ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений)
Шрифт:
Все они уже к этому времени протрезвели и, как один, ужасно страдали от последствий выпивки. В сумерках мы повернули на юг, а три их одиноких фигуры остались стоять на пляже. Было уже темно, когда мы медленно вошли в Гренд-Харбор. Я встал на якорь, не приближаясь к адмиралтейской пристани. Мне не хотелось выставлять на всеобщее обозрение увечья «Балерины», о которых бы потом рассуждал весь остров.
Чабби и Анджело отправились на берег в шлюпке, я же, измученный трудами, не стал ужинать и свалился на койку главной каюты, где и проспал, не шелохнувшись, до самого утра, пока в девять часов меня не разбудила Джудит, посланная ко мне Анджело. Она принесла ведерко, полное пирогов с рыбой и беконом.
— Чабби и Анджело отправились к миссис Эдди купить материалов для ремонта лодки, — сообщила она, — скоро они вернутся сюда.
Я с волчьим аппетитом проглотил завтрак и вышел, чтобы принять душ и побриться. Когда я вернулся, она все еще была на судне и сидела, примостившись на краю скамьи. Она явно намеревалась что-то обсудить. Отвергнув мои неуклюжие попытки самому перевязать раны, она заставила меня сидеть смирно, пока не закончила перевязку.
— Мистер Харри, вы ведь не желаете, чтобы Анджело угодил в тюрьму или погиб? — потребовала она. — Если все будет продолжаться в таком духе, я заставлю его сойти на берег.
— Замечательно, Джудит, — я рассмеялся над ее озабоченностью. — Почему бы тебе не отослать его годика на три на Равано, а самой посидеть здесь?
— Но это жестоко, мистер Харри.
— Жизнь не всегда добра к нам, Джудит, — произнес я более мягко. — Анджело и я делаем то, что умеем лучше всего. Только для того, чтобы мое судно плавало, мне иногда приходится идти на риск. Часто вместе с Анджело. Он сказал мне, что скопил деньжат на покупку небольшого симпатичного домика возле церкви. Эти деньги он заработал, работая у меня.
Она не проронила ни слова, пока не окончила перевязку, и когда уже собралась уходить, я взял ее за руку и удержал. Она не решалась взглянуть мне в глаза, пока я, взяв ее за подбородок, не приподнял ее лицо. Она была прелестным созданием, с большими загадочными глазами и гладкой шелковистой кожей.
— Не надо тревожиться, Джудит. Анджело мне как младший брат. Я присмотрю за ним.
Несколько мгновений она изучала мое лицо.
— Вы говорите это от чистого сердца, не правда ли?
— От чистого сердца, Джудит.
— Я вам верю, — наконец произнесла она и улыбнулась. На фоне янтарно-золотистой кожи ее зубы казались ослепительно белыми. — Я доверяю вам.
Женщины почему-то всегда говорят мне это — «я вам доверяю». Такова женская натура с ее интуицией.
— Одного из детей вы назовете в мою честь, слышишь?
— Первенца, мистер Харри, — она сверкнула улыбкой, а ее темные глаза блеснули. — Обещаю.
— Говорят, что если ты упал с коня, его надо сейчас же оседлать снова — иначе позже ты просто побоишься это сделать, мистер Харри, — Фред Кокер сидел за столом в своем бюро путешествий.
За его спиной висел плакат с изображением бутылки «Бифитера» и Биг-Бена. «Англия манит», — гласил он. Мы только что обсудили вероломство Питера Дейли и выразили взаимную озабоченность по этому поводу, хотя я и подозревал, что озабоченность Фреда была куда меньше моей. Он получил свои комиссионные авансом, и никто не ловил его в капкан и не посягал на его лодку. В данный момент мы обсуждали перспективы нашего дальнейшего сотрудничества.
— Говорят также, мистер Кокер, что тот, у кого через дыры в штанах светит задница, не должен слишком суетиться, — сказал я, а очки Кокера блеснули удовлетворением. Он кивнул.
И что, мистер Харри, возможно, мудрейшая из двух поговорок, — согласился он.
— Я возьму все: тело, ящики, бревна. Но при одном условии: свою смерть я теперь оцениваю в десять тысяч долларов за вылазку, и все авансом.
— Даже по такой цене работа вам найдется, — пообещал он, и я понял, что раньше оценивал свой труд слишком дешево.
— И поскорей, — настаивал я.
— Совсем скоро, — согласился он. — Вам везет. Я полагаю, что инспектор Дейли не вернется на Сент-Мери. Поэтому вам останутся комиссионные, которые до этого ушли в его карман.
— По крайней мере, это его долг, — согласился я.
В течение следующих шести недель я сделал три ночные вылазки. Два раза я тайком провозил тела, один раз — ящик. «Тела» были молчаливыми темнокожими мужчинами, одетыми в маскировочные костюмы. Я доставил их далеко на юг, где высадил на безлюдном пляже, подумав про себя, что принесут эти тайные пришельцы — сколько боли и смертей будет результатом их кровавой миссии.
Во время третьей вылазки я тайком доставил восемнадцать длинных деревянных ящиков, все с китайскими маркировками. Мы приняли их с борта субмарины в проливе и сбросили в устье реки на несколько выдолбленных каноэ, привязанных друг к другу для устойчивости. Мы ни с кем не заговаривали, никто не обращался к нам.
Это были просто прогулки за молоком, за которые я получил восемнадцать тысяч долларов — вполне достаточно для того, чтобы я и моя команда не бедствовали в межсезонье. Более того, периоды спокойствия и отдыха способствовали заживлению моих ран, и ко мне возвращались силы. Поначалу я часами лежал под пальмами в гамаке, читая или предаваясь сну. Иногда, если возникало желание, я плавал, удил рыбу, загорал, ловил креветок и крабов — пока снова не обрел силу, став подтянутым и бронзовым от загара.
Раны затянулись, оставив толстые, неправильной формы шрамы — спасибо хирургическим умениям доктора Нэбба, они обвивали мне грудь и спину подобно злому фиолетовому дракону. Но в одном он оказался прав — обширное поражение левого предплечья сделало руку слабой и малоподвижной. Я не мог поднять локоть выше линии плеча и уступил свой титул в арм-реслинге Чабби, состязаясь в баре «Лорда Нельсона». Однако, я надеялся, что плавание и регулярные упражнения вернут руке ее силу.
Вместе с выздоровлением ко мне возвращалось любопытство и жажда приключений. Мои мысли снова и снова возвращались к свертку, что покоился у Больших Чаек. Однажды мне приснилось, что я достал его, а развернув, обнаружил маленькую женскую фигурку, размером с дрезденскую куклу. Это была русалка с очаровательным личиком сестры Мэй и очень соблазнительной грудью, а ее хвост по форме напоминал изящный серп марлина. Русалочка смущенно улыбнулась и протянула мне руку. На ее ладони лежал блестящий серебряный шиллинг.