рядом. Одна странность не давала друзьям покоя: почему у колодца не было ни веревки, ни ведра? Ведь если бы у них не было с собой всего необходимого, они могли бы умереть от жажды, так и не испив заветной влаги.
Когда верблюды напились, хозяева расседлали их и отпустили пастись. Бедные животные уже неделю не ели ничего, кроме зерна, и горбы их совсем опали.
Урус вытащил еще несколько ведер воды и, несмотря на всю свою силу, выглядел совершенно измученным.
— Ну все, последнее, — устало проговорил он и стал было вытягивать ведро из колодца, но оно застряло где-то на середине и никак не шло дальше.
Урус уперся ногами в каменную стенку колодца и, поднатужившись, продолжал тянуть. Наконец веревка подалась, а человек от неожиданности так и сел на землю под заливистый смех Гвилли, однако веревку из рук не выпустил.
Араван, видя, что Урус совсем утомился, предложил свою помощь и не без труда вытащил последнее ведро воды.
— И хорошо, что последнее, — прокомментировал Гвилли, увидев, что стенка ведра проломлена и из нее течет вода.
Лагерь разбили в жидкой тени чахлых пальм. Араван склонился над картами Риаты.
— Нам осталось идти совсем немного: до Кандры всего полтора дня пути, — сделал вывод эльф.
Фэрил захлопала в ладоши:
— Ура!
— Не сглазь, — быстро проговорил Гвилли.
Внезапно Халид встал:
— Я хочу осмотреть это место. Как бы здесь не оказалось еще одного обелиска с надписью: «Джадо».
Урус натянуто рассмеялся:
— Место, что ни говори, проклятое, но только потому, что колодец дьявольски глубокий.
Фэрил скептически фыркнула и заявила, что пойдет с Халидом, и потянула за собой Гвилли.
— Я не хотела бы очутиться на пути Демона Смерти, — объяснила дамна.
Риата, Араван, Урус и Рейго остались на своих местах, а трое неугомонных друзей отправились на поиски страшной метки.
Сначала они ничего не нашли и хотели уже возвращаться, но тут в двадцати ярдах от колодца Гвилли нашел новое свидетельство роковых событий прошлого — побелевшую от времени человеческую челюсть.
Гвилли этой ночью должен был стоять на страже после Аравана. Передавая ему амулет, эльф предупредил:
— Будь начеку, Гвилли — камень становится то теплее, то холоднее.
Баккан кивнул и, привалившись спиной к небольшому валуну, приготовился смотреть в оба глаза и слушать в оба уха. Зажатый в кулак талисман неприятно холодил ладонь, но волноваться пока было не о чем. Да и эльф сидел неподалеку, погруженный в свои умиротворяющие воспоминания и готовый в любой момент прийти на помощь.
Тихо шуршал ветерок в полузасохших листьях пальм, и какой-то завораживающей была его песня. Словно печальная мелодия доносилась издалека, где-то отдавалось тихое эхо, звучали непонятные шорохи, всплески… Гвилли ощутил вдруг невероятную усталость… И обжигающее прикосновение холода к руке…
Пытаясь побороть накатившее оцепенение, Гвилли сжал амулет. Умом баккан ясно понимал, что нужно что-то сделать, предпринять, — но не мог и пальцем пошевелить. Все его чувства были обострены, и сквозь густую тьму он начал различать очертания чего-то длинного, склизкого, растекающегося.
Из колодца вылезал гигантский толстый червь и полз к спящему Рейго. Добравшись до юноши, отвратительное чудище жадно припало к его груди. Воздух наполнился страшными хлюпающими звуками, и тело Рейго бессильно обмякло, словно опустошенный мешок. Червь оставил свою добычу и стал слепо озираться вокруг, подыскивая новую жертву.
Гвилли будто окаменел: он не мог крикнуть, позвать на помощь, лишь слабый стон сорвался с его губ, когда он увидел, что следующей на пути чудовища была Фэрил. Судя по всему, отвратительное создание тоже почуяло дамну: безглазая голова обратилась в ее сторону.
Все существо Гвилли пронизал безумный страх. Неимоверным усилием воли он приподнялся и тут же рухнул на землю. Падение, однако, ослабило злые чары, сковавшие его, и он смог дотянуться до Риаты. Из последних сил приподнял он руку и прижал холодный как лед амулет к ее ладони. Затухающего сознания баккана хватило только на то, чтобы прошептать:
— Риата. Помоги. Оно убьет Фэрил.
И все оборвалось…
Подобно темным камням, падающим в черный пруд, слова стучали в замутненное сознание Риаты…
…Помоги… Оно убьет… Фэрил…
Слова, полные отчаяния, слова, взывающие к ее парализованному ужасом разуму.
Кто это, кто зовет? Она не знала. Но что-то холодом жгло ее руку.
Амулет!
Опасность!
Пошевелиться эльфийка не могла. Открыла глаза, но ничего не видела: кругом царила непроницаемая тьма. Издалека доносились крики перепуганных верблюдов, а рядом, совсем рядом она слышала какие-то шуршащие звуки, чувствовала сладковатый запах крови. И еще какой-то непонятный, отвратительный, тошнотворный запах.