Глаз
Шрифт:
В общем, работать было можно. Мы не гнались за планом любой ценой, не было у нас ежедневных совещаний, тимбилдинга и шаманских заклинаний про ценности и миссию – этого всего я с лихвой «наелся» на предыдущем месте работы, когда трудился в местном филиале одной федеральной компании. И без этой корпоративной мишуры мы прекрасно понимали, что насколько наработаешь, то столько и получишь. Нам не требовался контролёр ни в виде начальника, ни в виде регламентов и инструкций. Необходимость работы в выходные или возможность в будний день уйти пораньше определяли тоже мы сами. Главное, чтобы оставались на связи, а Палыч всегда был в курсе по исполнению срочных заказов. Пожалуй, вернее всего работу нашей конторы можно было охарактеризовать лозунгом советских
Конечно, на ремонте мелкой бытовой техники не озолотишься, но на жизнь мне хватало. Благо от родителей досталась квартира, и мне не пришлось связываться с ипотекой, в отличие от того же Семенищева. Вот тот крутился как мог, даже брал частные заказы на дом. Об этом, кстати, знали все, в том числе и Палыч, но последний проявил в данном вопросе гуманность, граничащую с мудростью. Одного Палыч простить не мог: небрежного отношения к своей работе. Если после нашего ремонта вещь снова быстро выходила из строя и не по вине клиента, то Палыч удерживал с нас в двойном размере от стоимости заказа. Пару-тройку раз мы попали под эту меру дисциплинарного воздействия. И нам хватило, правда, было не столько жаль денег, сколько стыдно перед боссом.
Поболеть просто так Семенищев не мог себе позволить даже денёк-другой, значит, случилось что-то серьёзное. На мои звонки боевой товарищ пока не отвечал, и я решил вечером его попроведать. А покамест стал разбирать карточки с заказами коллеги. Ничего горящего на сегодня-завтра не было, наоборот, один клиентский девайс был отремонтирован досрочно. Это была микроволновка, у которой пропал контакт в сенсорной панели управления. На спайке повреждённых контактных дорожек Семенищев съел не одну канифольную собаку, поэтому искомую микроволновку я нашёл на стеллаже с готовыми заказами. Для проверки качества ремонта я в три захода разогрел в ней свой кофе, и с этой задачей печка уверенно справилась. Я уже хотел убрать её карточку на место, как обратил внимание на адрес, от которого сразу же пришёл в состояние лёгкого возбуждения! Оказывается, эта микроволновка была «прописана» в доме с номером четыре на улице Барклая-де-Толли. И не поехать туда сейчас, немедленно, я просто не мог!
Баран и новые ворота
Понимая, что мне придётся задержаться вечером по своим задачам, я всё же велел Димке «седлать коня». Конём у нас был помятый синий матиз – единственный пока по жизни Димкин актив. Семенищев говорил, что машинку эту Палыч подарил племяннику на восемнадцатилетие. В нерабочее время матиз был полностью в распоряжении Димки, который за полгода серьёзно подпортил его товарный вид. Впрочем, на ходовых качествах машинки Димкино вождение отразилось не так сильно, как на кузове.
Небольшой дорожный просвет матиза Димка компенсировал его юркостью и компактностью, активно используя разветвлённую сеть переулков и дворов. Ездили мы довольно часто: по три-четыре раза в день, и машина наша уже успела в городе примелькаться, а когда на лобовое ещё налепили стикер «Ремонт от Палыча», то и вовсе стала визиткой конторы.
Я взял бланк заказа, заранее проштампованный, получил утвердительный кивок Палыча и, обхватив микроволновку, кособоко вышел из конторы. Домчались мы минут за десять. Внешний вид улочки, носящей имя генерала эпохи наполеоновских войн, от моих давних воспоминаний не отличался ничем, разве что фасады домов обветшали ещё сильнее, а бурная растительность окончательно победила тротуары.
Заказчицей была старенькая бабушка. Пока она проверяла микроволновку, я смотрел из окна её кухни на противоположную сторону улицы. Интересующий меня дом просматривался лишь частично, под углом. Наконец, бабушка закончила свой тест-драйв и расписалась в бланке заказа. Я оторвал ей квитанцию, получил деньги и откланялся с пожеланием здоровья и долгих лет жизни.
Димка уже засмолил вторую сигарету,
Во время этого разговора я, как бы случайно, дошёл до дома номер один, параллельно фиксируя всё то, что видел. Дом был старый, двухэтажный. На кирпичных стенах первого этажа покоился деревянный сруб второго. А вот крыша была недавно отремонтирована: покрыта крашенным профнастилом. На границе между этажами был натянут скромный баннер с названием конторы. Впрочем, яркая реклама им и не требовалась. Клиентам в этом офисе делать было нечего, так как никаких договоров с населением ООО «Вода» не заключало. Бизнес ооошки был отлажен: воду они брали из артезианских скважин за городом, а сеть из трёх десятков разливочных киосков давала стабильную и хорошую копеечку прибыли.
Четверть века назад у нас на текстильном комбинате произошла крупная авария и тонны отходов красильного производства тогда попали в реку. Старенькие очистные сооружения городского водозабора не смогли справиться с такой концентрацией фенолов и солей тяжёлых металлов, и вся эта разбавленная гадость полилась из кранов в квартирах ничего не подозревающих людей. Смертельных случаев тогда было совсем немного – считанные единицы, но тысячи горожан остались хроническими больными и инвалидами. Хоть последствия той аварии были давно уже устранены, но пить сырую водопроводную воду и сейчас считалось поступком равнозначным самоубийству! Но, как известно, худа без добра не бывает. И жители нашего городка вскоре получили отличную альтернативу за совсем небольшие деньги – разливную воду родникового качества, по крайней мере, как заявляла реклама на киосках.
Для маскировки я всё ещё держал телефон у уха, изображая затянувшийся разговор. Слева к дому примыкали широкие ворота, обшитые тем же профнастилом, что и крыша. Ворота были практически вровень с домом по высоте и рассчитаны явно на проезд грузовиков. И в подтверждение моей догадки раздался короткий скрип ещё не изношенного поворотного механизма, а массивные двери медленно поползли внутрь двора. Я быстро отошёл на обочину и чуть отвернулся. Через минуту мимо меня проплыла серебристая цистерна водовоза. В кабине китайского грузовика водитель был не один, так как рядом с ним мелькнула рука пассажира. И потому что рука эта была совсем близко к рулю, я понял, что пассажиров сидело двое.
Автоводовоз уже выровнялся после выезда, но вместо того чтобы набирать скорость, ему пришлось принимать вправо для объезда невесть откуда взявшегося матиза. Водитель грузовика сделал это с большим недовольством и, поравнявшись с нашей малолитражкой, подчёркнуто ударил по газам. Дрожь вибрации прошла по кузову и стёклам машинки, но Димка, куривший у капота, остался монументально спокоен. Он всем своим видом показывал, что не бывает плохих машин, а бывают лишь плохие водители!
Я снова вышел на дорогу, наблюдая как удаляется овальный торец цистерны. Мы обменялись с Димкой взглядами, в которых его и моя оценка действий водовозчика полностью совпали. Я уже подходил к матизу, как в траве за правым протекторным следом грузовика что-то блеснуло. Это был ещё один «жетон»! Не раздумывая, я нагнулся и убрал его в карман. Поднявшись на ноги, я воровато оглянулся на дом. Но двери его ворот уже закрылись, а из окон в мою сторону никто не смотрел. И только маленькая аккуратная камера, которую я разглядел лишь сейчас, своим красным глазком недобро уставилась на меня с навершия воротного столба!