Глаз тигра
Шрифт:
– Да, вы правы.
– Прав ли я, также, в своем предположении, что исполнение мелодичной и вполне пристойной песни не содержит в себе преступного деяния?
– Верно, но…
– Инспектор, катись к черту, – мило произнес я. На мгновение он задумался, глядя на нас с Чабби. Мы оба крепкие ребята, а в наших глазах он не мог не заметить задиристого блеска. Было ясно его сожаление по поводу того, что с ним нет его команды.
– Я постараюсь не упускать вас из вида, – пообещал он зловеще, и, цепляясь за чувство собственного достоинства, как нищий за лохмотья, покинул нас.
– Чабби, у тебя ангельский голос, – сказал я.
– Харри, я закажу тебе еще рюмочку.
Фред Кокер подоспел как раз вовремя, чтобы опять составить нам компанию. Он пил «лагер» и лимонный сок, отчего моему желудку становилось не по себе.
– Мистер Харри, я нашел вам клиентов.
– Мистер Кокер, я люблю вас!
– И я люблю, – добавил Чабби.
В глубине души я почувствовал легкое разочарование, уже приготовившись к очередному ночному вояжу.
– Когда они прибывают? – спросил я.
– А они уже здесь – ждали меня в моем офисе, когда я вернулся.
– Честно?
– Они знали, что ваша первая группа отменила заказ, и сразу спросили меня о вас. Видимо, они прибыли тем же самолетом, что и почта.
Мои мозги плохо соображали, иначе бы я удивился. Что за странное совпадение – одни отказались, а другие прибыли?!
– Они остановились в Хилтоне.
– Мне забрать их прямо из отеля?
– Нет, они встретят вас на Адмиралтейском причале завтра в десять утра.
Я был благодарен, что клиенты назначили отплытие на столь поздний час. На следующее утро команда «Балерины» состояла из зомби. Анджело стонал, и лицо его темнело всякий раз, когда он наклонялся за мотком веревки или связкой удочек. Чабби потел и источал запах алкоголя, а выражение его лица было просто ужасающим. За все утро он не произнес ни слова. Мне также было не позавидовать. «Балерина» покачивалась у причала, а я стоял перегнувшись через перила мостика. Мои глаза закрывали темные стекла очков «поляроид», и хотя кожа головы напоминала о себе постоянным зудом, я не отваживался снять фуражку, чтобы не потерять целиком весь скальп.
Единственное на острове такси, «ситроен» шестьдесят второго года, проехало по Дрейк-стрит и остановилась у начала пристани, высадив моих новых клиентов. Их было двое, хотя я ожидал троих. Я был точно уверен, что Кокер вел речь о троих.
Они направились вдоль вымощенного камнем причала, идя бок о бок, и я, постепенно выпрямляясь, наблюдал за ними. Я чувствовал, как мое физическое недомогание улетучивалось, сменяясь духом приключений, по спине и рукам пробежали мурашки.
Один из них был высокого роста и шагал хорошо мне знакомой, непринужденной походкой профессионального спортсмена. Он был с непокрытой головой, и его рыжеватые волосы аккуратно прикрывали раннюю лысину, просвечивающую розовым цветом. Он был тонок в талии и, казалось, постоянно находился начеку. Это, пожалуй, единственное слово, которое передает исходившее от него чувство готовности.
Такого можно узнать с первого взгляда. Таковы типы, способом существования которых является насилие. Сплошные мускулы, он был настоящий «боец». Для таких не имеет значения – по какую сторону закона применять свое мастерство. Его появление не предвещало ничего хорошего. Как бы я хотел, чтобы эта барракуда никогда не появлялась в водах Сент-Мери! От таких мыслей у меня появилось неприятное ощущение в желудке. Я перевел взгляд на его спутника. Не могу сказать, что этот был мне так же неприятен – видимо, возраст и внешний вид смягчали впечатление. Было, тем не менее, ясно – нас ждут неприятности. «Ну и дела, Харри,» – сказал я сам себе. – «К похмелью в придачу еще и эта компания.»
Теперь было видно, что командовал старший из них. Он шел на полшага впереди, и тот, что помоложе и повыше, принимал это с почтением. Он был чуть старше меня, лет под сорок. Над пряжкой его крокодилового ремня уже намечалось брюшко, а под подбородком повисли небольшие мешки, но прическа, несомненно, была сделана на лондонской Бонд-стрит. Рубашка фирмы «Салко», а на ногах мягкие туфли от «Гуччи». Какого полета была эта пташка, сомневаться не приходилось. Шагая по пристани, он несколько раз вытер лицо белым носовым платком, и я заметил у него на мизинце небольшой, около двух каратов, бриллиант, вставленный в простое золотое кольцо. Золотыми были и часы на руке – видимо, «Ланвэн Пиаже».
– Флетчер? – спросил он, остановившись напротив меня. Глаза его напоминали черные бусины, как у хорька. Это были глаза хищника, холодные и пронзительные. Он оказался старше, чем мне первоначально показалось: видимо, красил волосы, чтобы скрыть седину. Кожа на щеках была неестественно натянута, и я разглядел у корней волос рубцы от пластической операции. Тщеславный тип – отметил я про себя.
Это был старый солдат, прошедший службу от рядового до командных высот. Несомненно, он являлся мозгами компании, а тот, что шел следом – ее мышцами. Кто-то выставил вперед ударную команду, и я внезапно понял, почему не прибыли мои запланированные клиенты. Телефонный звонок, а то и визит этой пары отобьет желание ловить марлина у кого угодно. Но они явно поторопились, это могло пойти им во вред.
– Мистер Матерсон? Поднимайтесь к нам! – я был уже абсолютно уверен, что они явились сюда вовсе не ради рыбной ловли, однако решил не выдавать себя, пока не пойму, на что мне рассчитывать.
Тот прыгнул на палубу, приземлившись по-кошачьи мягко и легко. При этом я заметил, что его переброшенный через руку плащ тяжело покачнулся, видимо в кармане лежало что-то массивное. Он повернулся к нам, задрав подбородок, и бегло окинул нас взглядом.
Анджело выдал подобие своей знаменитой улыбки и козырнул.
– Добро пожаловать, сэр.
Чабби тоже расцвел и пробормотал что-то похожее на ругательства, что, однако, несомненно было приветствием. Тип проигнорировал наши вежливости, повернувшись, протянул Матерсону руку, помогая тому подняться на палубу. Последний остался, а его телохранитель внимательно изучил салон «Балерины». Затем Матерсон вошел внутрь, и я последовал за ним.
Внутри у нас просто шикарно, не меньше, чем на сто двадцать тысяч «зеленых». Кондиционер остудил утреннюю духоту, и Матерсон вздохнул с облегчением. Он еще раз вытер лицо, усевшись поудобней в одном из мягких кресел.